Зов Халидона - Роберт Ладлэм

Элисон пригрозила. Что бросит работу на Корсике.

Дэвид впал в истерику. Он кричал, что его убьют и ее тоже. Он нарисовал такую страшную картину мощной, разветвленной, безжалостной организации, что Элисон, в страхе за жизнь их обоих, сдалась. Она согласилась остаться на Корсике до окончания контракта, неясно дала понять, что их семейная жизнь закончилась. И ничто не могло изменить это решение.

Так она в то время думала.

Однажды ближе к вечеру, когда она брала пробы грунта со дна моря в нескольких сотнях ярдов от берега, к ней подъехали двое на катере. Это были агенты Интерпола. Они сказали, что следят за ее мужем уже в течение нескольких месяцев и собрали внушительную коллекцию изобличающих документов. Кольцо сжималось.

— Нет нужды говорить, что они подготовились к его приезду. Моя комната в гостинице предоставляла такую же степень уединенности, что и ваша сегодня вечером...

Они предъявили неопровержимые доказательства. Муж не видел в преступной сети ничего, кроме мощи, но сотрудники Интерпола показали ей, что эта сеть несет всему остальному миру страдания, боль и мучительную смерть.

— Да, это были большие специалисты своего дела, — продолжала Элисон с печальной улыбкой. — Они принесли с собой десятки фотографий: дети в агонии, абсолютно деградировавшие молодые парни и девушки... Мне никогда их не забыть. Именно этого они и добивались...

Вербовали они ее классически. Госпожа Бут, вы в исключительной ситуации, никто, кроме вас, нам не может помочь. Вы способны оказать ни с чем не сравнимую услугу! А бросить мужа просто так, без всяких объяснений, ей все равно не удастся: есть силы, которые воспрепятствуют этому, и их никто не сумеет остановить.

О Господи, до чего же похоже, думал Маколиф, слушая ее рассказ. Эти парни из Интерпола — точная копия Холкрофта, пришедшего к нему в «Савое».

Все приготовления были сделаны, расписание уточнено, включая приемлемые сроки «расторжения брака». Она сообщила обрадованному Буту, что сохраняет видимость семейных отношений при условии, что он не заикнется при ней о своих темных делишках.

В течение полугода Элисон Бут информировала Интерпол обо всех перемещениях своего мужа, опознавала людей на фотографиях, устанавливала подслушивающие устройства в номерах отелей, автомобилях, в собственной квартире. Она попросила лишь об одном: какие бы обвинения ни были выдвинуты против Дэвида, он должен быть защищен от физического насилия. По крайней мере, всеми доступными Интерполу средствами.

Но никаких гарантий.

— И как же все это кончилось?

Элисон бросила взгляд вдаль, в темноту, где скорее угадывалась, чем виднелась панорама Голубых гор, возвышающихся в нескольких милях к северу.

— Мне дали прослушать одну запись. Это было больно, и вдвойне больно, потому что я сама помогла сделать ее.

Однажды утром после лекции к ней на кафедру геологии зашел сотрудник Интерпола. Он принес с собой портативный магнитофон с кассетой, где был записан разговор между ее мужем и связным от маркиза Шателеро — как было потом установлено, главаря всей этой наркобанды. Элисон сидела и слушала, как этот совершенно опустившийся человек нес пьяный бред о сломанной семейной жизни, о том, что единственная любимая им женщина его отвергла. С пьяной яростью, пополам со слезами он каялся во всем — даже в том, что она не допускает его до себя и вообще презирает как человека. Под конец он ясно дал понять, что действительно использовал ее в своих целях, но, если она об этом узнает, он покончит с собой. Было совершенно очевидно: он намеренно скрывает от посланника Шателеро то, что ей известно о его криминальной деятельности. И скрывает очень правдоподобно.

— Но Интерпол сделал еще одно предположение, которое меня совершенно убило. Дэвид каким-то образом узнал, чем я занимаюсь, и ставил нас в известность. Пора было кончать.

— Оформление развода на Гаити заняло двое суток. Элисон Бут стала свободной.

И связанной по рукам и ногам.

— ...В течение года с ними будет покончено — и с Шателеро, и с Дэвидом, и со всеми прочими. Но однажды кому-нибудь удастся сложить картинку и определить первопричину провала: бывшая жена Бута...

Элисон взяла свой бокал, отпила и попыталась улыбнуться.

— И это все? — спросил Алекс в некотором сомнении.

— Это все, мистер Маколиф... А теперь скажите мне честно, взяли бы вы меня в экспедицию, узнав все это раньше?

— Нет, не взял бы... Но интересно, почему я об этом узнал только сейчас?

— Подобной информацией не располагают ни университет, ни эмиграционная служба, это вполне естественно.

— Элисон! — Алекс постарался скрыть внезапно обуявший его опять страх. — Но ведь вы узнали об экспедиции в университете, не так ли?

— Господи, у нас прямо вечер вопросов и ответов! — Она рассмеялась, мило вздернув брови. — Нет, конечно, меня предупредили заранее, чтобы я успела собрать рекомендации.

— Кто же?

— Интерпол. Они уже несколько месяцев подыскивали для меня что-нибудь в этом роде. И позвонили мне примерно дней за десять до нашей с вами встречи.

Маколифу не составило труда прикинуть, когда это могло быть. За десять дней до этого он впервые встретился с Джулианом Уорфилдом на Белгрейв-сквер.

И в тот же вечер — с человеком по фамилии Холкрофт из британской разведки.

Страх, который почему-то все время ассоциировался у него с режущей болью в желудке, напомнил о себе с новой силой. Но ему не удалось сосредоточиться на своих переживаниях. Нетвердой походкой к их столику приближался мужчина. В полумраке патио трудно было разобрать, кто это, но он был, без сомнения, крепко поддатым.

— Ну, слава Богу, я вас нашел! А мы голову ломаем, куда же это вы запропастились! Мы так хорошо сидим там, в баре. Уайтхолл абсолютно бесподобен за роялем! Этакий черный Ноэль Ковард!.. Да, кстати, надеюсь, ваш багаж в полном порядке? Я заметил, что у вас возникли проблемы с таможней, вот и нацарапал записку, чтобы эти ублюдки отправили его без вас, и побыстрее. Если они, конечно, разобрали мои пьяные каракули!

Юный Джеймс Фергюсон плюхнулся в свободное кресло и развязно улыбнулся Элисон. Потом он повернулся к Алексу, и улыбка начала сползать с его лица.

— Это было очень любезно с вашей стороны, — холодно ответил Маколиф, глядя ему прямо в глаза. И с удивлением заметил, что за нарочитой развязностью скрывается жуткое напряжение.

Джеймс Фергюсон был далеко не так пьян, как хотел казаться.

Они решили как можно дольше не возвращаться в свои номера. Это был как бы молчаливый знак протеста, который они посылали своему непрошеному гостю — «жучку». Они присоединились к компании в баре. Маколиф подошел к метрдотелю. Как положено настоящему капитану, он взял командование на себя: все знали, что по традиции прибытие на место отмечают за счет руководителя экспедиции.