Алхимики - Рудольф Баумбах

— У тебя заячья натура, — сказал длиннобородый, — я прочел по звездам, что…

— Нет, учитель, поберегите лучше ваши бредни, — я хотел сказать, вашу мудрость — для князя и прочих сиятельных господ. Я не читал по звездам и вообще не умею читать, знаю только, что нам незачем было приезжать сюда. Мы ведем опасную игру. Подумайте только, — что будет, если он нас узнает!

— Кто? Этот желторотый птенец? Если даже допустить, что он все еще здесь — ни за что он меня не узнает!

— Вас — нет, но меня — наверняка, лица-то ведь не спрячешь.

— Сиди дома, если боишься.

— Нечего сказать! Князь предполагает здесь прожить целых шесть месяцев, и все это время мне сидеть взаперти!

— Да, князь пробудет здесь шесть месяцев, — он погладил свою длинную бороду. — Но мы-то едва ли проживем здесь так долго. Скоро мы выполним то, что задумали.

— А не лучше ли теперь же задать стрекача, например, сегодня? Сейчас о нас все позабыли. Деньги на дорогу имеются.

— Ты дурак! Нам нужно много денег, и мы достанем их! А теперь оставь меня одного.

Лицо у его собеседника вытянулось.

— Выпей для успокоения, — сказал бородач и протянул своему спутнику стакан вина, — а то у тебя слишком черные мысли.

Тот осклабился, выпил и покорно вышел из комнаты.

Глава VIII

ФРИЦ ДЕЛАЕТСЯ С ГОРЯ АКТЕРОМ

На другой день утром Фриц застал господина Томазиуса за работой: он толок в ступке киноварь в своей тайной лаборатории.

— Как ты себя чувствуешь, Фриц? — участливо спросил Томазиус.

— Я ничем не болен…

— Очень рад, — сказал аптекарь и протянул своему помощнику руку. — Голову выше, Фриц! Пей почаще холодную воду, — это отрезвляет!

Они принялись за работу. Фриц повторил свой опыт с небольшим количеством киновари — и опять получил золото. Затем аптекарь решил приступить к крупному эксперименту.

— Первые крупицы золота я употреблю на позолоту льва, который является вывеской нашей аптеки. Вчера вечером у меня был разговор с магистром. Я сообщил ему под секретом о нашем, вернее, впрочем, о вашем открытии, и он составил мне надпись, которая будет красоваться на постаменте моего аптечного льва.

С этими словами он передал бакалавру лист бумаги. Тот прочел:

«МЕ RENOVAVIT ЕТ ORNAVIT AURO, QUOD IPSE FE-CIT, DANIELVS THOMASIVS».

— Жирные буквы, — пояснил аптекарь, — обозначают дату. Очень ловко составлено! Наш магистр тонкий грамотей!

Фриц кивнул головой и молча вернул ему записку.

Оба алхимика снова взялись за работу. Вскоре из тигеля повалили клубы мутно-желтого дыма. А на небе сияло солнце, в саду на деревьях распевали птицы, зеленые ящерицы скользили по ограде, и в воздухе роились целые тучи комаров.

Но искатели золота, забыв обо всем на свете, копошились около плавильной печи. Аптекарь думал только о желтом металле и наблюдал за кипящей массой, а Фриц Гедерих, ничего не видя, смотрел в одну точку.

Усталый пловец, — он доплыл до тихой пристани и был доволен своей судьбой. Его не тянуло назад в шумное море жизни… И вот рок вновь показал ему образ земного счастья в лице белокурой Эльзы. Он почувствовал неизъяснимое волнение и приободрился: счастье близко — подумал он. Теперь снова — ничего: разбиты надежды, и нет покоя, а он ведь так мечтал о тихой, спокойной жизни! Что ждет его впереди? — Жизненные бури и тяжелая борьба. Стоит ли начинать все сначала? Или лучше погибнуть? Где-то у него запрятана склянка с ядом… Не распрощаться ли ему со светом, сказав «спокойной ночи» всему вокруг? О нет, жизнь хороша, вопреки всем бедам и несчастьям! Тут он вспомнил песнь странника:

Куда идти вам, усталым людям,

Какой тропой?

Через страданья забрезжит счастья

Луч золотой,

Через мученья проглянет ясный

Покоя лик…

Через долины, через вершины! —

Ведь мир велик!

Фриц поднял голову и выпрямился: он опять был полон сил.

Вдруг он заметил, что лицо его хозяина покрылось смертельной бледностью, и он даже покачнулся. Фриц взял его под руки и посадил в кресло. Когда Томазиус пришел в себя, он показал рукой на плавильный тигель. Фриц Гедерих посмотрел вовнутрь и увидел, что вместо золота дно тигеля было покрыто каким-то мутным осадком.

Фриц покачал головой.

— Не беспокойтесь, господин Томазиус, — сказал он, — это простая случайность. Я убежден в правильности моего открытия.

Аптекарь вскочил и взволнованно потребовал повторения опыта. Фриц работал теперь один. И что ж? — опять неудача! Золота он не добыл.

— Наваждение, наваждение… — прошептал Томазиус.

— Нет, — возразил Фриц, которого вдруг осенило, — не наваждение, а моя дурь! Сперва я работал над киноварью, которая содержала известное количество золота. А в этой киновари нет ни крупицы золота. Теперь все ясно.

— Какое заблуждение, — вздохнул аптекарь, — и какое разочарование для вас! Теперь мы снова должны работать над открытием тинктуры, и мы найдем ее состав! Судьба должна наконец над нами смилостивиться.

Он подошел к большой колбе, наполненной мутно-красной жидкостью, — снизу ее лизали языки пламени.

— Смотрите, Фриц, дело начинает идти на лад. Терпения, побольше терпения! Не будем сдаваться, Фриц! Если я открою великую тайну, кому, как не вам, будет лучше? Будем внимательны и осторожны! На этот раз должно удасть-ся.

Фриц Гедерих откашлялся.

— Господин Томазиус, у меня к вам просьба.

— В чем дело?

— Я служил вам верой и правдой и знаю свое дело.

— Совершенно верно, вы — хороший работник.

— Благодарю вас за лестное обо мне мнение. Вы человек почтенный — о вас идет слава по всей округе. Ваше слово имеет вес. Если замолвите обо мне словечко у кого-нибудь из ваших коллег, я буду вам по гроб благодарен. А в этом доме и вообще в этом городе я не могу больше жить.

— Неужели вас так огорчает первая неудача в алхимии?

— Дело не в этом, — возразил Фриц, — вы знаете, что я имею в виду.

— Так-так, — пробормотал аптекарь и опустил свою седую голову. — Что же, в конце концов, вы правы. Я отпускаю вас с неохотой, но вам, действительно, следует уехать отсюда. О хорошем месте для вас я уж позабочусь! Может быть, вас удастся устроить в Аммерштадте. Но в данный момент я не могу вас отпустить: