Личный враг человечества. Книга 3. Останется только одна… - Алексей Имп

Затем присутствующие ребята, довольные и веселые поднялись на ноги и принялись друг друга обнимать. Когда я спохватился, то было уже поздно, меня каждый успел облапать, и вытереть свои грязные руки о мою мягкую белую шерстку, оставляя на ней черные масленые пятна.

Жена, как всегда хохотала, тряся своей козлиной бородой и рогами, а я растерянно глядел на веселящихся юнцов.

Празднество прервал Волхв, подозвав к себе Василия и передав ему грамотку от дяди. Быстро пробежав ее глазами, он изъявил желание лично сопровождать нас, и отдал необходимые распоряжения своим помощникам. Одно из которых — вымыть меня.

О чем я узнал позднее, когда Вашего покорного слугу потащили к большой металлической бочке с дождевой водой и стали в нее макать. Поначалу я упирался как баран, который уверен, что его хотят утопить, так и не дав перед смертью разглядеть все детали новых ворот. Но когда меня посыпали стиральным порошком, наконец, догадался не мешать, и спустя некоторое время уже блистал белоснежной чистотой и пах морозной свежестью.

Пока готовили навороченный комфортабельный джип, вернулись Людмила с отцом, в сопровождении казака Григория.

Оказалось, что дело механика Гаврилы было у ФББшников на особом счету, и полицейские ни за что не хотели его выпускать. Но деньги сделали свое дело, и, сымитировав побег, отец самарской красавицы оказался на свободе. Правда, находиться ему тут с дочерью теперь стало опасно, и их, не сговариваясь, захватили с собой в дорогу.

Людмила, узнав, что мы типа «посланцы небес», была от радости на седьмом месяце… Да что за напасть, мозги в женском теле стали все больше мыслить по-женски — оговорился, на седьмом небе, конечно же!

Она принялась заботливо украшать нас венками, ленточками и прочей мишурой, как новогодние елки. Жене провинциальный марафет очень понравился, а вот мне пришлось терпеть, скрипя зубами. Хорошо, что губы помадой не накрасили, и на этом спасибо! В общем, девушка взяла на себя все обязанности по уходу за мной и Кариной.

Ей неожиданно охотно стал в этом помогать Митрич. У него на простодушном лице было явно написано, что молочное производство его совсем не интересуют. Хотя, смотря о каком «производстве» идет речь… Он был настолько рассеянный, что подсунь в этот момент под руки разъяренного быка, и его выдоит без остатка. И даже не заметит, что животное из последних сил сопротивляется.

Поэтому доиться я давался только нежным ручкам девушки, получая незабываемое удовольствие, и стараясь не обращать внимания на ревнивые, колючие как ее рога — взгляды жены.

Попутчики же из соображений безопасности делали вид, что не замечают притязаний наивного парня и его неуклюжих ухаживаний за Людмилой, чтобы окончательно не смутить здорового увальня. Он и в нормальном-то состоянии способен дров наломать, и сквозь стены проходить. А тут, дело ведь молодое! Пусть лучше общаются… Отвлечется, зато машина целее будет!

Да и моей жене стало немного спокойнее. Она все своим козлиным умом никак не смекнет, что в обличье козы, я близко к Людмиле не подъеду… Даже, если буду сам на себе и при этом захромаю.

Путь до столицы по горным трассам не обошелся без приключений, но преодолели его за несколько дней. Не зря мы опасались возможных проблем! Федералы разослали на все посты ориентировку на нашу группу, как на особо опасных преступников.

Здесь еще явно усугубил ситуацию освобожденный от принудительного труда Мышат Лягуев. Поведавший коллегам, как быстро и ловко Митрич ухлопал его силовую поддержку. Это заметно увеличило стоимость путешествия, сотрудники ГАИ нас норовили остановить, где только встречали. Но Великий Волхв обладал поистине неиссякаемыми запасами слов убеждения и денежных средств, отводящих взоры коррумпированных служителей закона.

Под конец пути, вероятно, прослышав про нашу щедрость, за нами даже погнался патрульный вертолет-квадрокоптер, но платить воздушных крохоборцам было уже чересчур. И мы быстро укрылись в проходной пещере, оставив там уже засвеченную машину, и пересев на другую, заранее подготовленную нашими соратниками.

— Вызволить ученого из СИЗО оказалось делом не простым, его охраняют Высокородные Стражи Оракула, как самого президента Пепенской федерации — Османа Османовича Сутарбиева, этого дитя чудовища, жадного змееныша с глазами дрофы.

С этой вводной информации племяшь Василий начал совет «в Филях», состоявшийся спустя некоторое время после прибытия нашей команды на место, в пригород Молнебада.

— Отправим туда роту самых лучших и подготовленных бойцов, и возьмем тюрьму штурмом! Если не удастся освободить его, взорвем вместе с врагами, тем самым, снизим риск раскрытия места расположения артефакта, — предложил Волхв.

— Правильно! Я пойду с ними и даже без оружия, вот этими самыми руками, всех этих ВСОшников передушу, как зайчат, — разгорячился Митрич перед прекрасной Людмилой.

Та хихикнула в ладошку, а моя супруга, напротив, осуждающе сдвинула то, что у нее было вместо бровей за неудачный способ аллегории, связанный с ее любимыми зверьками.

— После выхода на одного из следователей, ведущего дело шайтаниста, удалось разузнать, что Омар не «колется», и держится молодцом, — доложил Григорий, отвечавший за связь с источниками в среде силовых структур.

— Все равно рано или поздно, они выбьют из него эту информацию, если нет другого плана, считаю необходимо штурмовать!

— «Нет, я категорически не согласен!» — при этом Карина в картавости перевода на человеческий превзошла вождя октябрьской революции.

— «Отправить туда отряд добрых самаретян, как предлагает наш высокоуважаемый старец, все равно, что просто сесть голой задницей на улей с рассерженными дикими пчелами и пшикнуть на них», — начал рассуждать я. — «Толку нет, только разозлим, но не достигнем цели!»

— «Мне тут пришла в голову мысль использовать схему освобождения заключенного, как в старом добром кино про Глеба Жеглова и Володю Шарапова… Где они за столом засиделись не зря! Ой, я, кажется, начал путать песню и фильм!»

Присутствующие на совете заинтересованно уставились на Перуна в лице Коры — козла, которая тупо транслировала мои мысли вслух (в том числе про песни, пчел и голые задницы).

— Чем же нам могут помочь эти почтенные музыкальные люди, которые хорошо попировали за столом? Разве их пчелы в это место кусать не будут? — уточнил Волхв, слегка ошарашенный от предыдущего яркого примера.

Ясно, что тот сумбур, что передает окружающим моя жена будет понятен даже далеко не каждому современному человеку, знакомому с нынешним фольклором, не говоря уже про не избалованных этим самаритян.

— Пчелы это иносказательно — охрана СИЗО. А Глеб и Володя не пели и не кушали, а разрабатывали за столом операцию по вызволению своего человека из опасной банды. Мы поступим аналогично, — продолжила излагать мои мысли супруга.

— «Ты же Великий Волхв всея Самария, знаешь, где находится артефакт? Омар передал его координаты? Ты можешь показать нам?»