Месть оптом и в розницу - Наталья Перфилова

– А ты как же? В одной рубашке, замерзнешь.

– Я же мужчина, могу и потерпеть. – Мой вопрос вроде даже удивил его. Видимо, он считал это само собой разумеющимся.

– Ты придумал, что мы скажем Регине?

– Я всегда найду о чем поговорить с симпатичной женщиной, – усмехнулся он.

– А вдруг она не слишком красивая? – Его ответ мне почему-то не совсем понравился.

– Соберу волю в кулак и буду искать слова утешения, – смиренно отозвался он.

– Ты все шутишь, а я жутко волнуюсь, – укоризненно посмотрела я на спутника.

– Не о чем. Ты лучше сиди и думай о моем предложении.

– Каком еще? – рассеянно поинтересовалась я.

– Ты уже забыла? – расстроился парень. – Иди-ка сюда поближе, я напомню тебе.

Он неожиданно и очень уверенно притянул меня к себе и нежно поцеловал в мочку уха. Его теплое дыхание прошелестело у меня в волосах, коснулось шеи. В этот момент мне показалось, что между нами проскочила искра. Горячая волна начала подниматься со дна моей души. Я положила голову на плечо Ивана и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Он наклонился ко мне и прошептал:

– Я чувствую себя как мальчишка, который первый раз целует девочку на лестнице в подъезде. – Он заглянул в мои глаза. – Ну что, вспомнила о моем предложении?

Я молча кивнула. Только Иван успел коснуться моего лица губами, как дверь внизу хлопнула.

– Придется оставить это на потом, детка, – почти беззвучно прошептал он.

Минуты через полторы появилась эффектная брюнетка с рахитичной собачкой на тоненьких ножках. Сунув в скважину ключ, дама распахнула дверь и стала дергать за поводок упирающееся животное.

– Ты пойдешь или нет? Неужели не нагулялась? Горе ты мое!

– Вам помочь, мадам? – галантно спросил Иван, незаметно спустившийся сверху. Аккуратно задвинув даму с собачкой внутрь, он впустил меня и запер дверь.

– В-вы кто? – Брюнетка от страха начала заикаться. – Ч-что вам надо? Помогите! – попыталась выкрикнуть она.

– Не надо шуметь, гражданка, не в ваших это интересах. – Иван бесцеремонно зажал накрашенный рот своей ладонью. – Мы, если так можно выразиться, приятели усопшего отца Ксенофонта, в миру Перова Семена Игоревича. Я сейчас руку уберу, а вы без глупостей, пожалуйста. Отвечайте, знакомо вам это имя?

– Как усопшего? Сестра же сказала – прогноз благоприятный! Он что, все-таки умер? Совсем? – нешуточно расстроилась Регина Давыдовна.

– Мертвее не бывает, к сожалению, – печально подтвердил Иван, – ему кто-то капельницу отсоединил после вашего ухода.

– А от меня-то вы что хотите? – нервно забегала по комнате хозяйка. – Я его не убивала, это совершенно точно. Для меня его смерть – полная катастрофа! Я же из-за этого в таком дерьме теперь, что хоть рядом с Семеном ложись и помирай!

– Он вам деньги какие-то должен, как я поняла, – вмешалась я, – наверное, с этим все и связано. Кто мог желать батюшке смерти?

– Ума не приложу! – искренне воскликнула Регина.

– Может, расскажете, Регина Давыдовна, все по порядку? – посоветовала я. – Попробуем вместе разобраться.

– Очень надо мне с вами откровенничать! – вздернула подбородок гражданка Ковальзон. – Семена я не убивала, и достаточно с вас. Идите, пока милицию не вызвала.

– Мы-то уйдем, только хочу вас предупредить напоследок, что в этом деле уже есть три трупа. Вы точно уверены, что Регина Давыдовна Ковальзон нужна преступнику именно в живом виде? А может, он мечтает присоединить вас к компании тех троих, которые сейчас в холодильниках областного морга лежат? – как бы без особой заинтересованности спросил Иван и поднялся. – Пойдем, Ир, дамочке собаку кормить пора.

