Бог. История человечества - Реза Аслан

Чтобы принять идею существования единственного и единого бога без человеческого облика, атрибутов и качеств, потребовались бы либо значительные мыслительные усилия со стороны верующих, либо глубокие изменения в духовной эволюции религиозной общины – глубочайший духовный кризис, который заставил бы людей забыть обо всех противоречиях, неизбежных для идеи единого бога, и о своей естественной склонности создавать себе бога по собственному образу и подобию.

И оказалось, что именно такой кризис через восемь веков после Эхнатона и через шесть веков после Заратустры заставил небольшое семитское племя с земли Ханаан, которое именовало себя Израилем, провести, как впоследствии выяснилось, первый в мире успешный эксперимент с монотеизмом.

В 586 году до н. э. царь Навуходоносор II, властитель могущественного Вавилонского царства и представитель на земле бога Мардука, царя богов, разрушил стены Иерусалима, разграбил столицу Израильского царства и сжег дотла еврейский храм. Тысячи евреев были преданы мечу; те немногие, что уцелели (главным образом образованная элита – жрецы, воины и царственные особы), были отправлены в изгнание. Цель была очевидна – покончить с израильтянами как с нацией. А если бы Израиль перестал существовать, то перестал бы существовать и бог Израиля – Яхве [1].

На древнем Ближнем Востоке племя и его бог считались единой сущностью, соединенной договором, по которому племя заботилось о боге, почитая его и принося ему жертвы, а бог в обмен защищал племя от невзгод, будь то наводнение, голод, а чаще всего соседние племена и их боги. Собственно, война на древнем Ближнем Востоке считалась не столько битвой армий, сколько состязанием божеств. Вавилоняне захватывали Израиль не во имя своего царя Навуходоносора, но именем своего бога Мардука. Считалось, что Мардук действовал на стороне вавилонян прямо на поле боя в соответствии с соглашением, которое он заключил с Навуходоносором.

У израильтян было такое же соглашение с их богом. Яхве управлял Израилем, и на Яхве ложилось бремя по его защите. Кровавые бои между израильтянами и их врагами, которые занимают столько места в первых книгах Библии, считались на деле битвами между Яхве и враждебными богами. Яхве часто приписывалось планирование, командование и управление битвами на стороне Израиля: «И вопросил Давид Господа, говоря: идти ли мне против Филистимлян? Предашь ли их в руки мои? И Он отвечал ему: не выходи навстречу им, а зайди им с тылу и иди к ним со стороны тутовой рощи…» (2-я Цар. 5:19–23) [2].

Такая непосредственная идентификация племени со своим божеством имела глубокие теологические последствия для древних людей. Когда Яхве помог израильтянам сокрушить филистимлян, это доказало, что бог израильтян более могуществен, чем бог филистимлян Дагон. Когда же вавилоняне разгромили израильтян, теоологическим выводом было то, что Мардук, бог Вавилона, могущественнее Яхве.

Для множества израильтян разрушение храма – Дома Яхве – значило больше, чем просто конец национальных амбиций. Оно свидетельствовало о конце их религии. Без обрядов и ритуалов, которые занимали центральное место в их религиозных чувствах и даже в чувстве собственной идентичности, у них не было выбора, кроме как подчиниться новой реальности. Они приняли вавилонские имена, стали изучать вавилонские тексты и почитать вавилонских богов.

Но среди плененных евреев оказалась небольшая группа религиозных реформаторов, которые, столкнувшись с неприемлемой перспективой согласиться с уничтожением Яхве руками Мардука, предложили альтернативное объяснение: возможно, разрушение Израиля и пленение евреев – это часть божьего промысла Яхве. Возможно, Яхве наказал израильтян за то, что они вообще верили в существование Мардука. Возможно, никакого Мардука нет.

Именно в этот момент духовного разлада, когда Израильское царство лежало в руинах, а храм Яхве был разрушен и покинут, была создана новая идентичность, а вместе с ней – совершенно новая точка зрения на божественное.

Бог, который впоследствии стал известен как Яхве, впервые явился в виде неопалимой купины где-то в каменистых пустынях Северо-Восточного Синая. Яхве говорит пророку Моисею: «Вот имя Мое навеки, и памятование о Мне из рода в род» (Исх. 3:15) [3].

Согласно Библии, Моисей оказался в этой пустынной земле, потому что бежал от гнева фараона. В Исходе рассказывается, как израильтяне, которые за несколько поколений до этого последовали за потомками праотца Авраама в Египет, стали так многочисленны и могущественны, что их решили лишить богатства и свободы и обратить в рабство. Египтяне так боялись евреев, что сам фараон приказал топить в Ниле всех новорожденных сынов Израилевых.

Но каким-то образом один ребенок спасся. Его родители, потомки жрецов-левитов, положили его, трехмесячного, в корзину из папируса и отправили по поросшим камышом речным отмелям. Там его нашла дочь фараона. Она сжалилась над мальчиком, принесла его в свой дом и воспитала как члена египетской царской семьи [4].

Однажды, когда Моисей уже вырос, он вышел в люди и сам увидел, насколько тяжело приходится работать евреям. Он увидел, как хозяин-египтянин бьет израильского раба, и в приступе гнева убил египтянина. В страхе за свою жизнь Моисей бежал из Египта в так называемую землю Мадиамскую. Там он встретил «священника мадиамского», который принял его в своем доме и племени и дал в жены собственную дочь Сепфору [5].

Много лет Моисей прожил со своей мадианитянской семьей в доме своего тестя-жреца. Однажды днем, когда он пас стадо своего тестя, он направил скот в дикую местность, к подножию святыни мадианитян, известной как «божественная гора». Именно там он и встретил загадочное божество, которое представилось как Яхве.

Где именно там, установить вряд ли возможно. В Исходе вроде бы четко написано, что «божественная гора» расположена на северо-востоке Синая. Но во Второзаконии и других местах Библии говорится, что это гора из хребта Сеир в Южной Трансиордании. Трудно сказать даже, что в Библии подразумевается под «землей Мадиамской». Насколько нам известно, мадианитяне были довольно слабо связанным друг с другом союзом несемитских племен – обитателей пустыни в Северо-Западной Аравии, а вовсе не Синая или Трансиордании. Собственно говоря, путаницы и противоречий в истории Моисея так много (например, тестя Моисея называют Рагуилом (Исх. 2:18), а через несколько стихов (Исх. 3:1) он оказывается Иофором), что историки никак не могут в ней что-либо понять [6].

Проблема еще и в том, что не существует никаких археологических свидетельств присутствия израильтян в Древнем Египте. А это довольно существенно, учитывая изощренный бюрократизм египетского Нового царства (периода, когда вроде бы и происходила история с Моисеем) и легендарную тягу местных писцов к ведению записей. Египтяне регулярно пользовались рабским трудом, известны роли и социальные категории рабов: рабы, взятые в плен на войне; рабы, продавшие в рабство сами себя ради выплаты долга; рабы, которые, подобно крепостным, работали на государство в течение определенного периода.