Пробудившийся любовник - Дж. Р. Уорд

А потом вспомнил Зетиста с его бездушными глазами, возбудившегося только из-за того, что она вошла в испуг. Только страх заводил близнеца. Не тепло, не красота, а именно страх.

«Убери ее отсюда, — напомнил себе Фури. — Сейчас же».

Его голос задрожал.

— Сама идти сможешь?

— Голова кружится.

— Тогда я тебя понесу.

Он подошел, все еще не веря, что сможет взять ее на руки. Потом собрался с силами… и обвил одной рукой талию, а другой подхватил под коленки. Девушка оказалась легче пушинки.

Направляясь к двери, почувствовал, что Белла расслабилась и положила голову на его плечо.

Дева Мария… Это было так хорошо, так правильно.

Фури понес ее по коридору в другое крыло, в комнату рядом со своей спальней.

Джон на автопилоте шагал за Торманом. Они вышли из тренировочного центра и двинулись по парковке к «рейнджроверу». Звук шагов отражался от низкого бетонного потолка.

— Когда будут готовы анализы, — сказал Тор, забираясь в машину, — постараюсь выбраться за ними вместе с тобой.

Джону эта идея не понравилась.

— В чем дело, сынок? Расстроился, что я не поехал с тобой сегодня?

Джон тронул его за плечо и отрицательно мотнул головой.

— Ну и хорошо, — я же просто спросил…

Джон отвел взгляд, жалея, что вообще согласился идти к врачу. По крайней мере, мог бы придержать язык за зубами! Какого черта было соваться в то, что произошло год назад. Эти дурацкие вопросы про здоровье переключили мозг в режим автоответчика, вот он и не смог оста ловиться, когда разговор зашел о сексуальной жизни. И проболтался про тот январь.

Джон думал, что станет легче. Тогда, после нападения, он так и не дошел до врачей, хотя понимал, что следовало бы. А тут вдруг решил проверить, все ли в порядке, чтобы смести прошлое, как страшный сон. Но вместо этого доктор прописал специальную терапию.

Удовольствие из сомнительных. Целый год Джон пытался похоронить поганые воспоминания. Теперь — откапывай эту тухлятину и вороши.

— Сынок? Что-то случилось?

Черта с два, не пойдет он к психологу. Тоже выдумали — посттравматический синдром. Да ну их!

Он взял блокнот и написал: «Просто устал».

— Так?

Джон кивнул и, сгорая от стыда, посмотрел на Тора, чтобы тот не подумал, что он врет. Интересно, что-то он скажет, если узнает? Настоящий мужчина не позволит сделать с собой ничего подобного, чем бы ему ни грозили.

Джон написал: «Можно, я в следующий раз пойду к Хаверсу один?»

Тор нахмурился.

— Сынок, по-моему, глупо разгуливать без охраны.

«Тогда пусть со мной пойдет кто-нибудь другой».

Джон отвернулся и показал блокнот. Повисла пауза.

Голос Тора стал совсем тихим.

— Н-ну… как хочешь. Можно попросить Буча.

Джон закрыл глаза и выдохнул. Кто бы это ни был, всяко лучше, чем Торман.

— Как хочешь, Джон.

«Джон». Не «сынок».

Когда они выезжали с парковки, в голове билась единственная мысль: «Боже, не дай Тору узнать правду».

Повесив трубку, Белла почувствовала, что вот-вот взорвется. Казалось, что кожа того и жди лопнет и ее хрупкие кости разлетятся вдребезги.

В отчаянии она оглядела комнату. Расплывчатые пятна картин, антикварная мебель, лампы в стиле восточных ваз… и Фури, не сводящий с нее глаз.

Пришло время вспомнить, что она из благородной семьи, и взять себя в руки.

— Спасибо, что посидел тут, пока я звонила домой.

— Да что уж там.

— Мать была… очень рада услышать мой голос.

— Ее легко понять.

Да, родительница подтвердила это словами. Без лишних эмоций. Как всегда. Боже… Эта женщина напоминала болото, которое не всколыхнет даже землетрясение. Преданная служительница Девы-Законоучительниць считала, что на все воля Божия… и покорно принимала мир таковым, каков есть.

— Она так рада. Она…

Белла спохватилась, что повторяется.

— Ну, словом… она очень рада.

Было бы лучше, если бы мать лишилась от радости дара речи. Или продемонстрировала хоть какие-нибудь живые чувства, кроме покорности судьбе. Господи, она ведь похоронила дочь — и вдруг узнала об ее воскрешении! Но голос был ровен, словно они расстались только вчера и за последующие шесть недель ничего не произошло.

Белла посмотрела на трубку и… разрыдалась. Всхлипы были не жалобные, отрывистые, — от негодования.

Матрас рядом прогнулся, сильная рука воина обхватила ее плечи. Белла попыталась увернуться, стыдясь своей слабости.

— Извини…

— Все нормально. Дай я тебя обниму.

Черт… Она прижалась к Фури, зарываясь лицом в мягкие душистые волосы.

Наплакавшись, Белла почувствовала облегчение, но от этого стало только хуже. Злость как-то еще помогала держаться на земле, а сейчас, когда злость ушла, тело утратило вес и, казалось, вот-вот исчезнет.

Но ей-то ничуть не хотелось исчезать.

Вздохнув, она выбралась из объятий Фури и заморгала. Картинка перед глазами по-прежнему плыла. Что же тот лессер с ней сотворил?

Она потрогала веки.

— Что он со мной сделал?

Фури помотал головой.

— Неужели это так страшно?…

— Все позади. Ты в безопасности. Это главное.

«Не похоже, чтобы все кончилось», — подумала она.

Но тут Фури улыбнулся, обдав ее теплым желтым взглядом.

— Хочешь, я отвезу тебя домой? До рассвета успеем.

Белла представила себя с матерью под одной крышей. Нет, только не сейчас. Там ведь еще и Ривендж. Если увидит, как ее отделали, — сойдет с ума. Не хватало только, чтобы брат в одиночку объявил войну лессерам. Довольно насилия. Пропади пропадом этот Дэвид, ему и так прямая дорога в ад, не стоит для ускорения этого путешествия рисковать жизнью близких.

— Не хочу домой, пока не поправлюсь. Я так устала…

Она сонно посмотрела на подушки.

Фури вскочил на ноги:

— Если что, моя комната рядом.

— Забери свою куртку.

— Сейчас проверим, что здесь есть из одежды.

Фури пошарил в шкафу и вернулся с черным халатом.

— Примерь. Надеюсь, не очень велик. Ну, извини, Фриц набивает гостевые комнаты только мужскими шмотками.

Он подал халат и отвернулся. В комнате было прохладно. Белла выскользнула из теплой куртки и завернулась в мягкий шелк.