Милая - Рене Карлино

Решимость, с которой Дженни рассуждала о браке, друзьях и карьере, во время нашего недолгого знакомства казалась мне очень опрометчивой, при этом она была уверена во всем. Каждое ее слово было правдой. Я должна узнать больше. Взяв себя в руки, я села у барной стойки лицом к окну. Подошла Марта и принесла мне чай. Она была на кухне, поэтому я знала, что она слышала мой разговор с Дженни.

– Спасибо, Марта.

– Привет, Миа. – Она села рядом со мной, взяла меня за руку, и мы вместе стали смотреть в окно.

– Я так запуталась.

– Тебе двадцать пять лет, и ты недавно потеряла отца. Все приходит с опытом, – мягко сказала она.

– Мое пребывание здесь и та жизнь, которой жил он, так резко отличаются от моей жизни в Анн-Арборе. Отец принимал решения, руководствуясь сердцем, а мама руководствуется разумом, и я чувствую, что больше, чем следовало бы, похожа на маму.

Она помолчала и, прежде чем заговорить, посмотрела прямо вперед.

– Ты должна научить свое сердце и разум дуть в одну дудку… Тогда ты услышишь голос своей души.

Мне потребовалось полсекунды для того, чтобы обдумать эту фразу, но едва осознала ее, чуть не упала со стула. Я всегда ценила доброту Марты, но привыкла считать ее замечания эзотерической чепухой. Взрослея, я начала находить глубокий смысл в том, что она говорит. Марта продолжала пристально смотреть в окно. Заметив, что на ее губах играет легкая улыбка, я проследила за ее взглядом и увидела Уилла, который стоял на другой стороне улицы. Он находился у магазина «Trax», где продавали редкие виниловые пластинки и музыкальные сувениры. Уилл был одет в черные джинсы, как всегда, на ремне с цепочкой для бумажника, и белую майку без рисунка. Засунув руки в карманы, он смотрел вниз, робко разговаривая с женщиной, которой на вид было чуть за тридцать. У нее были короткие черные волосы и стильный наряд; мне она показалась красивой. Вручив Уиллу лист бумаги, она пожала ему руку, он притянул ее к себе и быстро обнял. Когда она ушла, он посмотрел на бумагу, потом развернулся на каблуках и энергично зашагал прочь. Я закатила глаза.

Следующую неделю я чаще всего в одиночестве без дела слонялась по квартире. Четыре дня подряд я ходила в одном и том же наряде. В кафе все смотрели на меня с жалостью, но никто не сказал мне ни слова, если не считать разговоров, имеющих отношение к работе. Мне стало казаться, что я живу одна: на той неделе Уилл пробыл дома не более пяти минут, а Джексон становился все более и более вялым. Приближалась суббота, когда должна была состояться вечеринка в честь помолвки, и, поскольку мы с Робертом встречались по субботам, я подумала, почему бы не взять его с собой. До этого я собиралась поработать и поспать, но Дженни отговорила меня. Она настояла, чтобы я пошла на поэтический вечер, сказав, что торжественный финал завершится выступлением Уилла, который сыграет несколько песен. Могла ли я устоять?

Тот вечер начинался, как обычный вечер поэзии. Когда Уилл вместе с Тайлером вошли в кафе, Тайлер сразу же подошел к стойке, за которой мы стояли вместе с Дженни. Уилл без промедления занял место, сделав вид, что не узнает меня. Где-то на середине чтений пришла группа студенток, они тоже заняли свои места. Девушки хихикали и глазели на него. Потом вошла темноволосая женщина, которую я видела с ним у магазина «Trax». Сев у окна, она развернула стул так, чтобы сидеть лицом к крохотной импровизированной сцене, где девятнадцатилетний юнец декламировал собственное сочинение про всякую ерунду. Заметив ее, Уилл поднял вверх два пальца, показав «знак мира», а потом отвернулся в сторону сцены. Я не знала, что делать, но она явно пришла сюда для того, чтобы увидеть Уилла, как и хихикающие девушки за столиком.

Когда пришло время выступать Уиллу, Тайлер помог ему притащить усилитель и гитару и подключить их. У меня по спине побежали мурашки, я едва могла сдерживать свое волнение при мысли, что сейчас услышу Уилла, но мне все еще было чуть-чуть горько, оттого что он так давно не разговаривал со мной. Когда он настраивал микрофон, мне показалось, что он нервничает.

Одна из студенток стала передвигать стул, чтобы сесть поближе, и в это время нечаянно дернула гитарную струну.

– Эй, не делай этого!

Девушка выглядела смущенной. Заметив это, Уилл смягчился: – Просто оставь мне немного пространства, хорошо, детка? – сказал он, одарив ее своей самой сексуальной улыбкой. Она застенчиво кивнула.

Закончив настраивать гитару, он наклонился к микрофону и нерешительно заговорил:

– Это песня для моей подруги.

Он посмотрел прямо на меня… и тут я опять все испортила.

– Сыграй Зигги Стардаста![13] – выпалила я.

С утомленным видом он, прищурившись, посмотрел на меня и покачал головой, а затем быстро поменял настройку. Я знала, что он хотел сыграть другую песню, и на секунду задумалась, выполнит ли он мою просьбу.

– Это песня для моей подруги, которая не знает, чего она хочет, – пробормотал он, а потом очень быстро заиграл «Yellow Ledbetter». Мне пришлось признать, что выбранная Уиллом песня Эди Веддера из группы «Pearl Jam» оказалась очень кстати. Уилл играл в том рок-н-ролльном стиле, от которого я всю жизнь впадала в экстаз, но я по-прежнему не хотела обращать на него никакого внимания. Он знал меня лучше, чем я сама. Уилл опустил слова, зато целых пятнадцать минут он, закрыв глаза, играл инструментальную вариацию. Он играл агрессивно, но безупречно. Когда я наблюдала за ним, я была до смерти очарована. К концу песни он раздразнил слушателей всего одним звуком, с абсолютной точностью протянув «о» перед последним гитарным аккордом. Выдернув вилку из розетки, он собрал свои вещи. Люди хлопали, но, казалось, были ошеломлены тем, что Уилл не стал петь и уже паковал свой скарб, готовясь уйти. Женщина с короткой стрижкой что-то пометила в своей записной книжке, а потом, ни разу не обернувшись, стремглав выбежала за дверь. Я заметила, что Дженни смотрит на меня с упреком.

– Почему ты попросила Уилла сыграть песню об эгоцентричном гитаристе, который разваливает группу?

Пристыженная, я захихикала:

– Не думала, что кто-нибудь поймет.

Тайлер, подойдя к Дженни со спины, обвил ее руками.

– Мы с Уиллом собираемся перекусить.

Уилл уже стоял на улице, я видела, что он бранится и ведет себя как лунатик.

– Скажи, что я прошу у него прощения.

Тайлер изучающе посмотрел на меня.

– Там был исполнительный директор с фирмы звукозаписи, которая пришла послушать, как поет Уилл. Ты знаешь, что он играл для всего города?

– Господи, я чувствую себя ужасно. – И я не лгала. Я все не так поняла. Я подумала, что просто еще одна девушка потеряла от него голову.