Танцы на цепях  - Рэйв Саверен

Как только Май переступит порог, она не сможет повернуть назад. Ее судьба будет в моих руках. И любое непослушание можно усмирить.

Золотистый отблеск в карих глаза заставил содрогнуться, он причинял боль. В этом бесхитростном взгляде не было бы столько волнения, если бы девчонка знала об уготованной участи.

Просила бы она о пощаде? Стала бы умолять? Не так уж и важно, ведь выжимка из кровавки, быстро превратит это невинное создание в послушную куклу.

Клаудия рассчитывала, что сознание девочки перестанет существовать. Рассыплется трухой под действием мощнейшего яда, освободив место для Первородной.

Это в идеале.

Как все повернется на самом деле?

Май тихо шагала рядом и не задавала вопросов. Она вообще вела себя на удивление тихо после их маленькой разминки в роще. Большую часть времени просто проспала, а сейчас даже не пыталась заговорить. Лишь высматривала что-то в витринах и бросала тревожные взгляды.

Девочка легко ускользала от столкновения с прохожими. Каждое платье или кружевной платок вызывали у нее живейший интерес и любопытство, она будто впитывала запахи и краски, стараясь сохранить в памяти каждый кусочек реальности. Прохожие же совершенно не замечали ее. Они вообще старались не смотреть в сторону спутниц, будто серые одежды служили естественным барьером, отталкивающим всех любопытных.

Клаудия коснулась груди, пытаясь ощутить спрятанные под тканью цветы. Они вселяли в нее уверенность.

Но она развеялась, как дым, когда Клаудия рассмотрела впереди Базель. Та буквально бежала к ней навстречу – красная, с лоснящимся от пота лицом. Май застыла на мгновение и растерянно переводила взгляд с наставницы на подскочившую к ней женщину. Клаудия была высокой и крепкой, но рядом с Базель она походила на подростка.

– Клаудия! – Май удивленно вскинула брови и шагнула в сторону. В этом движении не было страха или благоговения. Девушка хотела рассмотреть незнакомку с безопасного расстояния, чтобы понять, чего ждать.

Клаудия выразительно указала на Май, заставив Базель проглотить рвущиеся из горла слова.

Женщина недовольно поморщилась и посмотрела на девчонку так, словно перед ней только что задавили паука.

– Проводи Май, – голос Клаудии звучал бесцветно, предельно сдержанно, даже губы едва шевелились, – мы поговорим в моем кабинете.

– Собственно, я как раз об этом и хотела сказать, – Базель кашлянула, – о вашем кабинете.

Клаудия ощутила, как холодок скользнул по шее, будто кто-то провел влажным пером по разгоряченной коже. В глазах Базель читалось неподдельное волнение, даже страх, что было ей не свойстенно. Хотелось все выспросить немедленно прямо здесь, посреди улицы, но присутствие Май заставляло держать язык за зубами.

Не хватало только, чтобы девчонка думала, будто в особняке творится непонятно что.

Клаудия качнула головой, и Май неуверенно шагнула вперед. В висок ввинтился тяжелый изучающий взгляд. На лице девушки явственно читалась простая мысль:

«Ты пришла сюда учиться. Ты всегда сможешь собраться и уйти».

Встав перед дверью, она пыталась рассмотреть что-то в кромешном мраке, колыхавшемся на той стороне. Чернота была такой плотной, словно на улице глубокая ночь, а не алел закат. Изнутри тянуло пылью и сухим деревом.

Девочка осторожно поднялась по ступеням, глубоко вдохнула, будто собиралась с мыслями, и шагнула вперед. Стоило ей миновать дверной проем, как воздух за спиной вспыхнул золотом. Всего на секунду, Май даже не обернулась и не заметила этого, но Клаудия впервые позволила себе вздохнуть с облегчением.

Клетка закрылась.

Базель двигалась за спиной, как тень. Сложно было ожидать такой расторопности от женщины, едва вписывавшейся в ширину коридора, но ей удавалось. Все, что оставалось Май – это исполнять отрывистые тихие команды. «Поверни здесь, поднимись наверх, вторая дверь слева, не выходи, пока не скажут».

Май старалась запомнить каждый изгиб, каждый поворот, отмечала картины на стенах, особую резьбу на дверях. Незнакомое место могло стать опасным в любой момент, и если бы пришлось искать путь к выходу, то было неразумно пренебрегать мелочами.

Стоило двери за ней закрыться, как Май подошла к окну, отодвинула тяжелую ткань штор и распахнула ставни. В комнату ворвался жаркий вечерний воздух, изгоняя из углов затхлость и горьковатый запах лежалой листвы, взявшийся непонятно откуда. Помещение явно не готовилось для приема гостей, но это не слишком смущало. Придется самой заниматься своим убежищем.

Там же нашлось место и для тяжелого письменного стола, и для низкой кровати, и для резной тумбы у изголовья. Места вообще было предостаточно, комната едва ли не вдвое превосходила по размерам ту, что была в доме матушки. Отчего-то Май казалось, что ее удел – крохотная коморка, а не просторная спальня.

Дом вообще казался нежилым. Кроме Базель и Клаудии Май не встретила ни одного человека, не чувствовала запахов кухни, не слышала голосов, не видела прислуги. Тени в коридорах казались густыми и недвижимыми, воздух походил на кисель, и его не тревожил даже банальный сквозняк. Со стен смотрели картины, давно растерявшие краски: с полотен скалились странные твари и люди, едва ли похожие на простых смертных.

Оставив клинок у стола, Май решилась выйти в коридор. Хотелось увидеть больше, заглянуть в темные уголки особняка, да и мысль, что что-то происходит в кабинете Клаудии, не давала покоя. Она чувствовала, что это важно, и чувство это росло в груди и давило изнутри, мешая свободно дышать.

Дверь скрипнула. Май застыла, проклиная все на свете, ведь когда она заходила, то не было слышно ни единого звука. Словно сам дом собирался выдать обитателям ее намерения. Замерев на секунду, Май прислушалась, но вокруг стояла непроницаемая тишина. Базель скрылась где-то в переплетении коридоров, предупредив, что через час зайдет снова – проверит, как устроилась новая служительница.

При воспоминании о женщине, Май непроизвольно коснулась горла. Базель была способна одной рукой свернуть ей шею. И это могло произойти очень скоро. Такая глыба плоти точно не историю там преподавала. Базель больше подошел бы клинок и тяжелая броня. Представив, как хрупкие запястья ломаются, точно сухие ветки, при первом же ударе, Май тяжело сглотнула.

Противно заурчало в животе. Она с досадой вспомнила, что истребила последние запасы яблок, и кто знает, когда удастся нормально поесть.

Осторожно шагая по коридору, Май добралась до лестницы, ведущей на первый этаж. Даже отсюда были слышны голоса.

Было нетрудно не узнать звучный, полный ярости голос наставницы и юный голосок неизвестной девушки. Клаудия что-то сказала, а девочка расхохоталась, и от этого смеха волосы на затылке встали дыбом. Ладони покрылись липким потом, а нос защекотал знакомый запах. Само тело Май источало его. Воздух вокруг завибрировал от напряжения, а перед глазами запрыгали разноцветные мушки.