Дикий - Григорий Крапивин

Через некоторое время в корме одного из крейсеров образовался комок огромного взрыва, это наемники наверняка рванули реактор, когда поняли, что шансов нет, а я только повторял про себя: «Только бы не наши, только бы не наши…»

Как потом выяснилось, наших там вообще не было, таким добром делиться с нами не собирались.

Бой закончился, второй крейсер зачистили и теперь копошились на нем, пытаясь заставить его двигаться своим ходом.

Мы сгоняли грузовики в кучу, на них уже хозяйничали призовые команды. Я был занят повреждениями нашего эсминца, ему немного перепало во время заварушки. С броней я пока ничего капитального сделать не мог, этим надо будет заняться на станции, придется менять несколько сегментов, а пока менял перегоревшие блоки и эмиттеры силовых щитов. Со стволами все было в порядке, их я в первую очередь проверил. Слетали глянуть обломки фрегата, кое-что зацепили и утащили на рейдер.

В системе мы провозились двое суток, восстанавливая подвижность наших трофеев. А потом потихоньку тронулись в путь, грузовики и до этого резвостью не отличались, а после того как некоторым из них сократили количество двигателей, вообще еле плелись.

До базы мы добирались тридцать семь дней.

15

Когда прибыли на станцию, народ дружно направился отмечать богатый трофей. Наша доля в добыче составляла одну шестую от грузовых кораблей, это тянуло приблизительно на 40 миллионов.

Крейсер и обломки других кораблей наемников, кроме фрегата, по предварительной договоренности в общую добычу не входили и уходили клану.

Дело в том, что пираты в основном пользовались переделанными грузовиками, те хоть и были серьезно модернизированы, но все равно проигрывали своим военным аналогам, те сразу конструировались под боевые задачи. Устаревшие боевые корабли у военного флота могли выкупать только наемники, частным лицам такой товар никто не продавал. И даже сильно побитые корпуса военных кораблей во фронтире имели высокую цену. Но думаю, нам было грех обижаться за неравный делёж, мы и так хапнули хороший куш. Осталось только дождаться расчета и начинать воплощать свои мечты в жизнь. Мечта пока что была только одна – ускорить обучение, этого можно было добиться или имплантатами, или заменой нейросети. Нейросеть первые года два менять не рекомендовалось, это я знал из выученных медицинских баз, могли быть осложнения. Значит, оставалось только ставить имплантаты. Вот я и хотел поставить парочку на память и интеллект, как раз два слота в нейросети были не заняты.

Клан с расчетом тянуть не стал, и на третий день мне на карту упало 235 китов. Я сразу отправился покупать имплантаты, каждый обошелся в сотню, докупил еще разгон и регкартриджи. Связался с доком и договорился об установке, он сказал, когда подходить, и одобрил мой выбор.

Перед тем как идти на установку, заглянул к старпому, нужно было добрать баз. На тридцатку закупил «Реакторы и генераторы», «Энергосистемы» и «Электроника» в четвертый ранг. Заикнулся о том, что не пора бы мне увеличить долю, а то я и техник и медик на эсминце. Тот скорчил рожу и сказал:

– Медик он, да ты пока только на фельдшера тянешь и можешь только трупы потрошить. Что ты там лечил? Пару раз абордажникам вывихи вправил да профилактику делал. Иди лучше отсюда, не зли меня, ты и так долю получаешь только благодаря капитану.

Я побыстрей свалил, что-то и вправду не вовремя я с этим вопросом, две доли получали только единицы из нового состава, и надо было как-то опять себя проявить, чтобы поднимать эту тему.

Имплантаты встали штатно. Теперь у меня было 287 единиц интеллекта и увеличился объем оперативной памяти, благодаря этому скорость обучения должна была повыситься процентов на двадцать. Поставил на изучение «Реакторы и генераторы» и занялся своими повседневными делами.

Расписание занятий на станции я не менял, добавил только посещение тира на «Гусе», Зол обучал меня методу интуитивной стрельбе из игольника.

Его особенность заключалась в использовании физиологических свойств организма. Особенность эта основывалась на том, что указательный палец ведущей руки независимо от ее положения (у пояса или вытянута вперед) всегда будет показывать на ту точку, на которой сфокусировано зрение или слух (по источнику звука). Используя это свойство, можно поражать цель с большой вероятностью, вообще не используя прицельного приспособления в условиях плохой видимости и даже на слух в полной темноте. Для этого игольник удерживается в руке, указательный палец располагается параллельно стволу. Указательный палец показывает на цель, средний палец обрабатывает спуск, а рукоятку удерживают безымянный и мизинец.

Нужно было отключить прицел от зрительного нерва и стрелять навскидку не целясь, примерно как ковбои в вестернах. Другие абордажники угорали, говоря, что мы только зря иглы переводим, но Зол был с отсталой планеты, где нейросети были только у зажиточных людей, и у них был даже такой вид спорта, по которому проводились чемпионаты. Немного напоминавший стрельбу по тарелочкам у нас, только там сразу запускалось множество мишеней, и победитель определялся по количеству попаданий за определенный промежуток времени. Чемпионами становились только сильные инстрелы, Зол именно так их называл.

Так вот, поначалу я, конечно, сильно тормозил, все тянуло прицелиться, но на местном оружии прицельных приспособлений не было, а прицел с нейросети был отключен. Но постепенно кое-что стало получаться. Все-таки моторика уже была немного наработана в вирткапсуле, да и в юности, я помню, так баловался с воздушным пистолетом, и попадал ведь. Правда, он был однозарядным, тогда еще не было пневматики с углекислотными баллонами.

Сейчас же было нужно поразить несколько целей за короткий промежуток времени. Тарелочек у нас не было, я просто стрелял по мишеням, а Зол засекал время и комментировал мою неуклюжесть. Я начинал злиться и мазать все чаще, в итоге я ему сказал, что если он сейчас не свалит, я ему ногу прострелю у основания спины. Зол, увидев мои глаза, все понял и по-быстрому свинтил. Когда я начинал заводиться, мог и на паровоз с барабаном пойти.

В итоге договорились с Золом, что он прекращает меня подкалывать и говорит только по делу, подсказывая, когда я делаю что-то не так.

В идеале нужно было попадать в ту точку, куда устремлен взгляд, рука должна была сама интуитивно навести оружие, без сознательной работы мозга.

В таком режиме и потянулись дни на станции, я не забывал посещать бордель, каждое утро напоминальщик настойчиво рекомендовал это сделать.

Сеансы работы имплантата реакции разделил поровну между пилотированием и отработкой ударов, и уже удерживал это состояние 42 секунды. Поставил мыслекоманду «Р-А» на его активацию, и «ША» на отключение, я уже чувствовал по состоянию, когда его пора отключать, без подсказок нейросети.

В новый рейд мы вышли через месяц.

Этот поход оказался холостым, мы меняли системы, сидели в засадах, все было глухо, только одни конвои. Одиночки, видимо, сменили трассу, выведя закономерность, что по этому маршруту стабильно пропадают корабли.