Русская Финляндия - Никита Кривцов

Архипелаг Виролахти теперь находится в составе самого юго-восточного муниципалитета Финляндии, непосредственно вблизи от российско-финляндской границы. Но до аннексии Карельского перешейка Советским Союзом граница княжества проходила значительно восточнее, по реке Сестре, приблизительно там, где скрывался в небезызвестном нам «шалаше» будущий властитель уже большевистской империи. Таковы причуды истории.

В заливе Виролахти, среди островов одноименного архипелага, вставали на якорь императорские яхты «Штандарт» и «Полярная звезда». Царь и августейшая семья проводили время в близлежащих финских шхерах, на островах и на побережье. На острове Харппу для царского двора был создан парк отдыха с теннисными кортами, каруселями и качелями. Со столицей была обеспечена хорошая связь. На архипелаге были оборудованы взлетно-посадочные полосы для аэропланов. Связной корабль ежедневно отправлялся в Петербург, между материком и архипелагом ежедневно курсировал финский почтовый пароход. В прибрежной деревушке был устроен телеграф. Что бы ни случилось в империи, государь тотчас узнавал об этом.

Во время отдыха царь не любил заниматься делами, но государственные заботы не оставляли его и тут. В Виролахти Николай II встречался, например, с императором Германии Вильгельмом II и королем Швеции Густавом V. В своих воспоминаниях современники часто отмечают тот факт, что, получив почту из Санкт-Петербурга, царь надолго закрывался в своем кабинете, который находился на яхте «Штандарт», и по мере прочтения выкидывал открытые конверты в море из окна. По количеству конвертов можно было понять, насколько насыщенный делами выдался этот день для императора.

Во время пребывания царя в Виролахти безопасности тем не менее уделялось большое внимание. Ведь, с одной стороны, всего около двухсот километров было до Петербурга, с его многочисленными революционно-террористическими организациями. С другой – и в самом Княжестве было далеко не так спокойно, как в незабвенные времена отца и деда Николая II: из-за начавшейся и весьма грубовато проводимой политики русификации, в Финляндии поднялись националистические, сепаратистские настроения, был убит генерал-губернатор Н.И. Бобриков. Поэтому царская яхта охранялась несколькими постоянно курсировавшими вдоль островов военными кораблями, море непрерывно патрулировали две торпедные лодки. Корабли, подплывавшие слишком близко, прогонялись, а иногда подвергались даже обстрелу. На суше императора и членов семьи оберегала незаметная, но очень надежная охрана. Матросы располагались цепочками вдоль возможных маршрутов следования; зная это, Николай часто разбрасывал по дороге золотые монеты для них в знак благодарности.

Тех довольно близких и дружеских отношений, что складывались с местными жителями у Александра III, у его сына не было, да и быть не уже не могло. В основном царь только приветствовал их, говоря по-фински: «Бог в помощь!» Лишь торговец из Виролахти Отто Манте-ре был единственным, кто лично из простых финнов общался с царем. Император был частым его гостем, а пристань торговца использовалась во время посещений церкви в Виролахти. Пристань эта сохранилась и до сих пор носит название «Императорской». Дом Мантере также сохранился до наших дней. На месте, где когда-то размещались казаки из охраны царя, теперь располагается кемпинг.

Царь исправно рассчитывался с местными жителями по окончании отдыха за весь причиненный ущерб. Тот же Мантере и другие рыбаки и торговцы скрупулезно подсчитывали, сколько сожжено дров, вытоптано посевов и даже недополучено возможной прибыли вследствие неудобств, причиняемых царской охраной, и подавали все эти счета в Сенат, который незамедлительно выделял им средства в требуемом количестве.

«Здесь нам хорошо», – говорил Николай II, находясь в Виролахти. Он ловил рыбу, много купался, гулял по островам и побережью, вдыхал полной грудью запах моря, леса и свежескошенных трав. Здесь, среди почти девственной, чистой, нетронутой человеком природы, он поистине отдыхал от сплетен и дрязг петербургской жизни, да и вообще мира. Сохранилось множество фотографий, снятых в Виролахти, где царь и его семья выглядят счастливыми и радостными. Для Николая II и его семьи это действительно были дни покоя и уединения.

А вот, что писала в своих мемуарах Анна Танеева-Вырубова о посещениях Виролахти с царской семьей: «…Государь был здесь будто заново родившийся, Он дышал здоровьем и радостью жизни. Государыня же была здесь, действительно, “Солнышко”, согласно своему ласковому имени. Она цвела и была в восторге от шхер и от того состояния покоя, которые они давали. Она говорила мне много раз, что провела там наисчастливейшие моменты своей жизни». Анна Александровна вспоминала, что, когда в 1914 году нос императорской яхты «Штандарт» повернулся в сторону Кронштадта, государыня буквально обливалась слезами, предчувствуя, что никогда более не вернется сюда.

Здесь многое изменилось с тех пор, но кое-что осталось таким же. Парк на острове Харппу не сохранился, но вблизи от теннисного корта все еще бьет родник, называемый «Императорским». Здесь отмечены места, где находился царский корт и причал, куда прибывали большие яхты, а также причал для катеров и лодок. Сохранились арендованный царем сенник, погреб, где хранилось любимое на отдыхе блюдо царской семьи – простокваша, цоколь здания медицинского пункта, личного телеграфа и почты. Множество скалистых островков на архипелаге также носят название «Императорских». А среди местных жителей до сих пор бытует масса легенд и рассказов о времени посещения последним русским царем этого уголка Финляндии.

В селе Виролахти до сих пор существует церковь XVIII века, в которой молились Николай и члены его семьи. В расположенной рядом каменной ризнице и колокольне устроен музей. А неподалеку отсюда находится гранитный карьер, где добывали камень для колонн Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге и где вырубили монолит для Александрийского столпа на Дворцовой площади.

Местность это вовсе не заброшенная и не оставленная вниманием финнов. У гранитного карьера открыт краеведческий музей, где, например, можно узнать, что ныне здешний камень экспортируется даже в Италию. Останавливаются здесь для отдыха на весеннем пролете тысячи водоплавающих птиц, и поэтому на территории Виролахти проводятся серьезные орнитологические исследования. Ежегодно здесь проводятся ярмарки с концертами и выборами самой красивой девушки и самой искусной хозяйки.

А совсем рядом проходит и автомобильная трасса из Петербурга в Хельсинки, и на пограничном пункте Ваалимаа останавливаются ежедневно сотни автомобилей и автобусов. И жаль, что мало кто из российских туристов даже знает, какое место находится совсем рядом. Если история этого места не вызывает больших эмоций у финнов, которые, однако, могут устраивать здесь посещение придорожного камня, на котором одна из проезжавших мимо шведских принцесс соизволила откушать крестьянский бутерброд, то для россиян она не как не может быть безразлична.

И пусть здесь сохранилось немногое с начала XX века, главное, в Виролахти можно окунуться в ту же атмосферу покоя и уединения, которую так ценила семья последнего русского императора.

Карл Густав Эмиль Маннергейм – одна из величайших и, вероятно, самая яркая из фигур в истории Финляндии ХХ века. По крови – швед (а если еще глубже, то голландец), патриот Финляндии, как мало кто другой сделавший для своей страны, причем в самые тяжелые для нее годы, и в то же время русский офицер, однажды присягнувший на верность империи и не нарушавший этой присяги всю оставшуюся жизнь.