Удержать любой ценой - Тара Пэмми

Однако сам он считал, что должен нести свой крест без всякой надежды на личное счастье.

Разве ему не нужен рядом человек, который разделил бы все тяготы его долга перед страной, который видел бы в нем не только могущественного правителя, но и простого смертного со всеми слабостями?

Но Амалии не хватало смелости облечь эти мысли в слова. Она делила с ним постель, но не решалась открыть ему свои чувства из-за страха, что своим отказом он разобьет ее сердце.

Его губы тронула озорная усмешка.

— Теперь ты в курсе моего страшного секрета, милая. Может, мне следует заключить тебя пожизненно в тюрьму, чтобы мир не узнал о том, что шейх Зейн аль-Гамди не такой всемогущий?

Амалия еще никогда так не радовалась появлению Миры. Если бы Зейн взглянул на нее, он бы сразу понял, как она жаждет стать частью его жизни, несмотря на постоянную конфронтацию.

— Куда ты собралась? — Вопрос отозвался эхом от высокого потолка спальни, и только тогда Зейн понял, насколько по-детски капризно он прозвучал. Не только прозвучал. Именно так Зейн себя чувствовал. Его будто тянули в диаметрально-противоположные стороны, разрывая посередине. А неумолимый голос повторял снова и снова, что его жизнь не похожа на жизнь простых смертных.

«Любовь — это блажь для простых людей, фантазия, слабость, которую мы не можем себе позволить, Зейн», — назойливо звучали в голове слова отца.

Он глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от сумбурных мыслей. Последнее время он пребывал в полном смятении чувств. Но ведь это нельзя назвать любовью. Да Зейн толком и не знал, что такое любовь. Ему была неведома глубинная связь между мужчиной и женщиной.

Он знал только, что не может избавиться от влечения и страсти, которые вызывала в нем Амалия. Она стала неотъемлемой частью его жизни, между ними возникла прочная связь.

Связь, которую он не был готов порвать.

— Я задал тебе вопрос, Амалия.

Ее руки застыли над сумкой, которую она собирала, но она не обернулась. Он ненавидел, когда она так делала, скрывая от него свою реакцию. Она будто возводила невидимую стену, мешая ему понять, что у нее на уме.

Последние пять дней они редко оставались наедине из-за многочисленных свадебных мероприятий, проходивших каждый день во дворце.

В прессе она теперь фигурировала под именем Амалия Нор Хадид Кристенсен, с тех пор как стало известно ее происхождение. Стильная, сдержанная, знающая себе цену, она составляла достойную пару шейху на протокольных мероприятиях, свободно общаясь с гостями и прессой. По мере приближения дня Мириной свадьбы она все больше замыкалась в себе, взгляд ее погас, и Зейну стало недоставать ее ехидных замечаний и порой обезоруживающе откровенных суждений.

Звук закрывающейся молнии на сумке вывел его из задумчивости.

Она наконец обернулась:

— У Миры девичник в ее крыле сегодня. Она ведь завтра уезжает с мужем.

Амалия быстро вышла из спальни к бассейну, и Зейн устремился за ней. В обоих уже разгоралось первобытное желание обладания друг другом. Они знали, чем все закончится.

— Она меня пригласила, и я согласилась провести этот вечер с ней и ее подругами.

— И что же, тебе необходимо упаковать все вещи для одной ночи? — продолжал допрашивать он, следуя за ней, пока она брала бумажный пакет в одной из ниш.

Он пытался не думать об Амалии, но услужливое воображение рисовало ему девушку, лежащую на софе с книгой в руках. Он вдруг понял, что ее образ будет преследовать его всегда. Каждый уголок дома его мечты будет теперь напоминать ему об Амалии.

Он догнал ее у входа в собственную спальню и преградил ей дорогу. В руках она держала ночную рубашку и айпод. Он спрятал его два дня назад в отместку за то, что Амалия отказалась уделить ему достаточно внимания. Она заверещала, пытаясь вырваться, но он не отпускал, пока они оба не свалились на ковер. Затем он накрыл ее тело своим в отчаянной попытке овладеть ею. Он постоянно хотел ее.

Рядом с ней его обуревало чувство свободы. А их соитие каждый раз было сродни наркотическому опьянению, которого он будет жаждать всегда.

— Я решила, что неплохо было бы начать собирать вещи. За время моего пребывания здесь они оказались в самых разных местах.

Когда она повернулась, чтобы выйти из комнаты, он загородил дверь собой. Щеки Амалии вспыхнули, губы задрожали, она не поднимала на него глаз.

— Зейн…

Он жестом остановил ее:

— Вот уж не думал, что настанет день, когда ты от испуга не посмеешь поднять на меня взгляд, Амалия.

Реакция последовала незамедлительно. Расправив плечи, Амалия испепелила его взглядом.

— Надеюсь, что такой день никогда не настанет.

Положив руки ей на плечи, Зейн притянул девушку к себе.

— Ты избегаешь меня последние несколько дней. Мы практически не оставались наедине после свадебного завтрака.

На этот раз она не опустила глаза, а просто спрятала лицо у него на груди. Амалия щекой ощущала грохот его сердца. Это была реакция на ее близость, к которой он уже привык.

— Мне нужно было присутствовать на массе мероприятий. Мира на меня рассчитывала.

— А сегодня? — спросил он, еще крепче обхватив ее. Он не мог не касаться ее, мгновенно воспламеняясь желанием, едва ощутив плавные изгибы ее стройного тела. — Сегодняшний вечер ты проведешь с Мирой или все-таки с ее братом? — вкрадчиво спросил он.

Амалия твердо знала, что должна была бы выбрать Миру или убежать в любое другое место, только подальше от этого мужчины. Но она была слабой, без памяти влюбленной женщиной, которая с жадностью ловила любое мгновение, чтобы побыть с любимым. Они не занимались любовью четыре ночи, и Амалия чувствовала себя измученной и неудовлетворенной. Она тосковала по его телу.

С сардонической улыбкой он жадно приник к ее пухлому рту, терзая губы страстным поцелуем. Одного прикосновения его чувственных губ было достаточно, чтобы Амалия прижалась к нему всем телом и застонала от вожделения.

Он поднял ее на руки и понес к бассейну. Обхватив его руками за шею, она нежно покусывала мочку его уха.

Амалия не переставала восхищаться красотой дома, который построил Зейн. Вот и сейчас она с восторгом смотрела на грандиозное сооружение. Синий бархат неба, усыпанный бриллиантовой россыпью ярких звезд, отражался в водной глади бассейна. Марокканские фонари освещали территорию мягкими, неяркими лучами. В воздухе витал возбуждающий запах благовоний с ласкающими обоняние нотками нежного аромата роз.

В самых заветных мечтах Амалия и вообразить не могла, что когда-нибудь окажется в подобном месте. Но главное не дом, а мужчина, от одного вида которого у нее подкашивались ноги, а в животе начинали порхать бабочки.