Лицо под вуалью - Рут Ренделл

Мужчину, который, очевидно, явился вместе с ними и теперь сидел рядом с Клиффордом, Майкл узнал. Это был тот самый фермер, которого инспектор видел на Ясеневой аллее: он тогда вышел на крыльцо со своей собакой и смотрел вслед удаляющейся машине Бёрдена.

Дома́ без женщин – Бёрден всегда их узнавал. Не то чтобы такие дома были особенно грязными или неухоженными – скорее отсутствие женской руки проявлялось в асимметрии, в хаотичном размещении предметов и в неуклюжих временных приспособлениях. Так выглядела кухня в доме «Ясеневой фермы» – большая кухня, так как этот дом был явно построен для семьи фермера. Стол там был завален бухгалтерскими книгами и брошюрами, пара сапог стояла на журнале, лежащем на духовке, кухонное полотенце было развешено для просушки на спинке виндзорского кресла, двенадцатизарядный дробовик висел на крючке, предназначенном для кастрюль…

Тот человек, которого Майкл видел в зале суда, сказал, что его имя Рой Кэррол. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, а возможно, и больше. У него были удивительно большие, красные и мозолистые руки и такая же красная, с темными сосудами кожа на лице. Его пес лежал, свернувшись клубком, не в корзинке, а в большом выдвижном ящике. У Бёрдена возникло ощущение, что перед тем, как этот пес осмелится проснуться, ему придется как-нибудь по-собачьи попросить позволения это сделать.

Кэррол разговаривал отрывисто и грубо. Он нехотя впустил инспектора в дом, и его ответы на вопросы вряд ли можно было считать искренними. Они звучали однообразно: «да», «нет» и другие односложные слова. Да, он знаком с Додо Сандерс, он знаком с Клиффордом Сандерсом, он живет в этом доме со дня его постройки. Когда он построен? Двадцать один год назад.

– «Додо»? – переспросил Бёрден.

– Так они ее звали, ее муж и другие, – объяснил Рой. – Его мама. Они назвали ее Додо, и я ее так зову.

– Вы друзья?

– Что это значит? Я знаком с ней, я для нее делал кое-какую работу.

Майкл спросил, был ли его собеседник женат.

– Какая вам разница? – ответил Кэррол. – Теперь не женат.

Гвен Робсон? Нет, он никогда не слышал о ней до того, как о ее смерти передали по телевизору. У него в доме никогда не было помощницы по хозяйству. Где он находился во второй половине дня в прошлый четверг? Рой несказанно удивился, что его об этом спросили. «Ходил пострелять, – сказал он, – добыть кролика на обед». В это время года он почти каждый день выходит пострелять в сумерках. Бёрден заметил кое-что интересное, но это наверняка не имело значения. Журнал, на котором стояли сапоги, был одним из номеров «Ким» – последнее, что можно себе представить в качестве чтения для такого человека, как Кэррол. В памяти у полицейского всплыл плакат в комнате Олсона, тот, на котором изображены сапоги с пальцами и ногтями, но без ног внутри, и он почему-то вздрогнул.

* * *

Было утро рабочего дня – весьма вероятно, что Клиффорд находился на работе. Бёрден позвонил в школу «Мюнстерз», где проводили ускоренные курсы обучения для уровня А, и попросил к телефону мистера Сандерса. Инспектор даже не был уверен, что Клиффорд там работает, но оказалось, что он угадал. Мистер Сандерс на уроке, сказали ему. Передать ему что-нибудь? Вексфорд подошел бы к этому более деликатно, и Бёрден понимал это, но он не видел необходимости щадить чувства человека, который, возможно, был преступником и наверняка лжецом; который, весьма возможно, был гомосексуалистом, который мог перепутать собственную мать и чужую убитую женщину; и уж точно был психопатом. Он сказал женщине, которая ответила ему по телефону, чтобы она передала Клиффорду Сандерсу, что звонил детектив-инспектор Бёрден и просил, чтобы мистер Сандерс пришел в полицейский участок и спросил его, как только закончит свои занятия.

