Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси - Джефф Дайер

— Скоро пойдем? — сказала Лора.

— Хоть сейчас, — сказал Джефф.

— Тогда пошли.

Они оставили бутылки на ступеньках и двинулись прочь. Он обнял ее за плечи; ее рука обвила его талию. Они шагали по пустым переулкам, покинутым даже кошками, вдоль каналов и через маленькие площади, выжидательно провожавшие их глазами.

— Каковы наши шансы найти ваш отель? — спросила она.

— Не знаю, но стимул у нас определенно есть.

Они сверились с картой, уже порванной от небрежного складывания. Затем спросили дорогу у флегматичного мужчины, выгуливавшего собаку.

— Sempre dritto! — отвечал он на все их вопросы. — Все время прямо!

Ярдов через сто двигаться «все время прямо» стало невозможно. Пришлось повернуть, и повернули они явно не туда. Дальше все пошло еще хуже. Тупики выскакивали как из-под земли. Мостов, по которым вроде можно было срезать путь, на месте не оказывалось. И все же через двадцать минут блужданий и возвращений по собственным следам они уперлись в отель. Ночной портье бесстрастно выдал им ключ.

В комнате было прохладно. Лора направилась прямиком в ванную. Белая дверь закрылась, за ней побежала вода. Джефф созерцал дверь, пока она не отворилась снова.

— Можно, я воспользуюсь этим? — Она показала маленькую зубную щетку из тех, что любезно предоставляются отелем.

— Конечно.

Дверь снова захлопнулась, и Джефф вновь уперся в нее взглядом.

Когда она наконец вышла, он проследовал внутрь и почистил зубы собственной щеткой. Потом открыл дверь. Она не лежала на кровати и даже не сидела на ней, а стояла у стола и листала книгу с тернеровской акварельной Венецией. Она закрыла книгу и положила ее на стол; он подошел к ней. Их поцелуй словно пришел из столетней дали, когда люди до самой брачной ночи не надеялись испытать ничего подобного. Именно эти первые мгновения поцелуя определили все, что было после. Он прикоснулся к ее лицу, ее волосы упали ему на руки, на лицо. Пока они целовались, он поднял ей платье до бедер. Ее руки оказались на его спине под рубашкой. Она чуть подалась назад, чтобы он поднял платье повыше, затем снова оперлась о стол. Взглянув вниз, он теперь мог видеть белое белье, которое раньше заметил лишь мельком. Его руки скользили по невероятной нежности ее ног, по внутренней стороне бедер. Он притронулся к хлопковой ткани меж ее ног, прижал сильнее. Она расстегнула его рубашку. Ее пальцы, двигаясь по лесенке ребер, посылали искры в его позвоночник. Он потянулся ей за спину, расстегнул молнию на платье и высвободил плечи. Потом расстегнул ее бюстгальтер и наклонился, чтобы поцеловать грудь. В одном из сосков было продето серебряное колечко. При виде его у Джеффа закипела кровь. Его руки уже были на ее стремительно твердеющих сосках, легонько играя с колечком. Он наклонился и взял ее сосок в рот; колечко громко стукнуло о зубы. Они снова поцеловались. Он оттянул ее трусики, и его пальцы скользнули внутрь нее. Затем он отступил назад и встал на колени, целуя ее живот. Его руки лежали на столе по обе стороны от нее. Он прошел языком вниз по ее животу и дальше, так что теперь он мог видеть ее и вдыхать ее запах. Она протянула руку вниз и отвела трусики в сторону. Он сидел неподвижно, глубоко вдыхая носом и выдыхая ртом. Ее касалось лишь его дыхание. Никто из них не двигался. Он запрокинул голову, и она соскользнула с края стола, чуть согнув ноги, почти касаясь его языка, придвигаясь все ближе… Она целовала его в губы вагиной, двигаясь с ним в такт. Он проник внутрь нее большим пальцем — внутрь и наружу и снова внутрь, — а затем и остальными. Она теснее прижалась к его лицу, затем стянула платье через голову и швырнула его на кровать. Он встал, и они снова поцеловались — ее запах остался на обоих их лицах. Она была нага, за исключением маленьких белых трусиков. Пока они медленно продвигались к кровати, она начала расстегивать его брюки и забралась внутрь. Он снял брюки и трусы; она наклонилась, чтобы избавиться от своих. В этот момент он разглядел под ее бедренной косточкой маленькую татуировку. Сперва он решил, что это акула, но нет, это, конечно, был дельфин, ликующе выпрыгивавший из зубчатых волн.

Теперь они оба, нагие, сидели на кровати. Волосы у нее внизу были густые, очень темные и мягкие, выщипанные в узкую полоску. Она целовала его живот, а он лизал ее все ниже и ниже, пока его лицо не оказалось меж ее ног, а ее губы не сомкнулись на его плоти. Левой рукой он раскрыл ее ноги и зарылся в нее лицом. В первый раз он увидел ее анус. Она еще глубже погрузила его член в рот, влажный, как вагина на его лице. Так они оставались, двигаясь в едином ритме, пока она не стала кончать, кончать ему на лицо, а его сперма не хлынула ей в рот.

Они расплели ноги и руки, кажется впервые осознав, что лежат, уткнувшись лицом в гениталии друг друга. Близость по природе своей непостоянна и неровна; у нее есть свои отставания и паузы. Кроме того, Джеффа слегка интересовал вопрос об этикете произошедшего. Можно ли это расценивать как секс? Лора, судя по всему, думала о том же.

— Итак, теперь ты собираешься заняться сексом?

— Ну, может быть, не совсем теперь, — задумчиво ответил Джефф.

Она улыбнулась и подарила ему поцелуй.

— Ты пахнешь вагиной.

— А ты — семенем.

— По идее, ты должен был сказать: «Твое лицо пахнет спермой, сука».

— В общем, да. Но, знаешь ли, у меня как раз сейчас прилив посткоитальной нежности.

— У меня тоже. Мне понравилось, как ты это делал.

— А мне — как это делала ты. И вот это мне тоже понравилось. — Он прикоснулся к колечку в ее соске.

Он сказал то, что хотел сказать, но подлинный смысл его слов заключался в том, что здесь так много всего, что может нравиться и даже больше.

Они лежали бок о бок, по очереди неуклюже пили воду из большой бутыли, купленной им накануне.

— Как удивительно все получается, правда? Встречаешь женщину, вы разговариваете, потом она разрешает сделать это с собой — ну, все то, что тебя в общем и целом влекло лет с тринадцати. И она даже не просто разрешает тебе все это сделать — она еще и хочет этого. И сама тоже хочет с тобой что-то сделать. Разве это не здорово?

— Почему ты мне все это говоришь? Именно мне?

— Мне нужно этим с кем-то поделиться. А тут есть только ты.

Она протянула ему воду и перевернулась на живот. Его глазам опять предстал дельфин, которого он мельком видел ранее. Пересчитав рукой все позвонки ее загорелой спины, он спросил:

— Когда ты сделала себе эту акулу?

— Идиот, это дельфин.

— Я же тебе говорил, что слабоват по визуальной части.

— Пять лет назад. В Сан-Франциско. Ты любишь дельфинов?

— В каком-то смысле я им завидую.

Он поставил воду на прикроватный столик, коснулся дельфина, а после погладил ее ноги и ягодицы. Его пальцы скользнули меж ее ног. Джефф вновь почувствовал прилив силы.