Битва двух сердец - Элизабет Пауэр

- Так ты знала, - почти прошептал он.

- Нет. - Она покачала головой.

- Хочешь сказать, она не рассказала тебе?

- Нет! - уверенно ответила она. - Я имею в виду…

- Рассказала? - холодно переспросил Эмилиано, похожий на безжалостного следователя, а не на человека, с которым они обменялись брачными клятвами всего лишь несколько часов назад.

- Я хочу сказать, что, когда Викки ушла от Анджело, она… Она сказала, что наговорила ему ужасные вещи. Она сказала, что он угрожал отнять у нее ребенка, чтобы удержать рядом, и, чтобы сохранить Дэнни, Викки сказала ему, что, когда в последний раз они расстались, у нее был другой мужчина, и что Дэнни не его сын…

Лорен помнила, как шокирована была, когда услышала эту историю. Но потом она испытала облегчение, когда поняла, что ее сестра раскаивалась в своих словах.

- Потом она просила у него прощения. - Как подозревала Лорен, это случилось во время очередного чрезмерно оживленного телефонного разговора. - Объяснила, что сказала это сгоряча.

- И потому, что она поняла, что могла упустить что-то покрупнее.

- Это неправда!

В свое время ее сестра совершила много сомнительных поступков, но она бы никогда не солгала об отцовстве ее собственного ребенка, ведь так?

- Это тебе рассказала твоя мачеха? Ну же? - спросила она, и ее глаза сузились, когда Эмилиано промолчал. - Так она попыталась расстроить твою свадьбу? Она вообще хочет тебе счастья?

Он глубоко вздохнул:

- Возможно, мы с Клодеттой не всегда ладили, но у моей мачехи нет поводов мстить мне, - сообщил он ей холодно. - Сама она узнала это от самого Анджело за несколько недель до его смерти. - Так почему она не рассказала об этом тогда? Почему он не сделал этого? - настаивала она, отчаянно ища ответы на вопросы.

- Мы не общались. - Ответ Эмилиано был кратким. Лорен поняла, что он говорил о брате и мачехе. - К тому же я - последний человек, с которым Анджело стал бы делиться подобными секретами, - мрачно заявил он. - Вернемся к тебе, Лорен, почему об этом не рассказала ты?

- Потому что это не приходило мне в голову! И если даже я вспомнила об этом разговоре, то не посчитала нужным упоминать об этом, - потрясенно произнесла она. - Викки и Анджело…

«Умерли».

Она не была в силах произнести это вслух.

- Викки сказала это просто для того, чтобы не потерять Дэнни. Но она искренне сожалела об этом!

- Хочешь, чтобы я поверил, что ты была так наивна и поверила ей?

Его замечание больно укололо ее. Не последнюю роль в этом сыграло то, что, ставя под сомнение моральные принципы ее сестры, он очернял и ее. Но сейчас это было в тысячу раз больнее, потому что она любила его, потому что на ее безымянном пальце было его кольцо.

- Как ты можешь говорить такое?

С трудом удавалось держать себя в руках посреди комнаты, которая была предназначена для ночи любви, а теперь вся обстановка словно глумилась над ними.

- Не могу поверить, что ты можешь думать такое… - Лорен покачала головой. - Конечно же, Дэнни - Каннаваро! - Она отказывалась сомневаться в этом. - Да, пусть он больше похож на нас, но он также имеет сходство с твоей семьей. Ты и сам не раз отмечал это!

- Человек может убедить себя в чем угодно, если хочет этого, - отозвался он с пренебрежением.

- А ты, очевидно, хотел! - огрызнулась она, удивляясь, почему ему в душу не закралось хотя бы малейшее сомнение. - Что ты пытаешься этим сказать? То, что я солгала тебе, чтобы ты женился на мне?

- Только ты знаешь ответ на этот вопрос, Лорен.

Она посмотрела в его суровое, осуждающее лицо, и ее собственное лицо исказилось болью и недоверием.

- Что ты говоришь? - едва слышно прошептала она.

Она почувствовала, что дрожит, когда он протянул ей сложенный листок бумаги, который извлек из кармана брюк, и демонстративно раскрыл его.

- Может быть, ты заодно объяснишь мне и это.

Он не передал ей письмо, но принялся громко читать его. Лорен была потрясена, когда узнала одно из своих писем, обращенных к Викки:

«Ты не можешь продолжать жить с Мэтью, как это было раньше, когда вы и Анджело ссорились. Это несправедливо по отношению к нему, потому что теперь ты замужем. Если Анджело узнает об этом, он никогда не поверит в то, что Даниель его сын».

- Откуда ты это взял?

Она попыталась вырвать письмо из его рук, но Эмилиано безжалостно продолжал: «Если так случится, вы потеряете все. Даниель потеряет все…» - Я имела в виду семью! - решительно возразила Лорен.

Это письмо было написано в попытке вразумить Викки. Она советовала ей прекратить усложнять собственную жизнь, извиниться перед Анджело. Но тогда ее сестра была слишком горда и не желала мириться с ним первой.

- Где ты его взял?

Лорен никак не могла успокоиться и тяжело дышала. Эмилиано швырнул письмо на их брачное ложе с отвращением на лице.

- Мой брат нашел его среди вещей твоей сестры, которые он смог разобрать, после того как оправился после ее потери.

Те самые вещи, которые Лорен не смогла забрать себе, потому что юридически Анджело был ее прямым наследником.

- Ты сказал мне, что вы не виделись уже много лет.

- Так и было!

- Так откуда ты знаешь, что она развлекалась с этим Мэтью?

- Она сама рассказала мне! - Ее охватила ярость. - И она не «развлекалась» с ним! Мэтью был просто ее другом.

- И по-видимому, самым преданным!

Настолько верным, что, когда бы Викки ни заявлялась к нему с очередной историей «окончательного и бесповоротного разрыва», он без лишних слов размещал ее в своей лондонской квартире. Он любил ее еще с тех самых пор, когда они были подростками. Тогда же ее сестра научилась использовать его как запасной аэродром. Как кого-то, кому всегда можно было поплакаться, когда Викки переставала справляться с проблемами, которые чаще всего создавала для себя сама.

Было очевидно, что рассказывать все эти подробности Эмилиано - пустое дело. Вряд ли это поможет ей реабилитироваться, отмести его подозрения, переросшие в уверенность в том, что она находилась в сговоре с сестрой.

Да и кто мог бы подтвердить, что, пребывая в одном из приступов дурного настроения, Викки не могла убедить Мэтью затащить ее в постель? Что помешало бы ей сделать это с другим мужчиной, если на то пошло?

«Если твой брат думал, что Даниель не его сын, и был уверен в том, что Викки причастна к этому обману, то почему не обратился ко мне?»

Лорен почти задала этот вопрос вслух, но потом решила, что это бессмысленно. Поступки Анджело Каннаваро, оставившего сына сразу после кончины его жены, говорили сами за себя. И все же почему он ждал так долго, прежде чем показать письмо своей мачехе? Неужели он не хотел признавать, что толкнул собственную жену в объятия другого мужчины?