Смятение чувств - Мэри Бэлоу

Крейборн, август 1856 года

Предсказания графа относительно Луизы полностью сбылись. Его супруга энергично и восторженно включилась в подготовку предстоящей брачной церемонии. Ее собственная свадьба, состоявшаяся год назад, обернулась событием довольно скромным. Граф в то время все еще соблюдал траур по своему крестнику, а его сын был на войне. Но теперь не осталось поводов как-то ограничивать торжественность свадьбы Дэвида и его возлюбленной Ребекки.

На утреннюю службу в деревенской церкви и свадебный завтрак, который должен был состояться после нее, пригласили соседей по округе, простиравшейся на много миль от дома графа. Приглашения послали также матери и тете Ребекки, которые жили на севере, ее брату и невестке в Лондоне, трем сестрам графа и их семьям, а также нескольким друзьям Дэвида по службе в гвардии.

Ребекке предстояло быть в подвенечном платье и иметь положенное приданое. Однако деревенская портниха не справилась бы с таким важным заказом. Она просто не успела бы все подготовить вовремя. Поэтому Ребекке пришлось примерно на неделю отправиться в Лондон.

Ребекка против этого не возражала и покорно отправилась поездом в столицу в сопровождении Луизы, их горничных и ливрейного лакея. Они вынуждены были остановиться в отеле, поскольку брата Ребекки в то время в городе не оказалось. Она не возражала против всех этих хлопот, ибо хотела, чтобы предшествовавший ее свадьбе месяц был всецело заполнен всяческими делами: тогда не оставалось бы времени на размышления. А думать Ребекка пока не желала. Стоит задуматься – и вновь начнет пробуждаться дремлющий где-то в глубине души страх.

Она не возражала против этой поездки еще и потому, что понимала необходимость покупки приданого. Почти два года она одевалась только в черный цвет. У нее было несколько сшитых ранее серых платьев, но даже они не подошли бы для новой жизни. Именно это Ребекка имела в виду, когда сказала Дэвиду, что, выходя замуж за него, считала бы невежливым по отношению к нему продолжать носить траур по первому мужу.

Ребекка не хотела бы рассматривать свое замужество как некую полумеру. Она, конечно, никогда не сможет одарить Дэвида своей любовью. Вновь полюбить она больше не в силах. Но она даст ему все остальное. Иначе она не могла бы выйти замуж за Дэвида с чистой совестью. Отдавать придется всю себя целиком. Вот почему в каком-то уголке ее сознания все время присутствовал некий ужас.

В свое время ей было легко отдавать Джулиану всю себя. Тогда не возникало и мысли о том, чтобы в чем-то ему отказывать – даже в том, на что она всегда шла без всякого удовольствия. Мужу должно было принадлежать все – и ее душа, и ее тело. Но с Дэвидом это вряд ли будет так уж легко.

В новой жизни новым должно быть все – и мысли, и чувства, и вещи. Платья, которые ей купил Джулиан и которые она носила до его смерти, уже упаковали в коробки и убрали на чердак в Крейборне. Теперь Ребекка решила: хотя в большинстве своем эти платья уже так или иначе вышли из моды, они не останутся в коробках. Ребекка намеревалась попросить Луизу раздать их слугам и беднякам. Ничего из своего первого брака она не возьмет с собой во второй.

Она отдала свое обручальное кольцо графу и спросила, не сможет ли он спрятать его понадежнее.

Джулиан мертв. Он ушел навсегда. Ребекка твердо решила оставить его в прошлом. Она жила настоящим, строила планы на будущее. Однако теперь она стала ощущать какую-то зияющую пустоту. Бороться с этим было во многом тяжелее, чем скорбеть по Джулиану. Тогда Ребекка испытывала какие-то эмоции, помогавшие ей выдержать. Теперь же не осталось ничего. Только страх, который снова и снова возвращался к ней, хотя Ребекка всеми силами старалась от него избавиться, погружаясь в повседневные заботы.