А пока он подал заявку на получение ордера на обыск в доме Сандерсов, надеясь найти там что-то вроде гарроты. Конечно, Майкл мог бы просто попросить у Дороти разрешения осмотреть дом – большинство людей не отказало бы ему в этой просьбе, но он чувствовал, что эта женщина непременно откажет. Пока инспектор ждал Клиффорда, он вдруг вспомнил о пакетах Робсона и поэтому вызвал констебля Дэвидсона и приказал найти их, собрать их содержимое и отправить все это в Хайлендз. Пакеты были обычными фирменными пакетами «Теско», и Бёрден уже провел тщательное расследование в универмаге «Теско», в торговом центре «Баррингдин». Мариан Бейлис, одетая в коричневую одежду, похожую на одежду миссис Робсон, прошла по ее возможному маршруту в торговом центре. Одна кассирша вспомнила, что она была у нее в прошлый четверг, и назвала время – примерно пять тридцать.

Майкл начал перечитывать отчет детектива-констебля Арчболда. Кассир Линда Назим знала, как выглядит миссис Робсон. Она даже знала ее достаточно хорошо, чтобы поговорить о погоде и спросить о муже. Гвен регулярно делала покупки в торговом центре и почти всегда приезжала в четверг после обеда, но больше всего Бёрдена в этих показаниях заинтересовало то, что Линда утверждала, будто видела, как миссис Робсон разговаривала с какой-то девушкой. Этот разговор, сообщила она, состоялся сразу же после того, как Гвен заплатила и получила сдачу, когда она стояла в конце прилавка, идущего от кассы, и перекладывала купленные товары в тележку.

Описание этой девушки? Назим занималась следующей покупательницей и не обратила на нее особенного внимания. Собственно говоря, она не видела лица этой девушки, только спину и затылок. На ней был берет или какая-то шляпка. Когда миссис Робсон закончила укладывать продукты в пакет, они с той девушкой ушли вместе. По крайней мере, они обе ушли. Вместе или нет, Линда не могла утверждать с уверенностью.

Клиффорд приехал в полицейский участок примерно через полчаса после того, как позвонил Бёрден: его школа находилась всего в двухстах ярдах дальше по Хай-стрит. Кабинет Майкла представлял собой довольно приятное, удобное помещение, где любой посетитель мог чувствовать себя так, будто пришел со светским визитом, поэтому Бёрден проводил Сандерса не туда, а в одну из комнат для допросов в задней части первого этажа. Голые стены там были выкрашены в цвет яичницы, а пол покрыт серыми виниловыми плитками. Инспектор жестом пригласил Клиффорда сесть на один из серых металлических стульев, а сам уселся напротив за стол с желтой пластиковой столешницей.

Почти без преамбулы он начал:

– Вы сказали мне, что не знали миссис Робсон. Это неправда, не так ли?

Клиффорд показался Бёрдену сердитым: его унылое лицо было угрюмым. Он не выказал никаких очевидных признаков страха, когда произнес своим медленным, монотонным голосом:

– Я ее не знал.

Во время любого допроса или беседы наступал такой момент, когда Майкл просто переставал обращаться к подозреваемому по фамилии и титулу и начинал называть его по имени. Вексфорд перед этим спрашивал разрешения, но Бёрден никогда этого не делал. По его мнению, использование фамилии и титула человека было тесно связано с чувством уважения к нему. Поэтому он хотел, чтобы его самого называли «мистер». Он бы сказал, что достигал той стадии, когда терял уважение к человеку, которого допрашивал, и поэтому опускал его на несколько ступенек ниже на лестнице своего уважения. Если б в английском языке было местоимение «ты», говорил Вексфорд, он бы начинал ему «тыкать».