Милая заложница - Конни Мейсон

Ему было известно о чудесах, на которые способен его член, лет, наверное, с двенадцати. Тем не менее его ничуть не удивило, что Элспет оказалась так мало знакома с интимными частями своего тела.

Фиона рассказывала Робу, что девочек воспитывают в неведении. Некоторых из них ревнивые отцы или мужья даже заковывают в пояса верности. На других на ночь надевают грубые варежки, чтобы помешать им доставлять себе удовольствие. Фиона говорила…

Роба пронзило чувство вины. Он уже много дней не думал о ней. Она ему даже не снилась. Почему она вторглась в его мысли именно сейчас?

Мак-Ларен посмотрел на Элспет. Ее брови сдвинулись на переносице, потому что он продолжал ее поглаживать. От страсти ее губы приоткрылись.

Изменяет ли он памяти Фионы, лаская Элспет? Если бы не его жена и то, что с ней произошло, эта девушка вообще не была бы с ним сейчас. Делает ли он это, чтобы отомстить Драммонду за Фиону? Или чтобы привести в восторг Элспет?

Или чтобы доказать самому себе, что после столь длительного воздержания он все еще способен удовлетворить женщину?

Боль пульсировала у Роба в висках. Ему было больно даже думать.

Он оставил эти попытки. Чувствовать было гораздо легче, чем размышлять.

Роб полностью отдался тихим вздохам Элспет, ее влажным складкам и растущему возбуждению, восхитительным губам и языку. В жаждущей женщине всегда есть нечто, благодаря чему мужчина чувствует себя величественнее короля.

Мак-Ларен проложил дорожку поцелуев вниз по ее белой стройной шее до обнаженной груди. Обвел языком сосок, дразня ее своим теплым дыханием. Когда Элспет издала тихий, но нетерпеливый стон, Роб сжал напряженный бугорок губами и принялся его посасывать.

Его мошонка сжалась в тугой комок, требуя разрядки.

Роб скользил по ее соску языком в такт движению своих пальцев на ее лобке, который Элспет, изогнув спину, приподняла ему навстречу.

Он с трудом сдерживался, чтобы не кончить.

И тут она задрожала всем телом. Роб пальцами ощутил мощные спазмы внутри ее мягких губ, которые он не переставал ласкать. Ее сердце, как молот, стучало о его ладонь.

Роб подумал о том, что, должно быть, когда человек становится не в состоянии выносить мерцающий восторг телесного наслаждения, душа на мгновение покидает тело. Что, если между жизнью и смертью есть место, куда отлетают души, охваченные экстазом? Он попытался представить себе это объединение душ вдали от слившихся тел.

Если такое место и существовало, Элспет сейчас была там одна. Тело Роба по-прежнему пылало неудовлетворенным желанием.

А его голова раскалывалась от безумных мыслей, метавшихся в черепе подобно угодившим в сети рыбам.

Элспет лежала, тяжело дыша. Ее грудь прерывисто вздымалась, а сама она постепенно приходила в себя после посещения неведомого сияющего места. Затем она повернула голову и посмотрела на него с такой доверчивой улыбкой, что у Роба сжалось сердце.

Мужчина, думающий об одной женщине, одновременно доставляя удовольствие другой, не заслуживает подобного доверия.

Элспет подняла руку и коснулась ладонью его щеки.

— Я даже не догадывалась…

Он убрал руку с влажного бугорка у нее между ног и расправил ее юбку. Хотя Робу отчаянно хотелось показать ей еще больше и завершить их совокупление, чтобы понять, смогут ли они вместе найти то место, где общаются отлетевшие от тела души, он твердо решил этого не делать. Его член пытался его переубедить, но Роб был непреклонен. Элспет сказала: «Я даже не догадывалась…» С тех пор как он встретил Элспет, Фиона уже не вторгалась в его сны. Возможно, она ушла навсегда?

— Почти, милорд, — произнес Калум, ладонью защищая глаза от сверкающей на солнце озерной глади.

Выпущенная из арбалета стрела скользнула по волнам и утонула. Привязанный к стреле шнур какое-то время держался на поверхности, а затем тоже ушел под воду. Если им не удастся попасть из арбалета в растущий на противоположном берегу озера тис, они не смогут оснастить паром, чтобы перехватить Безумного Роба, когда тот будет проплывать мимо них.

— Не хватило совсем немного. Но ведь арбалет не создан для дальней стрельбы.

Лахлан Драммонд раздраженно поджал губы и подал Калуму знак снова натянуть тетиву арбалета. Благодаря шнуру он хотя бы стрелы не терял.

— Ты что-то имеешь против арбалета?

— Я слышал, милорд, что это очень жестокое оружие, которое разрезает щит, словно комок масла.

— Когда воин вступает в битву, он должен побеждать. И если он недостаточно умен, чтобы использовать самое смертоносное оружие, то заслуживает поражения, — ответил Лахлан. — Как правило, решающее слово остается за арбалетами.

Лахлан часто слышал жалобы на то, что арбалетчику не требуются сила и ловкость, необходимые для того, чтобы стрелять из лука. Но Лахлан предпочитал арбалет именно благодаря чудовищным ранам, которые это оружие наносило врагу.

Драммонд перезарядил арбалет и выпустил еще одну стрелу. С тем же результатом.

— В таком случае жаль, что мы не в гуще битвы, — пожал плечами Калум.

— Ты думаешь, что у тебя выйдет лучше?

— Не знаю, но могу попытаться. Вассал Стюарта побежал за луком.

Драммонд с вассалами переместился с берега, откуда они в последний раз видели Элспет и ее похитителя, на скалистый мыс, выступающий в озеро Айреанн. В этом месте озеро было совсем узким.

— Если мы сможем послать на другой берег стрелу с привязанным к ней шнуром, — поделился с ними своей идеей Калум, — мы сможем оставить шнур под водой до того момента, пока мимо не поплывет Мак-Ларен. Тогда мы туго его натянем, пытаясь зацепить баркас за мачту и остановить.

— И что потом? — не унимался Драммонд. — Лорд Стюарт не позволит нам по ним стрелять.

— Да, и он будет прав, — кивнул Калум. — Мы можем случайно попасть в леди Элспет. Вместо этого мы соорудим плот и, подтягиваясь за шнур, подплывем к баркасу и захватим его и всех, кто на нем находится.

Похоже, у этого человека был готовый ответ на любые возражения. Поэтому, пока Алистер Стюарт и слуга Драммонда разбирали курятник, чтобы соорудить из его досок плот, а заодно и поджаривали на вертеле пару цыплят, Лахлан и Калум пытались протянуть через озеро шнур.

Калум сделал глубокий вдох и натянул тетиву. Побелевшие костяшки его пальцев коснулись уха. Затем он направил конец стрелы в небо, после чего шумно выдохнул, одновременно отпустив тетиву, со звоном выбросившую стрелу далеко вперед.

Прикрыв глаза ладонью от солнца, Лахлан следил за полетом стрелы. У его ног со свистом разматывался привязанный к стреле шнур. Стрела вонзилась в ствол большого тиса, растущего прямо напротив них на противоположном берегу озера.

Калум с силой дернул за шнур.