Она продолжала напоминать себе о решении, которое приняла еще перед тем, как согласиться выйти замуж за Дэвида. Она сказала себе тогда, что настала пора начать жизнь заново. Именно это она и собиралась теперь сделать. Возможно, она и совершила ошибку, приняв предложение Дэвида, – хотя Ребекка всячески старалась избегать подобных мыслей, – но в будущем ее ожидало и нечто радостное. Впервые в своей жизни она будет иметь собственный дом и множество связанных с ним важных забот. Это и станет началом новой жизни. Она будет слишком занята, чтобы погружаться в воспоминания, которые могли бы лишь истощать ее душевные силы. Ребекка находила нечто волнующее в том, что снова может заглядывать вперед. Бурная деятельность Луизы была в чем-то заразительна. И если Ребекке удавалось не обращать внимания на свой ужас, то этим она во многом была обязана супруге графа.

Каждое воскресенье, за исключением того, которое она провела в Лондоне, Ребекка посещала церковь вместе с Дэвидом – а также графом и графиней – и слышала, как оглашают сообщение о предстоящем венчании. Она сидела рядом с Дэвидом в столовой, совершала с ним верховые прогулки, а вечерами проводила с ним время в гостиной. Но они почти никогда не оставались наедине, редко разговаривали непосредственно друг с другом. А прикасалась она к нему только тогда, когда брала его под руку, переходя из одной комнаты в другую.

Для нее было непривычным то праздничное настроение, которое все больше охватывало дом по мере приближения дня свадьбы, а также прибытие все новых гостей. Она перестала удивляться возбуждению, в котором пребывала Луиза, но Ребекке было странно наблюдать, как ее мать и тетя улыбаются и плачут, обнимая ее. Ребекку поразило и то, что все родственники проделали столь дальний путь, чтобы присутствовать на ее свадьбе. Брат Ребекки тоже обнял ее, горячо расцеловал и сказал, что очень рад за нее. Даже ее невестка – жена брата – бурно выражала восторг. Родственники и друзья Дэвида заполнили дом шумом и смехом.

Ребекка не ожидала, что ее свадьба окажется столь праздничным событием. Создавалось впечатление, будто Джулиана никогда и не было. Однако сама эта мысль заставила ее понять, как было глупо с ее стороны надеяться, что у всех этих людей из уважения к его памяти будут постные лица. Для большинства собравшихся на свадьбу он вообще никто. Даже для Дэвида и графа Джулиан теперь не больше чем воспоминание.

А для нее?.. Разве для нее самой он все еще нечто большее? Ее сердце похоронено вместе с ним, но в остальном она, конечно же, сумеет прожить и без него. Должна прожить. Ведь она собирается вступить в новый брак.

И вот в день своей свадьбы Ребекка проснулась, увидела, как сквозь все еще зашторенные окна пробиваются солнечные лучи, и бодро улыбнулась. Это день ее свадьбы, и она намерена отдать себя Дэвиду на всю оставшуюся жизнь.

Скоро ей придется постоянно улыбаться – хочет она того или нет.

Ребекка приняла душистую ванну. К тому времени, когда она вышла из ванной комнаты, ее гардеробная заполнилась людьми. Здесь были ее личная горничная, мать и тетя, Луиза. Позже к ним присоединились ее невестка Дениза и, совершенно непонятно почему, горничная Луизы. Казалось, все говорят одновременно. Звучал громкий смех.

Ребекка разговаривала и смеялась вместе со всеми. Она не собиралась надевать белое платье. Ведь в конце концов она не девственница, а вдова. Ее свадебный наряд был ярко-синего цвета. Ребекка уступила моде и надела подхваченную поясом нижнюю юбку, которую ей сшили в Лондоне. Теперь она согласилась с тем, что это гораздо более совершенный наряд, чем одетые слоями одна поверх другой юбки, которые она носила раньше.