Метро 2033. Ничей - Ольга Швецова

— И где же рабочее место? — оглядевшись, он не обнаружил ничего, хоть отдаленно напоминающее о какой‑либо полезной деятельности. Каменный пол, стены да непонятный заборчик.

— Свиньи. И если хоть с одной что‑нибудь случится… Отвечать будешь собственной головой.

— Боюсь, из моих ушей холодец не выйдет, — Алексей искал взглядом будущих подопечных, теперь уже догадываясь, почему запахи показались слегка знакомыми. — А где свиньи‑то?

— Ты что, издеваться надо мной решил?! — сильный толчок в спину заставил пролететь вперед пару метров, врезавшись в загородку. — Вот они!

Алексей в изумлении опустил голову и увидел где‑то внизу щетинистые спинки и любопытно поднятые розоватые пятачки. Измельчали они, однако, по сравнению со свиноподами в окрестностях бункера! Теперь понятно, почему на красной линии жрать нечего.

* * *

Подозрительная личность не покидала вольера, как и было приказано. Алексей сидел в углу на табуретке, закинув ногу на колено другой, опираясь на черенок лопаты, и наблюдал за свиньями, толкавшимися у корыта с кормом. Нахал не только одежду не запачкал, но и оглядывал свои владения с видом монарха на троне! Виктор Петрович подошел поближе и заглянул внутрь.

— И как тебе дерьмовая работа? — вонь вблизи усиливалась, но пол казался довольно чистым.

— Это у вас дерьмовая работа, гражданин начальник! — раздался из угла голос, перекрывший довольное хрюканье, — а у меня работа с дерьмом. Большая разница, если подумать.

Сказать после этого, что приходится иметь дело вот с таким… продуктом жизнедеятельности, как Алексей, значило согласиться с ним. На это Виктор Петрович однозначно не хотел идти, поэтому предпочел промолчать. Вольер выглядел чище, чем при предшественнике. Может, чтобы наконец‑то навести в свинарнике порядок, и нужно было поселить там уборщика? Когда с головой в… в работу окунешься, сразу эффективность повышается.

Особист привычно устремил тяжелый взгляд на Алексея, но темнота на давала возможности оценить результат воздействия. Лицо чужака скрывалось в тени. И вряд ли тот дрожал от страха: вернуть Алексея сейчас в чистую тюремную камеру было бы для него слишком большим благодеянием. За хамство пусть посидит еще.

— Вот подумай. Поработай. Труд, говорят, даже из обезьяны человека сделал… Может, и из тебя что полезное получится.

Опять захотелось стереть навсегда со смазливого лица эту улыбку! Но привычка откладывать про запас то, что может еще пригодиться, пересилила раздражительность. Если уж давить эту гниду, так другим способом. Его страх не здесь… Насколько Виктор Петрович понимал в шрамах и ранениях, этот человек уже пережил нестерпимую боль, побывал в когтях самой смерти и все‑таки сохранил способность ехидно ухмыляться. Унизить истинно свинской грязью тоже не удалось. И даже он чего‑то боится. Обязательно. Иного не бывает.

Алексей менял воду в железном корыте, разгоняя пинками жаждущих свинок, готовых опрокинуть всё на пол. Пустая емкость была неустойчива, нужно наполнить хоть наполовину.

— Да с чего у вас сушняк‑то такой? Пошли на… фиг! — последнее слово, напрашивающееся в несколько ином виде, пришлось заменить, потому что за загородкой притаилась какая‑то тень. Судя по размерам

и робким повадкам, она точно не являлась представителем станционных спецслужб. Впрочем… Алексей хрюкнул от смеха не хуже поросенка: вдруг особист решил выследить, не вступает ли «шпион» в неформальные отношения с вверенной ему скотиной с целью навредить коммунистическому хозяйству? Пошлятина лезла на ум неспроста — незваный гость оказался Ульяной, а в ее присутствии так и тянуло на какое‑нибудь словесное непотребство. Девушка очень мило смущалась…

— Алексей Аркадьевич…

— Ульяна, ты протокол допроса, что ли, читала? Откуда взялось такое официальное обращение?

— Папа читал, я у него спросила.

— Значит, принцесса снизошла до свинопаса? Кстати, насколько я помню, там дело ничем хорошим не закончилось.

— Где там?

— Неважно, Уля…

Черт его дернул! Девчонки любят сказки, ему ли не знать? И как‑то не очень прилично разговаривать, демонстрируя девице свой зад, пусть даже и не приходилось за него краснеть. Алексей бросил шланг и подошел к загородке.

— Алексей…

— Лёша, — он облокотился на доску, наклонившись к ее лицу поближе. Ульяна отошла в сторону, но продолжала восхищенно рассматривать. — У тебя какое‑то дело?

— Да вот папа просил узнать… Может быть, ты что‑то еще умеешь делать? А вдруг для станции…

«Значит, папа просил? Или сама услышала разговор и решила быстренько сбегать и разузнать, пока папа не успел вперед тебя?»

— Любой труд надо уважать, если не ошибаюсь? — казенные фразы смягчились улыбкой и опасным блеском голубых глаз. Алексей настолько устал от вида сопливых пятачков, что хотелось посмотреть на что‑то поприятней, задержать девушку здесь хоть ненадолго. — А если серьезно, я в системах жизнеобеспечения неплохо разбираюсь. Но никто меня туда не допустит. Всемогущее НКВД не позволит.

Позади раздался металлический грохот, неполное и слишком легкое корыто все‑таки перевернулось под напором желающих напиться.

— Ёпти! — Алексей запрыгнул на загородку, спасаясь от потока грязной воды на полу.

— Лёша…

Ульяна бросилась к нему, стараясь помочь удержаться, но когда пальцы оказались в его руке, чуть не отдернула ее.

— Все нормально. Швабру только подай, она с другой стороны. Вот с… свиньи!

Дочь отчего‑то весело смеялась, перевесившись наполовину внутрь вольера, то подпрыгивала на месте, то притоптывала ножкой. И не пришлось долго гадать, что там внутри могло ее развеселить.

— Алексей! — тот вынырнул откуда‑то снизу со шваброй в руках и в опасной близости от Ульяны. Можно подумать, рядом с дочкой оказалось самое грязное место. — Вы тут мою Ульку на клей прилепили, что ли?

— Вроде нет. Она решила занять место Виктора Петровича и продолжает мой допрос.

— Ну, Лёш!

Похоже, этот визит не был согласован с отцом, но другого выхода Алексей не видел. Другого выхода из этого дерьмового свинарника… Когда еще представится шанс поговорить с первым секретарем напрямую? Не ходят они из любопытства по дальним закоулкам станции.

— Уже «Лёш»… Ульяна! Быстро освоилась! Ты его совсем не знаешь, он может быть опасен. И я тебе запрещал по дальним коридорам ходить.

— Станции красной линии не так безопасны, как мне показалось? И давайте познакомимся по форме, чтобы я уже не представлял собой страшилку для девочек под названием «странный незнакомец», — Алексей протянул руку чуть дальше за загородку, партийный секретарь пожал ее, ничуть не брезгуя грязью.