Незнакомка в зеркале - Лив Константайн

Снова смотрю на телефон, сердце стучит так громко, что всем вокруг должно быть слышно. Задерживаюсь на фотографии маленькой девочки. Прекрасный ребенок: длинные черные волосы, алебастровая кожа и изумрудно-зеленые глаза. Мои глаза. Внезапно врывается образ той плачущей девочки. «Я хочу Элли». Неужели это была она?

Поворачиваюсь к незнакомцу, называющему себя моим мужем:

– Эта девочка… Это…

Он улыбается мне:

– Это Валентина. Наша дочь. Ты ее помнишь?

Качаю головой:

– Нет. Мне сказали, что у меня никогда не было беременностей.

– Правильно, не было. Она твоя дочь, но мы использовали суррогатную мать. Я могу все объяснить, но сначала ответь мне. Я искал тебя два года. Что случилось? Куда ты ушла?

Внезапно начинает кружиться голова. Суррогатная мать? О чем это он? Кладу руку на плечо Гэбриела, чтобы не упасть. К нам тихо подходит Блайт и берет ситуацию под контроль.

– Давайте пройдем в заднюю комнату, где никого нет. Следуйте за мной, пожалуйста.

Она берет меня под руку, и я в тумане бреду, спотыкаясь, за ней. Мне нужно только сесть где-нибудь в тишине.

Мы все входим в комнату для сотрудников галереи. Я падаю на диван, обхватив себя руками, уставившись в пол. Слышу сквозь собственный внутренний крик, как Блайт управляет присутствующими, приглашает всех сесть, приносит воду. Гэбриел делает шаг ко мне, но я телеграфирую взглядом, что мне нужно пространство. Я вот-вот узнаю, кто я на самом деле, и должна ликовать, но не чувствую ничего. Обвожу взглядом комнату, лица плывут перед глазами. Чья-то рука дотрагивается до моего плеча. Блайт:

– Не волнуйся, милая. Посиди, успокойся. Сделай вдох через нос.

Она показывает как, и я, сжав ее руку, стараюсь вздохнуть. Закрываю и снова открываю глаза. Смотрю на Джулиана, сидящего в кресле напротив меня. Теперь я могу начать с самого начала.

– Как меня зовут?

– Кассандра. Кассандра Хантер. Когда мы встретились, ты была Кассандрой Драйер. Мы были женаты десять лет.

Десять лет? Немыслимо.

– Сколько мне лет?

– Тридцать семь.

Блайт ахает, остальные поворачиваются и пораженно смотрят на меня. Гэбриелу всего тридцать, а мне, думала я, немногим меньше.

– Но…

Джулиан смотрит на свои руки.

– Пластическая хирургия. Ты сделала операцию, потому и выглядишь моложе.

Меня накрывает волна жаркого стыда. Почему я так поспешила с пластикой? Что я за человек? Хочу задать миллион вопросов, и не в последнюю очередь – откуда у меня на запястьях шрамы? Но не здесь, не при всех. Я смущена, меня как будто раздели. Все, чего мне хочется, – оказаться у себя в комнате, забраться под одеяло и закрыть глаза.

Открывается дверь, входят Джиджи с Эдом. Я нетвердо встаю и бросаюсь в объятия Джиджи.

По комнате грохочет голос Эда.

– Что здесь происходит? Мы все обошли, а вас нигде нет.

Слышу, как Тед торопливо все объясняет. Не могу оторваться от Джиджи, и она меня не отстраняет. Через несколько минут все-таки отпускаю ее, подходит Эд и обнимает меня за плечи:

– Как ты, малыш? Такое потрясение.

Я качаю головой, не в силах что-либо ответить. Он смотрит на Хейли:

– Посиди вместе с Эддисон. Я хотел бы поговорить с этим господином.

Гэбриел встает и делает шаг ко мне, но Блайт останавливает его, и он опять садится рядом с ней.

Хейли сжимает мою руку.

– Как ты? – шепчет она.

Сжимаю ее руку в ответ, но не произношу ни слова.

Джулиан протягивает руку Эду:

– Я Джулиан Хантер. А вы?

– Эд Гордон. Последние два года Эддисон прожила у нас с женой. Так вы говорите, что вы ее муж. У вас есть доказательства?

Джулиан кивает:

– Конечно. Но не при себе. Я понятия не имел, что найду Кассандру здесь. Но у меня есть фотографии.

Он протягивает Эду телефон, тот, нахмурившись, просматривает фото, затем возвращает телефон:

– Думаю, для начала достаточно. Где вы живете?

– В Бостоне, – ровным тоном отвечает Джулиан.

– Как вы нашли ее? – спрашивает Эд.

Теперь они говорят так, будто меня здесь нет.

– Пожалуйста, хватит. Простите меня все. Я сейчас не могу. Мне нужно время.

Я поднимаюсь и смотрю на Джиджи:

– Прошу тебя, отвези меня домой.

– Кассандра… – говорит Джулиан и идет ко мне.

– Не надо звать меня этим именем! Я вас не знаю. Я не могу… Просто дайте мне минуту.

Эд встает между нами, не давая Джулиану подойти ближе.

– Предлагаю вам съездить домой и взять документы, чтобы подтвердить свои слова. Возвращайтесь через день или два, и мы все обсудим. Не стоит вываливать на нее все сразу.

Джулиан пронзает его взглядом, затем вздыхает:

– Понимаю. Но и вы поймите, как тяжело уходить, когда я так долго ее искал. У нас общий ребенок, жизнь.

Эд поднимает руку:

– Знаю, знаю. Только на пару дней.

Он достает карточку и что-то на ней царапает.

– Вот наш адрес.

Наконец Джулиан смотрит на Гэбриела:

– Кем вы приходитесь моей жене?

Гэбриел стоит, выпятив подбородок и сощурив глаза:

– Ее женихом.

Мужчины мысленно оценивают друг друга, а мне кажется, что мое сердце сейчас разобьется на тысячу осколков. Я хочу обнять Гэбриела и сказать, что все уладится, что я люблю его и он мне нужен. Но я смотрю на фотографию девочки, и у меня в горле встает ком.

– Джулиан, – говорю я, и мне так странно произносить это имя, – с Валентиной все хорошо?

Он печально смотрит на меня:

– Она по тебе ужасно скучает. Но с ней все в порядке. Я делаю все, что могу. Она будет счастлива, что мама вернулась домой.

Моя рука инстинктивно тянется к животу, но тут я вспоминаю, что он сказал про суррогатную мать. Даже если так, что заставило меня забыть, что у меня есть ребенок? Трудно поверить, но, похоже, это правда. И снова задаю себе вопрос: что я за человек? Какая мать бросит своего ребенка?

– Поговорим позже, – отвечаю я Джулиану.

Беру под руку Джиджи, и мы выходим из комнаты и из галереи. Смотрю прямо перед собой, не в силах встретиться глазами ни с Гэбриелом, ни с его родными. Как бы им ни было больно из-за меня, я не могу сейчас сосредоточиться на них. Я должна найти путь назад, в прежнюю жизнь, и выяснить наконец, от чего бежала.