Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 15. Лев Новоженов - Алексеев

все время делаю теплые ванны. Машеньку обнимаю и целую. А в гости сейчас вырваться смогу вряд ли. Счастливо!»

Потом немного подумал и решительно дописал: «Всегда ваша Лукерья Тихоновна».

Я вышел из дома, бросил письмо в почтовый ящик и заглянул в гастроном поинтересоваться насчет крыжовенного варенья. Продавец уныло развел руками.

И как-то само собой в голове промелькнуло: «Надо будет в следующий раз Никитиным черкнуть».

Мальчик из магазина

Буем знакомы, меня зовут Анатолий, а фамилия — Кошельков. Мне недавно шесть лет стукнуло. Если верить, что папа и мама меня в магазине купили, то происходило это примерно так.

— Собирайся, — сказала мама отцу, — пойдем.

— Ну, Мария, — сказал отец, — сегодня же футбол. Финал кубка СССР. Я не могу пропустить.

— Ничего, — сказала мама, — пропустишь. Ребенок важнее. Наталья Васильевна звонила, сказала, в универмаге выбросили партию очаровательных малышей.

— Мария, — сказал отец, — я тебе полностью доверяю. Пойди и выбери.

— Нет, — сказала мама. — Чтобы ты мне потом всю жизнь… что я не то купила. Вспомни, как было с твоим зимним пальто.

— Ну, хорошо, — сказал отец, — где мои запонки?

— Там, где ты их оставил.

— А где мои серые брюки? — спрашивает отец.

— Ты в них сидишь, в серых брюках, — говорит мама.

— А где мои очки? — спрашивает отец.

— Я молю небо, — говорит мама, — чтобы наш будущий мальчик не пошел в тебя.

— Девочка, — говорит отец, — это будет девочка, иначе я сажусь смотреть финал кубка СССР.

И вот они выходят и идут, и где-нибудь у самого магазина мама вспоминает, что оставила на плите суп. И они возвращаются, и когда они уже приходят в магазин, оказывается, что всех детей разобрали, остался один я.

Отец, наверное, посмотрел на меня, посмотрел и, наверное, сказал продавщице:

— Я, извиняюсь, конечно, — сказал отец, — а у нас, извиняюсь, девочки не найдется? Такой, знаете, с косичками.

А продавщица, наверное, сказала:

— Да чего уж там, — сказала она, — берите уж, чего есть. А то и этого не будет. Ишь, привередники.

И тогда отец, наверное, махнул рукой и, наверное, сказал:

— Ладно уж, чего там, давайте завертывайте.

Вот так получилось, что у моих родителей, наверное, есть я, а не какая-нибудь девочка. Потому что всегда в конце концов выходит по-маминому, а не по-папиному.

Правда, отец иногда грозится, что сдаст меня обратно в магазин. Он мне это сказал, когда я мячом стекло в нашем доме выбил.

По я в это не очень-то верю. Наталья Васильевна, мамина подруга, вот тоже хотела туфли в магазине обменять. А ей говорят: «Куда же вы смотрели, когда брали?»

Так что меня вряд ли обратно примут.

Глобус

У Сергея Ивановича сын — ученик. У него в этом году география начинается. А это значит — отправляйся отец покупать глобус. Дотянул Сергей Иванович до августа и пошел на поиски этого необходимого учебного пособия. Заглянул в один магазин — нету. В другой — нету. В третьем и четвертом — та же история. Сергей Иванович начал уже отчаиваться, как тут, на его счастье, возьми и попадись навстречу гражданин, прижимавший к груди глобус и улыбавшийся радостной улыбкой удачливого человека.

— Где брали? — кинулся к нему Сергей Иванович.

— Да тут, за углом, — гражданин махнул рукой.

И действительно, за углом их давали. Сергей

Иванович занял очередь и уже через пять минут перезнакомился со своими соседями.

— Что-то в этом году поздно они начались, — сказал один из новых знакомых Сергея Ивановича.

— А в прошлом? — осторожно осведомился Сергей Иванович, так как покупал глобус в первый раз.

— В прошлом намного раньше. Уже в конце июля первые пошли.

— Ага, я помню, в конце июля их полно было на каждом углу, — кивнул Сергей Иванович, как равный равному по части осведомленности.

— Вы только посмотрите, что впереди делается, — сказал сосед.

— Что делается? — спросил Сергей Иванович.

— Да вот посмотрите, один зашел за прилавок и выбирает, выбирает. Разве можно так долго выбирать?

— Действительно, — согласился Сергей Иванович.

— Эй, не разрешайте выбирать! — раздались голоса. — А то мы так никогда до конца не дойдем.

— Не пускайте за прилавок! — выкрикнул сосед Сергея Ивановича.

— Все-таки лучше, когда с выбором, — возразил кто-то рядом. — А то я один раз взял так, не глядя, а он с дефектом оказался, на нем Кордильер не было и Марианской впадины.

Но вот очередь подошла, и сосед Сергея Ивановича сказал продавщице:

— Мне три! — он обернулся к Сергею Ивановичу, улыбнулся и добавил: — Семья, знаете, большая, как набросятся!

Он опустил глобус за глобусом в авоську и отправился восвояси.

— Вам? — продавщица вопросительно посмотрела на Сергея Ивановича.

«Мало ли что», — подумал Сергей Иванович и сказал:

— А мне, девушка, покрупнее, пожалуйста!

Диалог после развода

— Ну вот и все, теперь мы с тобой больше не муж и жена.

— Да теперь — не муж и жена.

— Ты знаешь, а я, честно говоря, в какой-то момент испугалась, что он возьмет и отложит.

— Ага, это когда он завел про то, что брак — это не только праздники, но и будни, и еще что-то такое про чудо любви, которое, мол, бывает только один раз. А потом предложил нам не торопиться и подождать еще хотя бы месяца два.

— Ничего себе — еще два месяца!

— Ужас! Еще два месяца называться мужем и женой! Но ты ему здорово ответил, что мы — взрослые люди и вполне способны сами отвечать за свои поступки.

— Ты тоже держалась молодцом. Как ни старался он тебя сбить, стояла на своем — не сошлись характерами, и точка!

— Все, как мы с тобой договорились, верно?

— Ага! А он опять за свое. Что у него, мол, дети такие же, как мы, и что он знает, как молодежь пасует перед первыми трудностями и принимает скоропалительные решения.

— А ты ему вежливо так, но твердо: «Какие такие скоропалительные решения?! Мы, извините, все обдумали бесповоротно и передумывать не собираемся».

— Ага! А он тогда очки свои взял и начал их протирать. Я думал, он их насквозь протрет.

— Жуткий тип!

— И не говори!

— Воображаю, каково его детям приходится.

— Наверняка — несчастные ребята! Не могу себе представить, чтобы ты со временем стал таким же занудой, как он.

— И я не могу тебя представить этакой унылой мамашей, которая с утра до вечера пилит своих ребят.

— Мне кажется, что наши дети рассказывали бы нам все, что с ними происходит. Никогда бы не лгали нам.

— Еще бы! Попробовали бы они нам солгать. А если и случилось бы что-нибудь подобное,