Рождественский ангел - Джо Беверли

– Похоже, это был брак по любви, – улыбнулась Джудит.

– С ее стороны, – тихо сказал Леандр.

Так вот откуда у него стойкое отвращение к любви без взаимности, подумала Джудит и спросила:

– И вы всегда были вместе с родителями, милорд?

– Разумеется. Мой отец часто бывал очень занят, и мама привыкла к моему обществу. Она никогда не оставляла меня одного, даже если они с отцом отправлялись в небезопасное место. Моему отцу пришлось чуть ли не силой заставить ее отпустить меня учиться в Англию.

Джудит почувствовала, как от этих слов по коже побежали мурашки.

– Бедная женщина, – сочувственно сказала она, – ей пришлось расстаться с сыном на долгие годы. Но ведь наверняка была возможность получить хорошее образование и там, за рубежом.

– Разумеется, но не такое образование, какое можно получить в хорошей английской школе.

– И чему же особенному учат в английских школах?

– Там учат быть настоящим английским джентльменом.

С этими словами он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Боюсь, милорд, учение не пошло вам на пользу. – Джудит склонила набок голову.

Его глаза широко раскрылись от изумления.

– Ты хочешь сказать, что я не джентльмен?

– Я хочу сказать, – поддразнила его Джудит, – что английский джентльмен должен знать, что такое репа.

Он искренне расхохотался:

– Это правда! Тебе отлично удается совершенствовать мои знания. Пойдем продолжать мое обучение?

Но когда они вышли на улицу с огромной коробкой пирожных в руках, она сказала:

– Я действительно должна вернуться в Мейфилд. Хабблов нужно наконец отпустить домой.

Он грустно кивнул.

– Было так хорошо… Будут другие дни, другие рынки… Но я по опыту знаю, что такие особые моменты никогда не повторяются…

Джудит хорошо его понимала. Сегодня она тоже была с ним счастлива, такое бывало только в далеком детстве.

– Будут другие счастливые дни, – пообещала она. Он молча кивнул.

Джудит вернулась домой в смятении. Теперь она знала, что очень просто влюбиться в Леандра Ноллиса.

Дети обрадовались пирожным и пришли в полный восторг, увидев обручальное кольцо, залог грядущих счастливых изменений. Только теперь Джудит поняла, что они все-таки сомневались в финале.

Встав перед Леандром в официальную позу с заложенными за спину руками, Бастьен спросил:

– Лорд Чаррингтон, если вы женитесь на нашей маме, как нам следует вас называть?

Леандр вопросительно взглянул на Джудит, но та лишь слегка пожала плечами. Над этим вопросом она еще не думала.

Он снова перевел взгляд на детей.

– А как вы сами хотели бы меня называть? – поинтересовался он.

Дети переглянулись, и Бастьен ответил:

– Вряд ли стоит называть вас папой…

– Понятно. Тогда называйте меня «милорд» или просто «сэр».

Дети снова многозначительно переглянулись.

– Мы бы хотели называть вас папой, но…

– Но я не ваш папа. Я все понимаю. Давайте тогда подумаем. Можно пользоваться латинским словом «патер», или французским «пэр», или испанским «падре», или немецким «фатер»… Или просто «отец»!

Дети остались явно недовольны предложенными вариантами.

– Мы… можно мы будем называть вас «папа Леандр»?

Джудит едва не расхохоталась, увидев изумленное выражение на лице графа, который с мастерством дипломата тут же скрыл свое удивление.

– Ну что ж, если вы хотите обращаться ко мне именно так, я согласен.

Довольно улыбнувшись, дети убежали в гостиную угощаться пирожными. Черно-белый пушистый комочек, торопливо перебирая лапками, последовал за ними в надежде тоже получить лакомство.

– Боже мой! Папа Леандр! – вздохнул граф. – Звучит как имя шута в комедии дель арте!

Джудит улыбнулась:

– Надеюсь, со временем они сократят это обращение. Может, когда другие дети станут называть вас просто папой…

Оба замерли, глядя друг на друга. Подойдя к Джудит, граф взял в обе ладони ее улыбающееся лицо и пробормотал:

– Я знал про эти ямочки на щеках…

Неожиданно наклонившись, он поцеловал ее раскрытые в улыбке губы. Это не был поцелуй страсти, это был поцелуй бесконечно любящего супруга, один из бесчисленных поцелуев семейной пары.

Граф направился было к двери, но остановился и вынул из кармана какие-то бумаги.

– Совсем забыл. Это написал Люсьен, он хочет, чтобы ты посмотрела документ, прежде чем адвокат приведет его в окончательный вид. Бет уже смотрела, так что все должно быть правильно.

– Нет никакой необходимости…

– Не разрушай мою веру в твою практичность. Лучше сразу поставить все точки над i.

Когда он ушел, Джудит не стала читать оставленные им бумаги. Вместо этого она принялась готовить на ужин овощи со вчерашней холодной бараниной. Руки выполняли привычную работу, а мысли были где-то очень далеко.

Джудит захотелось увидеть за внешним лоском Леандра его подлинную суть, услышать, как он смеется, как играет с детьми. Это желание таило в себе опасность, потому что Джудит не была уверена в том, что никогда не полюбит графа, что уже не полюбила его… Но граф не должен этого заметить, иначе она рискует потерять его навсегда. Больше того, он может попасться в руки более ловкой притворщицы с куда менее честными намерениями, чем у нее.

Джудит чувствовала, что нужна Леандру. Именно в ней он нашел то, что могло заполнить пустоту в его жизни. Пустоту, которую не смогли заполнить родители. Мать любила его, но все же не дала сыну того, в чем нуждается каждый ребенок. Скорее всего она использовала его, пытаясь возместить недостаток любви со стороны мужа, и тем самым лишила Ли нормального детства. Джудит легко представила себе, как Леандр уже в возрасте Бастьена, будучи маленьким джентльменом, сопровождал свою мать на официальные приемы в Риме, Вене…

– Мама, что случилось? – неожиданно раздалось рядом.

Только тут Джудит сообразила, что стоит у стола, на котором лежит нечищеная картошка, а та, которую она почистила, уже начинает коричневеть от слишком долгого соприкосновения с воздухом. Опомнившись, она быстро кинула в кастрюлю очищенные картофелины и повернулась к детям:

– Просто я очень устала сегодня, детки. Роузи, накрывай на стол. Бастьен, налей воды в чайник. Скоро будем ужинать.

И тут на нее посыпались вопросы: «У нас будут свои комнаты? Как ты думаешь, сколько лошадей у папы Леандра? У нас будут слуги? Мы каждый день будем есть пирожные? Темпл-Ноллис больше, чем Хартуэлл?»