Пленница миллиардера - Лика Трой

Тень сомнений и недовольства мелькает на его лице, и я добавляю:

- Я бы хотела побольше времени с Матвеем провести… Мне кажется, мы с ним нашли общий язык. Ему это полезно и мне. Вы тоже это заметили. Я ведь училась на педагога, пусть я и не такой специалист как Матильда, но я тоже могу на вас работать, чтобы не просто в комнате сидеть. Только вот из-за мыслей об отце я не могу успокоиться.

Больше ничего не могу говорить, голос заплетается и мысли туманятся. Хочется зевнуть. Хорошее успокоительное.

Как будто издалека слышу ответ:

- Хорошо. Твой отец еще в больнице. Я завтра буду занят. Тебя сопроводит Олег. Но. Твой срок пребывания здесь продлится. Я позже решу, насколько.

Пожимаю плечами, закрываю глаза.

Все удачно складывается. А на сроки его мне уже наплевать.

Я больше не буду в шпионку играть и на свои силы надеяться, а попробую пойти другим путем.

Проваливаюсь в сон.

После вчерашней истерики внутри пустота. Яд эмоций выжег во мне дыру, и теперь ее не заполнить…

Но ничего. Все, что нас не убивает, делает сильней. Если мне суждены эти испытания, то я их пройду.

Но… Почему на сердце такая боль? Разве пустота может быть болью? Почему в голове, на фоне всех мыслей и образов, пульсирует вопрос «за что?» и его родственник «зачем»?

Деймос уехал с самого утра, и без него я чувствую себя свободней, раскрепощённей.

За мной ходит Фобос, но я уже не переживаю из-за этого. Скормила ему завтрак, самой кусок в горло не лез. Теперь мы с ним почти друзья.

Я у Дианы. Мне с ней легко, от нее веет чистым светом - добрым, восстанавливающим. Она на кровати лежит, а я играю на пианино. Для нее и для Матвея. Он тоже здесь, за детским столиком рисует свои миры. А больше никого нет - ни Матильды, ни врачей, ни охранников.

Погружаюсь в мелодию, растворяюсь в ней, дышу музыкой. Выплескиваю в нее все, что меня тревожит, все накопившееся…

Есть только я и музыка.

Медленный, грустный ритм превращается в крещендо: нарастает энергией, агрессией, умножается, преобразует накопившееся и растворяет в мелодичном эфире.

А потом снижение накала: жалобная, протяжная мелодия. Плач потерявшегося котенка. Котенка, которого злобный пес разорвал. Тише-тише, спокойней…. Все будет хорошо… Утешение, умиротворение, гармония. Покой. Загробный…

Жму последнюю клавишу и завершаю выступление, закрываю крышку.

Когда я оборачиваюсь, у Дианы в глазах блестят слезы.

- Алика… Это необыкновенно, - она прижимает руки к груди, - я как будто чью-то жизнь прожила…

Киваю. Мы с ней на одной волне.

Она добавляет:

- Ты играла для Дэна? Я хочу, чтоб он тоже это услышал.

Дэн? Кто это?

Не сразу до меня доходит, что она имеет в виду Деймоса. Точно, он же Денис Александрович.

- Птички не поют в неволе. Деймос… то есть Денис, он… Он задумал плохое…

Я сглатываю, говорить становится тяжело.

Глаза Дианы расширяются:

- Что? Что ты имеешь в виду? Плохое для кого?

- Для меня. Я здесь не по своей воле.

Ну вот, теперь подбородок дрожит… Отворачиваюсь к окну.

- Алика, он приходил ко мне вчера. И мы разговаривали. Он рассказывал о тебе. Говорил, что тебе стало плохо. Аля… Я его знаю всю жизнь. Хоть я и многое забыла, но Дэн… У него нет плохих помыслов, уверяю тебя!

Внутренне хмыкаю, это помогает сдержать слезы. Очень часто люди даже не догадываются, какие монстры на самом деле их родные. Деймос – миллиардер. У него крупный бизнес. Это означает, что он постоянно участвует в переговорах. Уверена, он умеет держать лицо и говорить убедительно. Иначе ничего бы не добился. А Диана не выглядит ушлой, абсолютно. Она старше меня лет на пятнадцать, но я ее так не воспринимаю. Она милый, комнатный цветочек…

Поэтому она может быть искренне уверена в своем брате, а он, конечно же, не посвятит ее в свои истинные помыслы. Зачем ему ее тревожить.

В моем плане было рассказать Диане все. Про Деймоса. Я видела, как он заботлив с ней, как искренне тревожится о ее здоровье. Понимаю, что сестра ему дорога. Она могла бы помочь мне. Но… Я смотрю на нее и понимаю, что ей тоже досталось в жизни. Сын, кома…

Я сама справлюсь. Без помощи. Не буду ни на кого свои проблемы вешать.

Но про папу спрошу:

- Я тебя видела на фотографии. С Александром Васильевичем Волковым. Ты знаешь его? Помнишь?

- Что-то очень знакомое… У меня есть ассоциации, но нет четкого образа. Имя и фамилия распространенные. Все путается. Но, может быть, посмотрю на фотографию и вспомню…

Она улыбается чуть виновато. Будто извиняется.

- У меня есть фотки в телефоне. Вот только телефон… Он где-то в доме, но я не знаю, где. Мне бы его найти, я бы смогла показать.

На ее лице искреннее недоумение:

- Почему ты не знаешь, где твой телефон? Потеряла?

- Не совсем так…

- А как?

- Он… Его Деймос забрал.

- Я не понимаю…

Так, я же решила ее не вмешивать:

- Может у тебя ноутбук есть? Или телефон? Я по соцсетям фотографию покажу.

Она медленно качает головой:

- Врачи пока не рекомендовали…

Ладно, попробуем с другой стороны:

- А что с тобой произошло? Ну, после чего ты в коме оказалась? Ты знаешь? Помнишь?

- Обрывки какие-то… Дэн говорит, что я попала в аварию.

Я не успеваю спросить, когда это было. В комнату входит врач и Медведь Олег. Он обращается ко мне:

- Велено вас сопроводить в больницу.

Я поднимаюсь. Прощаюсь с Дианой, подхожу к Матвею. У него на рисунке что-то похожее на солнышко. И три схематичных человечка с улыбками. Он милый, этот мальчик, смотрю на него и внутри что-то защемляет.

Шепчу ему на ухо:

- Матвей, мы больше не увидимся. Наверное… Но я буду скучать. Мы все равно – друзья.

Он поднимает на меня глаза и четко говорит:

- Не уходи.

Удивляюсь. Я думала, он почти не понимает речь и уж тем более не говорит. Смотрю на Диану, на ее лице тоже изумление читается.

- Сынок, Алика вернется. Она съездит в больницу и приедет. Да ведь?

Ох, как мне паршиво сейчас. Выдавливаю что-то невразумительное, полуутвердительное и выхожу, не оглядываясь.

Вдогонку детский крик раздается.