Испанский поход - Алексей Живой

Однако представить, что по городу, буквально набитому войсками Карфагена, да еще в двух шагах от казарм, запросто бродит вооруженный до зубов отряд римских диверсантов, он не мог. Мысль позвать на помощь у него промелькнула, но криков все равно отсюда не услышат, да и времени дождаться подмоги им не дадут. Вечерело. Бандиты явно торопились закончить дело по-быстрому и разбежаться под покровом темноты. Но у карфагенян были другие планы.

А потому Федор продолжил сражение, уже напоминавшее мясорубку. Слишком многое зависело от того, сохранит ли он свою жизнь. В какой-то момент ему показалось, что нападавшие отлично знают, кто он такой, и стремятся убить только его, – сразу трое, оставив в покое Урбала и Летиса, набросились на Чайку, оттеснив от друзей. Еще одно обстоятельство поразило Федора: за время ожесточенной схватки в тесноте улицы бандиты не проронили ни слова, как будто были немы. Кричал на весь квартал только Летис, сопровождавший свои рубящие удары воплями ярости.

Пока Федор отбивался от троих, еле увернувшись от очередного удара кинжалом в бок, здоровяк из Утики сплеча рубанул по шее своего противника, отправив его к богам, и пришел на помощь Федору. Наскочив сзади на одного из одетых в лохмотья бойцов, он без зазрения совести всадил тому в спину свой клинок, а выдернув его из обмякшего тела, рубанул второго по голове, расколов ему череп. У нападавших, в отличие от карфагенян, шлемов не было. Они надеялись только на свое короткое оружие, что пронесли под лохмотьями, и численное превосходство, но этого оказалось мало. Федор легко разделался с последним, сначала проткнув ему бедро. А когда тот упал перед ним на колено, истекая кровью, хлестким ударом в ярости отрубил ему голову.

– Ты как? – поинтересовался Летис, бросив взгляд на подпорченный панцирь командира, когда тот перестал бешено озираться по сторонам, ожидая нового нападения.

– В порядке, – отмахнулся Федор, быстро оглядев ссадины на плече и руках, – ничего серьезного. Урбалу помоги.

Но этого не понадобилось. Финикиец, сражавшийся с двумя оставшимися бойцами в десяти шагах, сначала ранил в руку одного из них, а потом добил его колющим ударом в шею. Последний, увидев, что нападение не удалось и все его подельщики уже плавают в собственной крови, бросился бежать в переулок. Но меткий бросок Летиса настиг его буквально в метре от угла дома. Парень споткнулся и упал замертво. Из его спины, чуть пониже лопатки, торчала рукоять кинжала.

– Молодец, – похвалил его усталым голосом Федор, добавив: – Хотя я предпочел бы с ним перед этим немного потолковать.

Осмотрев тела нападавших, Чайка опять поймал себя на мысли, что панцири на них очень походили на защиту легионеров, только слегка укороченную и облегченную. Словно специально перешитую из стандартного образца. Окончательно сбитый с толку Федор уже направился вниз по улице, как далеко позади послышались крики и топот. А спустя пару минут их догнал отряд пехотинцев с факелами. Впереди солдат бежал сам Метар.

– Вы живы? – крикнул он, едва оказался рядом и с удивлением рассматривая трупы, повсюду валявшиеся на улице. – Мне доложили, что тут идет драка.

– Да еще какая, – усмехнулся Летис, положив окровавленный клинок себе на плечо, – неспокойно у вас на улицах. Похоже, вечером по Лилибею шагу нельзя ступить, чтобы не встретить грабителей.

– На нас напали, – проговорил Чайка, обводя рукой поле боя, – судя по всему, хотели ограбить.

Метар вновь с недоверием уставился на мертвые тела, на которых из-под лохмотьев виднелись хорошо знакомые ему панцири.

– Грабители? – произнес он с недоверием, пересчитывая трупы. – Давно у нас такого не случалось. Что им от вас было надо?

– Как всегда, деньги, – ответил Федор, – но мы сами разобрались. Поэтому не стоит поднимать шума.

– Я должен доложить о случившемся коменданту, – пробасил Метар.

– Хорошо, – не стал спорить Федор, – делайте что должны. А мы отправляемся на корабль.

– Может быть, дать вам охрану? – проговорил Метар, не слишком поверивший в историю с ограблением.

– Не стоит, – ответил Федор, – мы и сами дойдем. Вряд ли нас попытаются ограбить дважды за вечер.

И трое уставших друзей медленно направились в сторону порта сквозь сумерки. На этот раз Летис не посмел напомнить об упущенном ужине. Хотя ярость сражения, едва утихнув, заставила его ощутить муки голода вдвое сильнее. Заметив озадаченный вид Федора, здоровяк ничего не сказал, а лишь испустил вздох сожаления. Сам же Чайка думал совершенно о другом, не обращая внимания на переживания Летиса.

До корабля, однако, они добрались все же не так быстро, как хотели. Едва спустившись в нижний город и приблизившись к котону, они заметили толпу с факелами. Увидев непривычное для этого времени скопление народа, Федор сразу почувствовал неладное. А когда друзья подошли поближе и протиснулись сквозь переговаривавшихся людей, среди которых были в основном торговцы и ремесленники, возвращавшиеся с базара, то увиденное подтвердило его самые мрачные ожидания.

На краю сухого дока, – сверху он заметил все верно, воды здесь не было, – раскинув руки, лежал Зета. Из его груди торчал кинжал. Чуть в стороне, за бочками со смолой, которых здесь было выставлено великое множество, Федор увидел еще одного мертвого посла. Он был убит ударом в спину, но до этого успел дорого продать свою жизнь. Вокруг валялись трое бандитов, одетых в лохмотья так же, как и только что напавшие на Федора люди. Все они были буквально изрублены. На груди, руках и голове каждого красовалось несколько алых борозд, оставленных мечом посла. А одного он даже лишил правой руки, отрубив кисть вместе с кинжалом.

– Крепкая тут была драка, – проговорил Федор, глядя на побоище.

– Да, – подтвердил Летис, невольно оглядываясь по сторонам, – не хуже нашей.

– Значит, на нас напали одновременно, – предположил Урбал, сопоставив два события. – Федор, ты случайно не знаешь почему?

Чайка не ответил. Двигаясь вдоль каменного ограждения этой внутренней гавани, он продолжал искать глазами Хирата, у которого хранилось первое письмо Ганнибала. И вскоре, бросив взгляд на дно сухого дока, освещенного слабым светом мерцавших по верхней кромке факелов, он увидел его. Посол Гасдрубала лежал на камнях у самого днища приподнятой на стропилах триеры, словно мешок с костями. Руки его были раскинуты, а шея неестественно выгнута. Он плавал в луже собственной крови. «Письмо! – пронеслось в мозгу Федора. – Надо спасти письмо!»

Он шагнул к лестнице, что была спущена в док, но дорогу ему преградили шестеро пехотинцев, уже выставленных здесь кем-то из прибывших офицеров.

– Туда нельзя, – заявил один из них, встав перед Чайкой, – приказ коменданта. Здесь произошло убийство.

– Я Федор Чайка, командир прибывшей эскадры, – проговорил Федор, еле сдерживая закипавшую ярость и мгновенно входя в роль большого начальника, – эти люди – послы, которые плыли на моем корабле. На нас самих только что напали, едва не убив. И я хочу осмотреть тело, что бы там ни приказал вам комендант, который знает меня лично.