Власть и масть - Евгений Сухов

С берега происходящее выглядело вполне безобидно – всего-то несколько ничего не значащих всплесков. Объект окончательно ослаб, подчиняясь силе, и Николай, подхватив его под руки, поволок вниз по течению. Оттащив метров на двадцать, он отпустил его, наблюдая за тем, как тот, раскинув руки, стал медленно погружаться на грунт.

Задание выполнено. Теперь в обратную дорогу.

Вынырнув в камышах, Николай с интересом принялся наблюдать за охраной, стоявшей в напряженном молчании на берегу. Некоторое время они пристально всматривались в реку, полагая, что это всего лишь ребячье баловство со стороны шефа. Вот сейчас он с радостным воплем покажется на поверхности воды, чем позабавит охрану, но время шло, а босс не выныривал… Происходило что-то неладное.

Перекинувшись несколькими фразами, они бросились в воду все разом, к тому месту, где в последний раз были всплески. Один из охранников что-то крикнул, и двор ожил, напоминая потревоженный муравейник. С крыльца сбежало еще четверо мужчин. Двое других принялись стаскивать к берегу водный мотоцикл.

В ближайшие минуты здесь может быть жарко.

Стянув маску и сняв гидрокостюм с ластами, Николай оставил их под водой, прижав корягой. Можно возвращаться к машине.

1944 год, 3 апреля

К Оберзальцбергу Генрих Гиммлер подъехал в тот самый момент, когда прозвучал сигнал воздушной тревоги. Канцлер в окружении адъютантов выскочил на террасу и принялся следить за тем, насколько тщательно крепость Бергхоф окутана маскировочным дымом.

Стелившийся туман густой шапкой накрыл многочисленные надворные постройки и стал подниматься выше, к самой террасе, на которой любил прогуливаться Гитлер. Еще минута – и плотная завеса спрятала его от постороннего взгляда. Даже на расстоянии сотни метров трудно было предположить, что на этом месте находится резиденция Гитлера, а с высоты птичьего полета она и вовсе терялась среди множества облаков, окружавших крепость.

Но вот порыв усиливающегося ветра разметал клочья дыма, и сквозь туман проступила покатая крыша Бергхофа, а следом за ней терраса со стоящим на ней Гитлером. Рейхсканцлер что-то кричал и размахивал руками. Слов его было не разобрать, но было понятно, что фюрер недоволен действиями охраны. Солдаты, стоявшие на земле, вновь принимались открывать баллоны, и летучая белесая смесь стала опять окутывать замок.

Генрих Гиммлер оставил машину около пропускного пункта и быстрым шагом направился в сторону крепости. По собственному опыту он знал, что сигнал воздушной тревоги будет продолжаться часа полтора, может быть, два, – вполне достаточно, чтобы немного поволноваться. Но вряд ли самолеты союзников прилетят в горы, для них куда интереснее густонаселенные города, где эффект от сброшенных бомб будет несопоставим с бесцельными налетами на лесистые хребты.

За последние месяцы в Бергхофе произошли изменения. Война докатилась даже сюда. Никогда прежде рейхсфюрер не видел столько вооруженных людей. От группы офицеров, стоящих у парадного входа, отделился человек и быстрым шагом устремился в его сторону. В высоком среднего возраста человеке Гиммлер узнал доверенное лицо канцлера, адъютанта Гейнца Линге.

– Канцлер уже ждет вас, – проговорил он. – Следуйте, пожалуйста, за мной, господин рейхсфюрер. Я вас провожу.

Генрих Гиммлер не помнил, чтобы Линге когда-то улыбался, но сейчас адъютант выглядел по-особенному серьезно.

Внутри неприятно заныло: что же такое могло произойти?

В коридоре замка Гиммлер столкнулся с Евой Браун, которая в сопровождении двух стенографисток направлялась в свою комнату. Женщина старательно сделала вид, что не замечает приближающегося рейхсфюрера, чем доставила ему немалое удовольствие.

* * *

Из замка Гиммлер вышел в приподнятом настроении. Еще совсем недавно ему казалось, что Гитлер стал относиться к нему отчужденно. Для такого заключения были весьма веские основания: например, он не был приглашен три дня назад на просмотр нового документального фильма о питомцах «Гитлерюгенда», успешно сражающихся с русскими на Восточном фронте; и уже полтора месяца его не звали на субботние ужины в резиденцию Гитлера, куда обычно, кроме близких друзей Гитлера, приглашали в качестве десерта еще и паяца, способного своими занятными историями поднять настроение канцлеру.

И вот сейчас он понимал, что ему вновь удалось добиться расположения вождя, – Гитлер доверил ему позаботиться о Священном копье, одной из святынь Третьего рейха.

Разговор оказался недолгим. Гитлер попросил его вывезти Копье судьбы из приходской церкви Святой Екатерины в более безопасное место. По его мнению, более надежного места, чем подвалы Нюрнбергской крепости, не существует. С таким взглядом следовало бы поспорить, но в последнее время канцлер не терпел возражений, и поэтому разумнее было воздержаться.

– Не надо меня провожать, – сказал Генрих Гиммлер офицеру охраны, увязавшемуся следом. – Доберусь как-нибудь самостоятельно.

Получилось довольно уныло, однако интонации никак не соответствовали чувствам, что распирали его в эту минуту.

Генрих Гиммлер миновал пост охраны, вяло, слегка вскинутой правой ладонью поприветствовал стоявшего у шлагбаума офицера и направился к поджидавшей его машине. Прежде чем сесть в салон, глянул на резиденцию Бергхоф. Уже давно прозвучал отбой воздушной тревоги, но густая дымовая завеса продолжала держать замок в крепком плену. Вот через серый туман бледно проступили очертания пологой крыши, робко возник уголок террасы, на которой обычно любил отдыхать Гитлер с Евой Браун, а за ними проявились полукруглые сводчатые окна верхнего этажа.

Скупо поблагодарив шофера, распахнувшего перед ним дверцу автомобиля, Гиммлер уверенно устроился в кожаном кресле.

– Трогай, – распорядился он.

– Куда едем, господин рейхсфюрер?

– В аэропорт.

– Вы куда-то летите?

Шофером у Генриха Гиммлера был молоденький юноша с густыми веснушками на вздернутом носике. На вид весьма простоват, но за кажущимся добродушием прятался весьма большой хитрец, что, впрочем, характерно для всякого баварца. Рейхсфюрер выбрал его из множества предложенных кандидатур, большую роль в этом сыграло и то, что он тоже был родом из Мюнхена, и, как ни удивительно, когда-то они даже проживали на одной улице. Парень был не из разговорчивых, однако это обстоятельство Гиммлера устраивало всецело. Поэтому прозвучавший вопрос показался ему весьма странным.

Может, здесь нечто другое? Почувствовал разлуку? Обслуживающий персонал привязчив к своим хозяевам, как малые дети. Обижать его не хотелось.

– Потом я полечу в Нюрнберг, – удовлетворил он любопытство водителя. – У меня там небольшие дела. Так что, Франц, я могу взять тебя с собой.

Лицо юноши расплылось в благодарной улыбке.

– Спасибо, рейхсфюрер. Был бы вам очень благодарен.