Жемчужина гарема - Конни Мейсон

— Барбаросса будет в ярости, если, вернувшись, он обнаружит, что она беременна, — сказал Калим, немного остыв. — Она знает, что с ней происходит?

— Нет, господин. Англичанка совсем неопытна в этом вопросе.

— Это хорошо! Я сделаю то, что будет лучше всего для Барбароссы. Он собирается разбогатеть с ее помощью, но ребенок снизит цену. Как только врач подтвердит, что она беременна, он получит указание избавить ее от этой ноши. Лишь семя нового господина должно произрастать в ее лоне.

— А может, она понесла от Барбароссы? Не он ли должен решать, что делать? — осмелилась проговорить Селима.

— Ты слишком много болтаешь! — вскричал Калим и наотмашь ударил ее по лицу, хотя обычно он не поднимал руку на Селиму. — Твое дело — ухаживать за англичанкой. Не пора ли тебе попробовать бастинадо, может, это научит тебя послушанию?

— Нет, господин, не надо, — взмолилась Селима, бросаясь к ногам Калима.

Это орудие наказания было поистине изобретением самого дьявола. Бастинадо причиняло чудовищную боль, не оставляя следов на нежной коже провинившихся наложниц или ценных рабов. Удары толстой деревянной палкой наносились по подошвам, это было настолько больно, что наказанный иногда по нескольку дней не мог ходить, но кожа при этом оставалась в целости и сохранности. Селима дрожала при одном упоминании о бастинадо.

— Тогда иди, — властным тоном бросил Калим. — Иди, пока я не вышел из себя. И доложи мне сразу, как только лекарь осмотрит девушку.

Селима испустила вздох облегчения и, не заставляя себя просить дважды, поспешила прочь. Она знала, что Калим дорожит ею, но, когда дело касалось его авторитета в доме, он не ведал жалости.

Врач Калима, старик с непроницаемым выражением лица, осмотрел недоумевающую Кристу, а потом стал задавать вопросы. Криста, хотя и думала, что он суется не в свое дело, из вежливости заставила себя на них ответить. Наконец он объявил, что у нее нет никакой серьезной болезни, и удалился, а Криста проводила его возмущенным взглядом. Подобный диагноз она могла поставить и сама.

Этим вечером Кристе подали необыкновенно вкусный шербет, она хвалила освежающий напиток и удивлялась, почему Селима сидит, потупив глаза, и как будто через силу поддерживает разговор и улыбается.

Когда Криста ушла в свою комнату, она обнаружила, что не может заснуть. Она впала в какое-то странное состояние: словно грезила наяву. Ей казалось, что она в объятиях Марка, она чувствовала на губах его поцелуи, ощущала его плоть в своем теле, иллюзия наслаждения была так сильна, что она застонала. «Где ты, любимый, жив ли ты? — шептала она в темноте. — Ты ищешь меня?» Ее сердце знало, что он жив и что когда-нибудь он найдет ее. Только эта мысль и не давала ей сойти с ума, давала ей силы встречать каждый новый день. Марк столько раз говорил ей, что им суждено судьбою быть вместе, что надежда укрепилась в ее душе и поддерживала ее. Наконец она заснула.

Но среди ночи Криста проснулась от мучительной рези в животе и тошноты. Жгучая боль приступами терзала ее внутренности, заставляя кричать. «Что произошло?» — думала она в кратких перерывах между приступами. Может быть, ее отравили и теперь она должна умереть за стенами сераля вдали от близких, вдали от возлюбленного.

На крик Кристы в комнату сразу же вбежала Селима, следом за ней лекарь и несколько служанок. Позднее Кристе не раз приходило в голову, что они, должно быть, стояли под дверью, ожидая сигнала. Но в тот момент она была рада их появлению и с благодарностью приняла из рук врача чашу с каким-то лекарством. Боль вскоре утихла, и Криста погрузилась в глубокий сон без сновидений, который обычно дает сильное снотворное.

Когда солнечный луч коснулся век, Криста повернула голову, чтобы уклониться от яркого света. Потом она слабо застонала, не в силах выбраться из оплетавшего ее серого кокона беспамятства.

— Криста, очнись, — прозвучал мягкий голос.

Криста с трудом открыла глаза, попыталась сосредоточить взгляд на лице, которое словно плавало в воздухе.

— Селима, — проговорила она, не узнавая собственного голоса, который звучал резко и хрипло. — Что со мной случилось?

Селима помедлила в нерешительности, но потом заговорила:

— Ты была больна. Очень больна. Но слава Аллаху, ты уже выздоравливаешь. Так сказал лекарь Калима, а он ученый человек.

— Но какая это болезнь? Меня отравили?

— Что ты, конечно, нет. Просто я совсем не сведуща в искусстве врачевания и потому не запомнила, как называл врач твою болезнь. — Селима пожала плечами. — Но какая разница теперь, когда ты поправилась?

— Я… я думаю, ты права, Селима. Мне действительно намного лучше. Сколько дней длилась болезнь?

— Три дня. — Селима не добавила при этом, что большую часть времени из этих трех дней Криста провела в бессознательном состоянии, вызванном сильным снотворным.

— Боже мой! Значит, болезнь была тяжелой. Ты уверена, что я поправлюсь?

Селима кивнула:

— Так сказал врач. Ты голодна? Мне кажется, тебе лучше встать с постели и немного подвигаться, чтобы силы начали к тебе возвращаться. Можешь дойти до бассейна?

— Как ни странно, я действительно хочу есть, — призналась Криста, с трудом переставляя ноги. Ей казалось, что все ее тело избито и словно налито свинцом.

С помощью Селимы и одной из служанок Кристе удалось добраться до бассейна, где ее омыли в воде, а потом обнаженной положили на стол, чтобы как следует помассировать. Вдруг все ее тело напряглось. Кристу вновь охватило отчетливое ощущение, что на нее кто-то смотрит. Оглядевшись по сторонам, Криста увидела, что в зале нет никого, кроме нее, Селимы и служанок, но неприятное ощущение не проходило. По всей видимости, Селима не испытывала ничего подобного: она весело и беззаботно плескалась в воде. Потом старуха служанка приступила к целебной процедуре, и напряженное тело Кристы расслабилось, она забыла обо всем, радуясь тому, что боль отступает, а все ее тело оживает и наполняется силой.

— Почему она такая бледная? — спросил Рыжебородый. Он и Калим тайно наблюдали за тем, что происходит в купальне. С тех пор, как он оставил Кристу у Калима, прошло почти четыре недели, и Барбаросса заметил, что Криста похудела.

Декоративные панели скрывали маленькую комнатку, из которой Калим часто наблюдал, как его женщины купаются и проводят время в купальне. Конечно, женщины знали о существовании потайного окошечка и нарочно принимали соблазнительные позы, чтобы привлечь внимание своего господина и заставить его выбрать себя на грядущую ночь. Но Кристе никто не удосужился об этом сообщить, и она даже не могла себе представить, что Калим каждый день видит ее обнаженной.

— Она болела, — небрежно заметил Калим, разглядывая стройное белое тело, соблазнительно раскинувшееся перед его взором.

Глаза Рыжебородого угрожающе сузились.

— Я оставил ее на твое попечение, Калим. Как это могло случиться? У нее не только испортился цвет лица, она еще и похудела. Абдулла будет недоволен. Он отвалил кучу денег за право обладать наложницей своего брата. Что за болезнь у нее была?