Непокорная красавица - Шеррилин Кеньон

– Запретный плод? – пискнула она.

По глазам было видно, что он намеренно дразнит ее. О, как этот человек любит играть с ней, и как же часто она попадается на его удочку! И только она успокоилась, что больше не краснеет, как он спросил:

– Вам никогда не хотелось рисовать людей?

Ну вот, она это подозревала. О, он умный человек, но если он хоть на минуту подумал, что она будет его рисовать, он глубоко ошибается.

– Я люблю рисовать фрукты, – жестко сказала она.

– Да, но фрукты – это так скучно.

– Нет, это довольно привлекательно.

Он недоверчиво спросил:

– Что такого привлекательного может быть во фруктах?

Вот она и попалась. По правде говоря, она не видела ничего интересного во фруктах. Но у них есть одно качество – не бывают опасными. И ничем ей не угрожают.

«Ну же, Лорелея, придумай что-нибудь, не то он поймет, что ты врешь».

– Мне нравится, как на них играет свет, – наконец догадалась она.

Джек недоверчиво скривился:

– Я полагал, что вы сделаны из материала покрепче. И что вы похрабрее.

«Никогда не показывай мужчине свой страх. Они это чувствуют и начинают править тобой», – прозвучало в голове. Надо что-то сделать, чтобы показать, что он ее не напугал.

– Что вы имеете в виду? – уклончиво спросила она.

– А вот что. Вы взрослая женщина, перед вами мужчина, который более чем рад быть вашей моделью, а вы требуете фрукты. Как думаете, Лорелея, что бы на это сказал Микеланджело?

«Не показывай им своего страха».

– Через полчаса приходите в мою каюту. – Лорелея наслаждалась видом его смущения. Сдвинув брови, он с подозрением смотрел на нее, как будто гадал, не ослышался ли. – Не опаздывайте, хорошо? – с невинным видом сказала она.

Джек нахмурился еще сильнее.

– Я приду вовремя. – Он решил, что она что-то задумала. Знать бы что.

– С удовольствием буду ждать, – промурлыкала она и с дьявольским восторгом увидела его ошеломленное лицо.

Она вернулась к себе. По правде говоря, ей давно хотелось писать портреты, но никто из домашних не соглашался позировать. У нее появился шанс посмотреть, получится ли у нее рисовать людей, и она его не упустит. Конечно, надо будет поставить его в другом конце каюты. Например, за шкаф...

Она оглядела каюту. Кресло сюда...

Нет, так не пойдет. Кресло в стиле чиппендейл не будет соответствовать модели. К тому же он слишком большой для такой мебели. Кровать, конечно, полностью исключается. После того как она увидит его в кровати, она не сможет спокойно заснуть. Не говоря уж о том, что поза лежащего не всегда прилична.

Тогда где?

Она обвела каюту медленным взглядом и, к своему ужасу, поняла, что не видит его нигде в своей каюте. Нет, единственное место, где его можно было представить, – это его каюта. Темное дерево и книги. Очень по-мужски и очень строго.

Если она хочет выразить сущность его характера, то надо рисовать именно там.

– Не сомневаюсь, этого он и хотел, – прошептала она. Отрицать истину было невозможно: Черному Джеку не подходит ее женственная комната с желтыми нарциссами.

«Вообрази себе, что это просто фрукт».

Такой подход мог сработать. «Отвлекись от мужчины, надень на себя шапочку художника». Да, так она и сделает. Она вполне взрослая женщина, как он нагло ей напомнил.

Она сможет. Собрав все свое мужество, она прошла к его каюте и робко постучала. Услышав ответ, толчком открыла дверь.

Он стоял возле стола.

– Полчаса еще не прошло.

Она покачала головой.

– Я не могу рисовать вас в своей каюте, – просто сказала она. Он поднял одну бровь. – Я хотела спросить, нельзя ли рисовать вас здесь.

Вторая бровь взлетела на лоб. Если бы она не была так смущена, она бы изумилась взгляду, которым он на нее посмотрел.

– Научились мне доверять? – поддразнил он.

– Едва ли. Просто эта каюта больше вам подходит, чем моя желтая. Я не могу вообразить вас в окружении дамских...

– Финтифлюшек?

– Удачное слово. Так можно?

Он церемонно поклонился:

– Всегда к вашим услугам, миледи. Имейте меня в любом месте, где вам угодно.

В его словах была двусмысленность, но на этот раз Лорелея решила ее игнорировать.

– Помочь вам перенести принадлежности в мою каюту?

– Если не возражаете.

– Нисколько.

Вскоре все краски, холст и мольберт были в его каюте. Лорелея боролась с собой, раскладывая краски и палитру, Джек в это время заканчивал записи в бортовом журнале. Она изо всех сил старалась не замечать, как он красив, когда сидит за столом, склонившись над журналом. Если бы она его не знала, могла бы подумать, что это обычный деловой человек.

И только когда она надевала белый фартук, ее поразила нелепость его занятия.

– Зачем вы ведете журнал? – спросила она, закатывая рукава рабочего халата. – Никогда бы не подумала, что вы захотите оставить свидетельство того, что сделали, особенно записанное собственной рукой.

Он пожал плечами:

– Я никогда не отрицал, кто я. Если меня захватят враги, так тому и быть. Я пират, и если мне суждено быть повешенным, приму свой приговор.

В его позе или в лице не было страха или трусости, словно он говорил о погоде. Никогда еще она не встречала человека, который бы с таким спокойствием был готов отвечать за свои деяния.

– Вы хотите умереть? – спросила она.

– Не больше, чем другие. Но рано или поздно нас всех ждет такой конец.

Неожиданно раздался звон колокола. Капитан на мгновение замер, потом открыл сундук и вытащил кремневое ружье и саблю.

– Приближается какой-то корабль, – объяснил он.

– Это Джастин! – воскликнула она, трепеща от мысли, что он так быстро ее нашел.

Взгляд пирата мог бы остудить солнце.

– Оставайтесь здесь, – сказал он и вышел за дверь.

При мысли, что она отправится домой, Лорелея почувствовала облегчение. Она закрыла глаза и представила себе корабль лорда Уолингфорда, лицо Джастина, когда она взойдет на палубу галеона, который отвезет ее домой!

Лорелея изнывала от нетерпения. Она выглянула в окно, но увидела только волны. Как она ни напрягалась, не видела ни корабля, ни признака того, что кто-то приближается. Слишком возбужденная, чтобы понимать, какую делает глупость, она вышла из каюты Джека и пошла на палубу, чтобы лично посмотреть, что происходит. На палубе царила суматоха, готовились пушки, пираты занимали места к бою.