Поцелуй под дождем - Лили Орландо

А потом Егор повернулся ко мне. И было в его лице что-то, очень похожее на неловкость. Как будто он хотел, чтобы я ушла и оставила их с Любаней наедине.

Ну и ладно. Мне несложно.

– Спокойной ночи, – я постаралась произнести это ровным тоном и на пару ударов сердца задержалась в дверях, не оборачиваясь, но надеясь, что меня окликнут.

Что ж, меня ожидало очередное разочарование. В кухне было тихо. Никто не собирался звать меня обратно или догонять и просить, чтобы не уходила. Тем двоим, что остались за моей спиной, явно было, о чём поговорить.

Мелькнула мысль, что не нужно было верить Егору и расслабляться в его присутствии. Почему я решила, что он говорил мне правду?

Я сначала почувствовала, как по щеке что-то ползёт, и лишь потом, смахнув рукой, обнаружила, что это скатилась слезинка.

Нет, я не буду снова плакать из-за Егора.

Вдруг подумалось, что он просто ревнует Любаню к своему брату, потому и подстроил этот наш совместный ужин, чтобы вызвать у неё ответную ревность. А я, как дурочка, повелась, снова поддавшись несбыточным мечтам.

Укрылась в выделенной мне комнате. Упала ничком на кровать и уткнулась лицом в подушку.

Нет, я не буду плакать. Точно не буду. Просто полежу так немного, успокаиваясь.

Как-то устало подумала, что жить мне здесь особо и не за чем. Любане явно не нужна моя поддержка, и я смогу переехать в гостиницу. Тогда и Егора не буду видеть каждый день. Так будет лучше для меня, но мысль всё равно кольнула разочарованием.

– Вер, ты спишь? – за дверью послышался тихая возня, как будто кто-то осторожно нажимал ручку, и лёгкое царапанье.

– Сплю, – буркнула я, но царапанье повторилось.

Пришлось вставать. Если Любаня решила поговорить, она не отступится. Я рывком открыла дверь, глядя на довольную сестру. Она была похожа на кошку, только что умявшую банку сметаны. Неужели Егор с ней целовался?

Я почувствовала совершенно иррациональную злость. Хотелось сказать что-то жестокое и обидное, нечто такое, что сотрёт эту довольную улыбку с её лица. Но я лишь сжала зубы и, отвернувшись, подошла к окну.

– Ты чего убежала? – спросила она с таким искренним недоумением, как будто и правда не понимала, почему я ушла из кухни, оставив их с Егором наедине.

А ведь так и есть…

Догадка пронзила меня, как удар молнии. Люба же не знает о нашем с Егором прошлом, поэтому она и не понимает, почему я так остро реагирую. Ну конечно. Как я могла забыть? Почему-то в присутствии Воинова мой мозг переставал работать, превращая меня в недалёкую блондинку. Прямо как в анекдоте.

– Просто устала и решила лечь спать, – ответила сестре и тут же перешла в нападение, чтобы избежать дополнительных расспросов: – А ты где была?

– На вечеринке, – отмахнулась она и широко зевнула, запоздало прикрыв рот ладонью. Потом потянулась, отчего струящаяся ткань обтянула высокую грудь и тонкую талию. Как будто мне было мало того, как пялился на неё Егор, ещё и самой лицезреть достоинства моей сестры, которыми природа наградила её гораздо щедрее, нежели меня.

– А твои женихи тебе разрешают? – не удержалась от шпильки, уж слишком довольной жизнью выглядела Любаня.

– Женихи? – мгновение она смотрела удивлённо, а потом рассмеялась. Легко так, даже легкомысленно. – Если ты о братьях Воиновых, то они оба мне всё разрешают. Но замуж я выйду за Егора. Это факт.

У меня внутри всё заледенело.

Хотелось выставить Любаню вон из комнаты, упасть на кровать и закрыться подушкой от всего мира. Но сейчас был оптимальный момент, чтобы задать вопрос. Не уверена, что ещё раз поймаю такое удачное время, когда сестре захочется быть откровенной со мной.

– А беременна ты от кого?

Прежде чем ответить, она посмотрела на меня таким внимательным, оценивающим взглядом, словно прикидывала, сколько информации мне стоит выложить, а сколько нужно отложить на будущее.

Наконец решила, открыв мне правду:

– Отец ребёнка – Макс, но это ничего не меняет.

Я вот как-то сразу поняла, что Любаня не лжёт. Что она беременна от младшего брата, а замуж выйдет за старшего. И нет в мире такой силы, что смогла бы это изменить.

– А ты что, глаз на Егора положила? – поинтересовалась она, как будто между прочим.

– Конечно, нет. С чего ты взяла? – ответила я слишком поспешно, чувствуя, как потеют ладони, как будто меня застали на месте преступления.

– Не знаю, – Любаня легкомысленно пожала плечами. – Просто вы… так сидели рядышком. Вот и подумалось, что между вами что-то есть.

– Между нами ничего нет, – сообщила ей каким-то незнакомым глухим голосом, отвернувшись к окну. И добавила: – Я хочу переехать в гостиницу.

– Нет! – было в этом крике столько мольбы, что у меня сжалось сердце. – Ты не можешь меня бросить. Ты же обещала быть всегда рядом и заботиться обо мне.

– Думаю, ты теперь вполне взрослая и можешь сама о себе позаботиться, – я понимала, что моя обида необоснованна, что Любаня не виновата. Она не знает о моих чувствах и моей боли. Но всё равно желчь звучала в каждом моём слове.

– Верочка, пожалуйста, не уезжай, – Любаня подошла сзади, обняла меня, прижимаясь, как когда-то в детстве. – Пожалуйста. Ты мне очень-очень нужна. Правда-правда.

Я не хотела поддаваться, но от её испуганного голоса сердце сжималось. Хотелось обернуться, обнять Любаню в ответ и сказать, что буду рядом столько, сколько ей нужно, и никуда не уеду.

Я уже почти сдалась, как вдруг сестра добавила:

– Побудь хотя бы до тех пор, пока мы с Егором не объявим о помолвке.

– Когда это произойдёт? – сипло прошептала я, потому что голос внезапно пропал.

– Совсем скоро, – отозвалась Любаня. – На празднике.

Утро началось с громкого шума и возни на улице.

Я открыла глаза, чувствуя, как виски наливаются ритмично пульсирующей болью в такт стуку металла о металл. Ночью долго не могла уснуть, перебирала слова Любани, анализировала их и поняла, что тут даже не о чем рассуждать. Я не встану у неё на пути. И не только потому, что она моя младшая сестра, но и потому что здесь не за что бороться.

И не за чем.

То, что мои чувства к Егору ещё не угасли, вовсе ничего не значит. Какое они имеют значение при отсутствии взаимности? Вот именно, никакого.

А соблазнить Егора, чтобы провести с ним ещё одну ночь, а потом снова страдать четыре года или даже больше… ну уж нет, увольте. Я не хочу.

Шум всё нарастал.

Я включила экран мобильника. Семь утра. Что там может происходить в такую рань?

Выглянула в окно. В саду суетились люди. Много людей. Вокруг них было много больших коробок и ещё какой-то инструмент. Пара рабочих, кажется, забивали в землю длинные штыри.