Седого графа сын побочный - Эдуард Лимонов

16 мая 1900 года Александр Иванович вышел в отставку и вернулся в имение своего отца Масловку в Воронежской губернии. Здесь он увлекся садоводством, занялся разведением сирени и роз, опубликовал несколько заметок на сельскохозяйственные темы в местных периодических изданиях.

Спустя три года Звегинцов женился на фрейлине Екатерине Михайловне Свербеевой (1879–1948). Жена происходила из старинной московской семьи, дружившей со «столпами» православия: Хомяковыми, Самариными, Трубецкими и Аксаковыми. Венчание состоялось в Ильинской церкви города Воронежа. Через год родился первенец, Михаил (1904–1978), а четыре года спустя — дочь Мария (1908–1978). В этом же году умерла мать Звегинцова, и дочь назвали в память о Марии Александровне.

Будучи избранным в 1907 году депутатом Государственной Думы третьего созыва от Воронежской губернии, Александр Иванович состоял сначала членом Комиссии по старообрядческим вопросам, затем её председателем (с 7 февраля 1911 г.). Им был разработан проект о гражданско-правовом положении старообрядцев, о котором он лично докладывал на заседании Думы 10 мая 1911 года.

В 1912 году Звегинцов был переизбран в Государственную Думу четвертого созыва, где вступил во фракцию «Союза 17 октября», так называемую партию «октябристов». Одновременно в Воронеже Звегинцов совместно с дворянином В. И. Раевским организовал типографию «Печатник».

За год до начала Первой мировой войны умер отец Александра Ивановича. Его похоронили на территории имения Масловка, рядом с матерью и сестрой Еленой, которая умерла от тифа в 1905 году, заразившись в лазарете в Харбине, где служила сестрой милосердия.

Свербеева (Звегинцова) Екатерина Михайловна. Фото начала XX в.

Началась война, и Звегинцов уходит добровольцем на фронт. Его определили начальником разведывательного отделения в штаб 3-й армии, сначала в чине капитана, а затем подполковника. 5 ноября 1915 года Звегинцов вылетел в боевой полет на аэроплане «Илья Муромец-3». Над станцией Барановичи аэроплан получил повреждения от зенитного огня неприятеля и при отходе (под Прилуками) разбился, все погибли. Похоронен подполковника. И. Звегинцов 13 ноября 1915 года на Всесвятском (Новостроящемся) кладбище в Воронеже. Могила его не сохранилась.

В том же году по случайности сгорел барский дом в Масловке, пропало немало драгоценных реликвий, в частности портреты Екатерины II и Александра I (подарок А. А. Орловой, дочери Орлова-Чесменского), разнообразные эпистолы и записи XVIII века.

После смерти мужа и гибели усадьбы Екатерина Михайловна, оказавшаяся в затруднительном положении, обратилась за помощью к генералу Алексееву. Так как Звегинцов был причислен к Генеральному Штабу, то она ходатайствовала о производстве мужа на день смерти в полковники, что весьма повышало полагающуюся ей пенсию. Генерал Алексеев пошёл навстречу и удовлетворил просьбу вдовы. Таким образом, Александр Иванович Звегинцов закончил свою жизнь в должности полковника Генерального Штаба.

Дальнейшая судьба Масловки и потомков Звегинцова вкратце такова. С началом революции Екатерина Михайловна с детьми эмигрировала из России, поселившись в Лондоне. Остаток жизни она посвятила детям и служению Богу. В 1948 году ею была написана книга «Our Mother Church», а в 1930-м она перевела на английский воспоминания генерала Деникина, изданные в Англии под названием «Белая Армия». Сын Михаил окончил курс химического факультета Оксфордского университета, женился на Диане-Александре Лукас. Он был видным знатоком в вопросах экономики, сотрудничал с различными исследовательскими центрами. Дочь Мария, тоже воспитанница Оксфорда, специализировалась в изучении восточноевропейских стран. Была замужем за Рихардом Хольдсвордом, канадским летчиком, погибшим во время Второй мировой войны. Осталась дочь Диана.

Звегинцов Александр Иванович. Фото 1900-х гг.

В бывшей звегинцовской усадьбе расположился санаторий имени революционера Цюрупы. (Опять-таки ещё раз подчёркиваю, усадьба Марусино сгорела в 1915 году. То здание, в котором позднее расположился советский санаторий, было собственностью Звегинцовых, но это не усадьба Марусино. — Э. Л)

В 1929 году построено несколько деревянных летних корпусов. Только за тринадцать довоенных лет в доме отдыха побывало около 32 тысяч человек. Во время войны здесь был развернут военный госпиталь, а в октябре 1945-го открыт санаторий, который действует и поныне. (Уже не действует, заброшен, разорён и ветер гуляет. — Э. Л.)

Что касается розы Звегинцова, то детали её происхождения и появления в Европе не ясны. Разные источники сообщают нам о событиях, косвенно имеющих отношение к розе «Sweginzowii», но о самой розе никаких сведений нет. Правда, в справочниках есть упоминание о гибриде Rosa Sweginzowii «Macrocarpa».

Rosa Sweginzowii «Macrocarpa»

В одних источниках говорится, что махровая сирень, тоже имеющая название «Sweginzowii», получила Большую золотую медаль на Парижской выставке. На какой именно выставке и в каком году, неизвестно. В другом месте мы нашли упоминание, что мать Звегинцова, Мария Александровна, занималась садоводством и даже вывела два новых сорта роз (!) и новый сорт жасмина, названный Звегинцовским. Кроме того, в ботанических классификаторах существуют такие виды, как слива Звегинцова и миндаль Звегинцова. Какая-то загадочная связь, которая явно существует между всеми этими названиями, пока остается неразгаданной.

Тщательно изучив видовую розу «Sweginzowii», мы пришли к выводу, что она не могла быть результатом гибридизации и никакого отношения к садовым сортам не имеет.

В общем, тайн на сегодняшний день больше, чем хотелось бы. Нет сомнений в одном: Александр Иванович Звегинцов, а также его экспедиция в Северную Корею, имеет прямое отношение ко всем ботаническим видам с названием Sweginzowii, поскольку и роза, и сирень, и слива, и миндаль происходят из региона Китая и Кореи».

Александр Иванович, штаб-ротмистр Генерального Штаба, и его путешествие в Корею напомнило мне и напомнит вам, другого, более известного нам русского разведчика, офицера Николая Степановича Гумилёва, который с теми же целями путешествовал по Абиссинии. Николай Степанович привёз оттуда впечатления для чудовищно красивых стихов об Африке, а Александр Иванович вывез саженец корейского шиповника.

А ещё и тот и другой привезли России карты местности этих экзотических земель.

В Тверской области, недалеко от границы с Московской, есть один дом. Он расположен далеко в глубине еле живой, обезлюдевшей деревеньки. Летом он совсем не видим, скрытый сверху кронами столетних лип, а снизу высокими, трехметровыми сорняками. Построенный когда-то буквой «П», дом был первую сотню лет своей жизни барской усадьбой, а последние лет девяносто — школой. В начале двухтысячных он некоторое время простоял без присмотра, на радость ветрам, дождям и мародерам. Его многочисленные печи были разобраны на кирпич, полы выворочены и вывезены, совсем погибнуть в тот раз ему помешал я. Я купил его за копейки. В тот год у меня родился сын, и я, очень поздний отец, размечтался, позволил увлечь себя манящей мечтой новой жизни. Я решил, что постепенно отвоюю дом у хаоса, комнату за комнатой. И все его пятьсот или больше метров, высокие потолки, анфилады комнат будут наши, мои и моей семьи. А семья прибавится, мечтал я.