– Так, а с чего вы взяли, что меня убить-то хотят? – всполошилась хозяйка. – Денег у меня нет, но ведь не я в этом виновата.

– Главное, чтобы вы сами, Региночка, в этом уверены были. А мы со своими проблемами сами разберемся, – откровенно блефовал Иван, – мы узнали основное, убили Ксенофонта не вы. Так что делать здесь нам вроде как нечего больше.

– Гришка никак не мог попа замочить, он со мной в город поехал, ночевал тоже здесь, иностранцы в тот же день улетели… А кого еще убили? – обеспокоенно спросила Регина.

– Да какая вам разница? – равнодушно пожал плечами Иван. – Вы-то ведь в безопасности…

– Ну вот что, раз уж пришли, давайте поговорим откровенно. – Я восхитилась Ванькиной хитростью, теперь получалось, что уже не мы, а сама хозяйка уговаривает нас побеседовать по душам. – Проходите в комнату, я сейчас Лоле корма насыплю, а то она не даст поговорить спокойно.

Квартира у Регины Давыдовны была вполне приличной. Так, ничего особенного, но уютно и чисто. Ни дорогой техники, ни картин не наблюдалось.

– Мне, собственно, скрывать особенно нечего. Раз Семен умер, то и отвечать ему за все по полной программе и в мирском суде, и в Божьем, если есть он на том свете…

Года полтора назад реставратор Григорий Павлович Елкин, прозванный за свою смуглую экзотическую внешность Хусаинычем, руководил реставрацией церквушки в селе Евсеевка. Там-то и показал ему местный батюшка Ксенофонт шкатулку, обнаруженную им в тайнике полуразрушенной церкви. Григорий, как хороший специалист, сразу просек, каких огромных денег стоит это сокровище. Шкатулка, неизвестно как оказавшаяся в деревенской глухомани, тянула век на пятнадцатый, от силы шестнадцатый. Внутри лежало такое же древнее Евангелие в окладе из чистого золота с вкраплением великолепных рубинов и топазов и усыпанный бриллиантами крест величиной с детскую ладошку. Вся эта красота, по мнению Григория, стоила никак не менее двух миллионов евро. И такая куча деньжищ просто так, без всякой пользы, лежит в сейфе у заштатного сельского батюшки. Хусаиныч стал горячо уговаривать Ксенофонта продать сокровище. Нужно отдать должное Семену Игоревичу, он был честным человеком и искренне верил в Бога. Деньги, особенно большие, считал откровенным злом и в воскресных проповедях неоднократно называл их происками сатаны, появившимися на земле специально, чтобы искушать добропорядочных христиан. Положение сельского батюшки и уважение, выказываемое односельчанами, вполне его устраивало. Иногда он доставал шкатулку и любовался бесценными сокровищами. Вспоминал о матушке Елене… Этого ему было достаточно для счастья. Он пожалел, что рассказал Хусаинычу о своей тайне. Семен Игоревич всегда помнил, как перед смертью жена взяла с него обещание непременно передать Евангелие патриарху или в исторический музей, но ни в коем случае не продавать его корыстным людям. «Эти деньги не принесут тебе счастья, Семен. Продав святыни, ты попадешь прямиком в ад», – говорила Елена.

Григорий поначалу не смог понять психологию Ксенофонта. Он без устали искал все новые и новые подходы для достижения своей цели, но с каждым разом убеждался, что внутреннее сопротивление батюшки только растет. Священник уже всерьез начал поговаривать о том, что пора бы уже связаться с руководством музея, только сначала нужно было получить благословение патриарха. А это Ксенофонту хотелось сделать при личной встрече. В конце концов Григорий исчерпал все доводы и решил выдвинуть единственный козырь, оставшийся в рукаве. Так на передний план вышла Регина.