Фрида - Аннабель Эббс

спал? Как долго стоит на коленях миссис Брэдли, гладя его по волосам? Опустив взгляд, Эрнест обнаружил, что рубашка выправлена из брюк. А где галстук? Неужели он забыл повязать галстук? Он встал и начал извиняться, сгорая от стыда и пытаясь сохранить остатки достоинства. Однако миссис Брэдли лишь кивнула и протянула ему стакан тепловатого виски. Он отхлебнул напитка, в котором явно присутствовало что-то сладкое. Не мед. Сахар или джем.

– Вы очень добры, миссис Брэдли. Простите, ради бога. Я, кажется, приболел.

Он поморгал, надеясь, что женщина исчезнет. Вместо этого она встала, подошла и усадила его на диванчик. Сопротивляться не было сил. Каждая клеточка требовала откинуться назад, принять горизонтальное положение, закрыть глаза.

– Я знаю, что вам нужно, профессор, – нежно промурлыкала миссис Брэдли, вновь опускаясь на колени.

Она отобрала у него стакан, запрокинула его голову и приставила ободок к иссушенным губам. Жидкость согрела горло, приятным теплом растеклась по венам. Наверное, она медсестра. А может, ухаживает за больным мужем или престарелыми родителями. Так ловко и уверенно все делает…

Она поставила стакан и просунула пальцы под ворот его сорочки.

– Это все грудь, профессор. Я вижу.

Ее пальцы заскользили кругами по ребрам.

– Брэдли, – заплетающимся языком сказал Эрнест. – Я должен объяснить происхождение фамилии Брэдли.

Его охватил жгучий стыд. Он почувствовал, что краснеет. Он не хотел обидеть миссис Брэдли. Кроме того, от тепла ее рук он почувствовал себя лучше, расслабился. Она будто сняла тяжесть с груди. Видимо, профессиональная медсестра. Такие ловкие, уверенные движения.

Теперь даже дышалось легче. Однако внутренний голос подсказывал, что все это неправильно. Нельзя ей позволять. Не подобает профессору. Вдруг вернется Фрида с детьми? Или миссис Бэббит?

Он хотел привстать, борясь с давлением хлопотливых рук миссис Брэдли, но был слишком слаб. Миссис Брэдли легко вернула его в горизонтальное положение. И когда она успела расстегнуть все пуговицы на рубашке? Как ей удалось?

– Вы – медсестра?

– Я прошла курсы в Королевском лазарете Ливерпуля.

Опытные руки ласкали его тело, кончики пальцев двигались по завиткам и спиралям вокруг сосков, поглаживали грудь. Веки закрылись. Теплая дымка окутала, как одеяло. Нежные пальцы массировали живот, опускаясь все ниже. Эрнест почувствовал, как из горла поднимается всхлип. Нужно сосредоточиться, проявить волю… он – профессор… Надо думать о происхождении ее имени.

– Брэдли – старинное имя. Слово происходит от понятия леса…

Он хотел произнести это внушительно, а получилось пискляво и жалко.

– Ваш муж, вероятно, происходит с лесной поляны…

Как нелепо это прозвучало! И почему его голос дрожит и прерывается?

– Тише, – сказала миссис Брэдли, просунув пальцы за пояс брюк.

От нее исходил запах лесных фиалок с привкусом виски. Должно быть, она угостилась его виски. Как он раньше не заметил? Что, черт возьми, она делает? Ее пальцы возились с пуговицами ширинки. По телу пробежала дрожь. Кровь прилила к лицу, к паху, жарко пульсировала под кожей.

– Нет! – вскричал Эрнест, оттолкнул назойливые руки и встал – откуда только силы взялись!

Он выпрямился и начал застегивать пуговицы на рубашке.

– Простите, миссис Брэдли. Мне нехорошо, – прохрипел он. – Вы найдете дорогу?

Указав на дверь, он продолжал трясущимися руками возиться с пуговицами.

– Вот так благодарность! Я всего лишь хотела вам помочь, профессор!

Теперь миссис Брэдли говорила противным и визгливым голосом. Эрнест не мог на нее смотреть. Шаги затихли. Хлопнула входная дверь, скрипнула садовая калитка. Эрнест рухнул на диванчик. Каждое движение давалось с огромным трудом, тяжело было даже поднять веки. Он давно не чувствовал такой слабости, усталости, опустошения.

Птичий щебет. То громче, то тише. Крик петуха. Далекий лай собак. Обрывки звуков пронеслись в голове и постепенно сошли на нет. Все болело: руки, ноги, спина, мышцы, каждая клеточка. Нужно дописывать книгу. Эрнест попытался пошевелить рукой и не смог ее даже поднять: она лежала как приклеенная.

Эрнест вновь закрыл глаза и прислушался. Пение птиц, цокот копыт и стук телеги на улице доносились как будто издалека. Мысли вернулись к миссис Брэдли, медсестре. Удивительно странный сон. Такой реалистичный, все как наяву. Нет, с ним что-то не так, мозг работает не совсем правильно, не говоря уже о теле. И даже сны непонятные.

– Эрнест?!

На пороге стояла Фрида. Он приоткрыл глаза.

– Разве тебе не нужно на лекцию?

Над Эрнестом нависло хмурое лицо супруги. Какой сегодня день? Который час? Он хотел повернуться к жене, чтобы показать, что видит ее, но не мог. Глаза вновь закрылись. Горло горело. Во рту пересохло. Неужели трудно оставить его в покое! Слишком устал, чтобы говорить. Чудовищная слабость…

– Монти! Сбегай к мистеру Доусону. Попроси его вызвать врача. Ида, помоги мне перенести Эрнеста!

Он слышал тихие голоса Фриды и няни, обсуждавшие, как его переместить и куда положить. Он не хотел, чтобы его трогали, но сил оттолкнуть руки не было, а рот не открывался. Поэтому он позволил женщинам подтащить себя к дивану; ноги волочились за ним по полу, как две дохлые рыбы.

Позже, открыв глаза, он понял, что лежит в своей постели, а рядом стоит незнакомый мужчина и что-то тихо говорит. Эрнест так устал, что был не в состоянии напрягать слух. Он закрыл глаза и услышал, как входит и выходит из горла воздух – тяжело, с хрипом и сипением. Когда веки закрылись, голову наводнили странные образы. Он держит в руках спеленутое существо – это Фрида. Не успел он признать в шерстяном свертке, зажатом под мышкой, собственную жену, как из темноты выскочила собака и откусила ей голову. Он хотел вырвать бьющуюся голову Фриды из пасти собаки, однако замешкался; собака проглотила голову и отскочила.

Услышав плач Фриды, Эрнест хотел открыть глаза и не смог: на веках словно лежали булыжники. Его потянуло куда-то назад. Теперь он лежал на столе, и над ним, жужжа, роились мухи. Затем появилась миссис Брэдли с длинными белыми бинтами – абсолютно голая, и начала обматывать его бинтами. Они покрыли все тело, а миссис Брэдли перевязывала ему шею, рот, нос, глаза… Он не мог дышать! Он задыхался и дергался, а над ним нависла, пытаясь задушить, грудь миссис Брэдли. Бинты, грудь, миссис Брэдли… Нечем дышать!

Эрнест распахнул глаза и попытался набрать воздуха. Комната утопала в тумане, точно он смотрел через марлевую повязку. В груди что-то стучало. Наверное, сердце. Он жив? Сквозь туман виднелись очертания человека. Голова не отрывалась от подушки. Почему она такая тяжелая? Он хотел поднять руку и потрогать голову, убедиться, что она на месте. Не вышло. Он закрыл глаза и попытался вспомнить, кто