Поветрие немой розы - Артемида

неё. Крылья и лапы были едины, но в дополнении на задних лапах так же были, совсем крохотные по сравнению с основными, крылья. Острые ряды зубов, пасть, изрыгающая слюну, разъедающую любой металл, и удивительная ловкость делала из них отличных охотников, разве что размер туши выдавал засаду. Бывало, они были больше любых городов, что когда-либо строил род людской. Долгое время были догадки как питались эти существа, ведь прокормиться при таких размерах это не самая простая задача. Но драконы не питались мясом или чем-либо физическим и заглотить могли разве, что просто в удовольствие для себя, а основной пищей выступала энергия выпускаемая благословлёнными. Даже простым существованием они уже питали драконов, ведь связь с существом, дарующим им силу, так или иначе выпускала в мир лишнюю энергию, поглощаемую тонкой кожей дракона, а слизь – это отходы жизнедеятельности, которая одновременно и щит.

На ночь пятого дня путь наконец-то подходил к концу. Тот самый лес уже находился в десяти минутах, бушующий ветер стих лишь недавно, видимо всё-таки это и вправду был перелёт драконов. Подозрительный скрип деревьев слышался вдали. Но Клацирия не обратила внимания, ведь вот они! Две статуи застывших во времени… Ничуть не изменились, даже взгляд Коруса полный злости много лет назад, продолжал источать её. Клацирия долго смотрела на них со стороны, сев в итоге перед ними. Слезы понемногу начали капать на холодеющую землю.

– Я не понимаю, что делать… Как вам помочь? Я просто не знаю! – Чуть ли не крича произнесла девушка. – Простите.

Подняв голову на Оникс, словно ожидая ответа, который никогда не поступит, она снова склонилась перед ними.

– Ещё и Борлен. Тупоголовый! Ничего не понимает… Что? – Голова Клацирии снова поднялась на парочку, её глаза увеличились в размерах, будто вникая в чужую проповедь. – Может. Может он и вправду просто не хочет, но не говорит прямо.

Провалы в памяти начали увеличиваться в последнее время. Возможно, из-за стресса, а может и уже просто здравый рассудок начинает покидать её голову. Даже могли показаться чужие голоса в голове! Чей-то шепот, звучащий ото всюду. Такой тихий, но проникающий глубоко в разум. Голос теней и артистов переплетался.

– Он так холоден ко мне… Знает же, что у меня тоже есть душа, а он так её втаптывает своим безразличием. Представляете! Последний раз, когда он приперся домой от него несло едой, а мне… – Внезапно Клацирия повернула голову влево, встревоженная от скрипа.

Уже было темно, но даже в таких сумерках эти деревья казались странными, пусть и стояли на достаточном расстоянии. Полностью черные, словно и не деревья, но торчали сучья и ветки или… Клацирия поднялась на ноги. Крадясь сквозь лес поближе, чтобы взглянуть получше, голоса стали учащаться. Внезапно одно из подозрительных деревьев взмыло в воздух, теряясь в ночном небе. От перепуга девушка побежала на поляну, что была до леса. Ветки царапали щеки, только глаза повезло что не задело. Скрип начал усиливаться, появился топот, направляющийся в её сторону, преследовал, но был крайне медлительным.

Оказавшись в чистом поле без окружения деревьев, она резко развернулась, скользя по замершей траве. Только лес и странный грохот, больше совершенно ничего! Но лишь через минуту первая лапа устрашающим топотом опустилась на землю, после вторая и третья. Полностью черные, корявые, а движения существа сами напоминали передвижения людей с поломанными костями. Завораживающее зрелище, но кровь от такого стынет в ужасе, как и сейчас. Все эти лапы несли неразличимую сущность, возвышающуюся над всеми деревьями. Это была черная клякса, форму было невозможно определить, тонкие нити судорожно дергались во все стороны, а единственный слепяще-белый глаз смотрел прямо на Клацирию, пятящуюся назад.

Существо продолжало наступать, когда девушка хотела повернуться для побега, то белый свет мелькнул вокруг неё. Она стояла на заснеженных вершинах в горах. Небольшой уступ, от которого шли тропинки в две стороны и обе огибали гору. Северная метель не позволяла разглядеть что-то слишком далеко. В глубине метели послышался вой дикого зверя, сочетая рёв медведя и вой волка. Снег топил по колено, но с трудом Клацирия пыталась двигаться в противоположную сторону к тропе, где возможно было бы скинуть нападающего зверя.

– Клацирия! – Крик был сзади, со стороны рёва. Девушка в ужасе на мгновение застыла, не поворачиваясь.

Когда же решимость наполнила грудь, а голова вместе с телом нелепо повернулась в этом сугробе, то увидела стоявших Оникс и Коруса. Все так же статуи, но голос был Коруса. Артист явно кричал её, звал к себе. Прикрывая ладонью глаза от летящего снега, она всё вглядывалась в них. Невозможное ошарашило её. Так давно не слышала этого голоса, но был ли это его? Давно потерянный в бездне памяти, как она могла вспомнить его через такое время? Единственный момент с его голосом, застрявшим в голове, так это пение Коруса ещё болеющей Оникс, тогда он напоминал виолончель, а сейчас… Лира, резкая, кто-то дергал за струны, явно фальшивя, игру на таком инструменте девушка слышала в городе, поэтому знала, как он звучит. Желание идти к ним не уменьшалось, ведь здесь в метели, которую она уже даже не считала чем-то странным, она одна.

Только она сделала сложный шаг сквозь снег, медленный и волнительный, невидимая волна откинула её назад. Глаза в опаске закрывали ладони, чтобы скрыть тот ужас, который мог её убить.

– Ты там жива? Лежишь не двигаешься. – Незнакомый голос. Мужской, статный и басовый. Обладателей таким голосом обычно можно представить в виде важного воеводы или командующего, которому важно чтобы его слышали все.

Ночное небо приветствовало своими звездами Клацирию, открывшую глаза. Она всё ещё была на поляне возле леса. Отлетела она от упавшего тела того существа, который был совсем рядом. Мертво… Дыхание начало учащаться, а глаза расширились от запоздалого страха неведомой опасности.

– Он мёртв, можешь успокоиться. Я тебя не стану трогать… – Последнее, что слышала Клацирия, теряющая сознание.

Пропажа

– Её уже пятый день нету! – Борлен сидел за одним столом с Лукко в харчевне сомнительной репутации. По всюду на столах были следы от ножа, а где-то даже валялись зубы.

– Волнуешься? – Выдохнув дым спросил старший брат.

– Да что с ней будет то? Наконец-то исчезла! – Опрокинув кружку пива, Борлена слегка сморщило с непривычки, ведь до этого момента Клацирия запрещала ему пить. – Мамашей мне заделаться решила…

– Так, а прямо ей сказать не пробовал?

– Нет. Расстроить боялся. Обидеть её не хотел, так или иначе она за мной ухаживала почти всё время. Просто она перегибает