Спасти Ангела - Джеймс Паттерсон

— Что странно? — встрепенулась я.

Надж сжала губы и смотрит в пол. Тотал многозначительно кашляет.

Я вздохнула и устало потерла виски:

— Да говорите уж. И так ясно, что про Клыка что-то.

Как ни удивительно, я смогла произнести его имя и не съежиться, не окаменеть душой и телом.

— Ну… странно то, что мы здесь с Группой Конца Света столкнулись, а Клык в Калифорнию собирается, выяснять, что они собой представляют, — выпалила Надж.

В том тошнотворном видео, где Клык с Макс-2 разыгрался и где телик в их комнате видно было, я обратила внимание на репортаж о ГКС на экране. Но вот уж не думала, что за этим стоит что-то большее.

— Клык что, о них в своем блоге пишет?

— Пишет, — кивает Надж.

Я открываю лэптоп и выхожу в его блог. Первый раз с тех пор, как он улетел. Видеть написанные им слова до сих пор горько. Краем глаза замечаю, что Дилан ушел в другой конец комнаты и мрачно уселся на диване, щелкая телепультом с канала на канал.

«Итак, мы отправляемся на Comic-Con, — читаю я, а Тотал переползает ко мне на колени, поддерживает, наверное. — Мне всегда хотелось там побывать. Выходит, теперь-то как раз и случай представился — Группа Конца Света устраивает там огромный митинг. Почему там, не знаю, но Команда Клыка уже в пути. Не стесняйтесь, присоединяйтесь. Подходите потрогать — крылья у меня не приставные, а самые что ни на есть настоящие».

Поднимаю глаза от экрана:

— Вы все молчали, потому что…

Надж покраснела:

— Но ты же сама сказала, чтобы мы при тебе не смели его имя произносить.

Что правда, то правда. Выходит, это я — круглая идиотка и опять сама во всем виновата.

— К тому же ты занята была. С Игги разбиралась, и вообще… — шепчет чуть слышно Надж.

— Значит, ГКС в Comic-Cone сборище устраивает. — Я в раздумье качаюсь на стуле.

— Чего ждать-то, давайте туда рванем. Я у Тришии Хелфер[4]как раз автограф возьму, — встрепенулся вдруг Тотал. Мы все разом оторопело уставились на него.

— Чего? Она очень даже классная тетка. Я имею в виду, по человеческим меркам.

— Согласен, если у ГКС там сборище, не вредно бы и нам там оказаться, — подает Дилан голос с дивана.

Вот это да! Он же знает, что там Клык будет. А все равно готов лететь. Вот молодец! Ценю.

При мысли о том, что я увижу Клыка, сердце у меня бешено запрыгало. Он хотя бы понимает, что мне больно видеть, как он свою новую команду пропагандирует? А уж о том, что он видео в блог выложил и по всему свету разнес, как он со своей максозаменительницей резвится, я вообще молчу. Откуда в нем такая жестокость? Он что, нарочно хочет мне досадить?

Все это на Клыка совсем не похоже. Но что еще мне остается думать?

— Вы уже совсем собрались? А как же мама, Джеб и Элла? — вдруг спохватываюсь я.

— Я все время о них думаю. — У Газмана такой серьезный голос, что я вдруг замечаю, как он повзрослел.

— Ты что-то о них знаешь? — волнуется Надж.

— Помните, когда самолет разбился, я старался удержать Джеба, а он взял и отпустил руки. Помните? — Лицо у Газзи начинает предательски кривиться от слез. — И когда я уже понял, что дольше его мне не удержать, он крикнул мне самое последнее, самое важное, что хотел сказать перед смертью.

— И что он тебе тогда крикнул? — Что бы я про Джеба ни думала, как бы я его ни ненавидела, не могу не признаться, мне очень хочется знать, что за слова такие последние он мог сказать, думая, что сейчас умрет.

— Он сказал: «Все люди должны умереть, чтобы спасти Землю. Как я сейчас умру, чтобы спасти вас». — И Газзи поднял на нас свои голубые расширенные от ужаса глаза. — Мне кажется, Джеб с ними, с этими, из Конца Света. И мама твоя — тоже.

— Да что ты мелешь? — ощетинилась я. — Моя мама? В этом гнусном заговоре?

— Не кипятись. Я все понимаю. Ты же знаешь, что я думаю про доктора Мартинез. Она — самая лучшая! Думаешь, мне хочется верить, что она с ГКС связалась?

— Ладно, про Джеба я еще понимаю. Он двуличная шкура и вечно врет. Но мама моя тут ни при чем. Она хорошая, и нам всегда только хорошее делала. Нечего ее сейчас к этой швали приплетать.

— Но ведь она доверяет Джебу, — сопротивляется Газзи. — Даже когда ты поняла, что он нас предал, и совсем с ним порвала, — даже тогда она не прекратила с ним контактов.

Газ прав. Ее странное доверие к Джебу всегда мне жизнь отравляло. Но потом я решила, что у нее должны быть свои веские причины. Может, она его исправить хотела. И не теряла надежды. А может, он ей просто нравился. Я имею в виду, как мужчина.

— И еще кое-что. — В голосе Дилана слышится сомнение. — Доктор Мартинез совершенно замечательная. Она все время нам помогает. Даже в доме у себя нас приютила. Но… почему она позволила Джебу привести сюда профессора и даже никого не предупредила? Ты же ведь все ей про Ханса рассказала, как он чуть Клыка не убил. Но она все равно его к себе в дом пустила. Тебя ЭТО не беспокоит?

Я резко развернулась:

— Да кто тебе право такое дал маму мою в предательстве обвинять? В стае без году неделя, а что городишь! Ты хоть понимаешь, о ком говоришь?

Он опускает руку мне на плечо, и я деревенею. Я готова снова спустить на него всех собак, защищая маму. Мама-то у меня одна и другой никогда не будет. Не сносить же молча его нападки. Но в глубине души я все время чувствую — он таки разбудил мои самые тяжелые подозрения. Проницательность у Дилана обычно срабатывает на все сто. И он всегда мне плечо подставит и поддержит. Мы до сих пор с ним во всем соглашались. Разве что Эллу он не хотел одну оставлять. А так — мы никогда не спорим.

Поднимаю на него глаза. Но он не обижается и не злится, хотя, честно говоря, именно этого я от него и ждала. Он просто страшно огорчен. И озабочен, и, сразу видно, за меня расстроился. И мне от этого становится стыдно. Что, надо признаться, случается со мной крайне редко.

Смотрю на озабоченные лица моей стаи. Сколько же раз я пропускала мимо ушей все их предупреждения и опасения! Сколько раз я никого не слушала и делала все по-своему. И сколько раз на этом обжигалась! Так и сейчас. Ведь они ни мозги мне замутить не хотят, ни обидеть не собираются. Поэтому я заткнулась. Нечего варежку разевать, если сама ни в чем не уверена.

— По-моему, это твоя мама в то утро убедила нас лететь GEN77 в пустыне искать, — осторожно напоминает Ангел. — Ты, кажется, лететь не хотела, и мы все на твоей стороне были. Мы согласились в самолет Джеба полезть, только когда твоя мама сказала, что она бы на них посмотрела. И чуть не умерли в результате.