Подарок судьбы - Александра Саламова

Игнат.

Мой сладкий мальчик.

Не передать словами, что я испытала, когда услышала из его уст слова, наверное, самые желанные и самые драгоценные для меня. Я впала в ступор. Стояла как истукан и не могла пошевелиться, и отмерла только тогда, когда мальчуган врезался в мои ноги и крепко их обхватил. Это были удивительные ощущения. Мечта! Сказка!

Если бы я могла предположить, что так получится.

Если бы я могла предугадать, что Игнат скажет.

Если бы…

И еще множество таких если. Они все пропитаны счастьем. И я не сожалела. Не стала поправлять его, не стала отрицать. Я просто опустилась на корточки, сжала его в своих объятиях и принялась целовать. В щечки, носик, шейку, ручки, животик, в сладкую попку. Мне стало все равно, увидит ли нас Ольга Ивановна, что она скажет. Потому что существует только любовь: моя любовь к этому мальчику, и его любовь ко мне.

Я не знаю, почему он назвал меня именно мама. Ведь я ему никогда не говорила о себе, как о маме. Если слово папа мы учили с ним, то мама… Откуда он его взял? Почему назвал так именно меня?

Я услышала вздох и подняла голову, заметив в холле Ольгу Ивановну. Она стояла опершись плечом о стену, вытирала руки полотенцем и смотрела на нас с легкой улыбкой на губах.

– Я не учила его так говорить. – решила сразу прояснить ситуацию, хотя меньше всего мне хотелось сейчас с кем-то объясняться. Я была так счастлива, но разумом понимала, что со стороны это все выглядит очень неправильно. – Это чудесно, но не правильно. Я постараюсь отучить Игната так меня называть.

– Да Егор Дмитриевич должен руки тебе целовать, Варя! – всплеснула руками Ольга Ивановна. – ты ребенку мать заменила, с ним живешь и ухаживаешь, как мама. Отчего же он должен называть тебе по-другому!?

– Но Егор Дмитриевич платит мне за это деньги. И с моей стороны было бы непрофессионально…

– Да ну тебя! – беззлобно замахнулась на меня полотенцем женщина. – Профессионально! Много ты понимаешь в жизни. Сути дела это не меняет. Начальник радоваться должен, что за его ребенком ухаживает молодая, красивая девушка, которая к тому же педагог. Ты жизнь свою отдаешь малышу, любовь. Это видно со стороны Варенька.

– Но Егор Дмитриевич может разозлиться. – стояла я на своем. И хотя сердце упорно продолжало радоваться и желать оставить все как есть, нужно было сразу же пресечь дальнейшее восприятие Игнатом меня, как мамы. В конце концов, когда-то я уволюсь, и как потом ему объяснять правду? Ведь он подумает, что мама его бросила, а это огромная травма для ребенка!

С другой стороны, его родная мать уже сделала это.

Как же все сложно!

Вечером, немного придя в себя, я поговорила с Игнатом, попыталась ему объяснить как правильно меня называть, но это мало помогло. Потому что, он продолжал называть меня мама.

Егора Дмитриевича в этот день я не видела, а на следующее утро выяснилось, что он собирается улетать в командировку на десять дней. Я попыталась было с ним завести разговор, но мужчина торопился и поговорить мы толком не смогли.

Все это время я разрывалась между малышом и бесконечными визитами в больницу. Благо отец быстро поправлялся, а Ольга Ивановна мне очень здорово помогала. И вот когда наконец, Егор Дмитриевич вернулся из командировки, я уличила время, чтобы поговорить с ним.

Постучавшись в дверь, глубоко вдохнула воздух и нажала на ручку. Я заранее написала ему в мессенджере, что хотела бы обсудить с ним важную тему. И он пригласил меня к себе.

В кабинет, конечно же.

Егор Дмитриевич сидел за столом и что-то печатал на ноутбуке. Лишь мельком взглянув на меня, он кивнул головой, чтобы я входила, а сам продолжил работать.

Разлука в десять дней, честно говоря, меня немного расстроила, и сейчас я жадно рассматривала сосредоточенные черты лица мужчины. Он был собран, максимально увлечен работой, и даже слегка суров. Совсем не такой, каким был на отдыхе. Все эти дни, лежа в постели по вечерам, я вспоминала его поцелуи, пусть и мимолетные, пусть и призванные успокоить меня, но это были… волшебные поцелуи. А еще мне снился наш танец, в котором я не отворачивалась от своего партнера, а уверенно смотрела ему в лицо. И улыбалась. И не хотела, чтобы музыка заканчивалась.

И меня все еще продолжали будоражить видения начальника, купающегося в бассейне. Это было…

– Слушаю вас, Варвара. – тон у Егора Дмитриевича был строгий, без единой нотки теплоты. Он все также глядел в экран ноутбука.

Ладно.

– Егор Дмитриевич, я бы хотела вам признаться.

Босс тут же впился в меня своим взглядом. А я испугалась. Черт, он умеет смотреть так, словно съест меня сейчас с потрохами.

Но его вопрос прозвучал неожиданнее.

– В любви, надеюсь?

Глава 19

– Да, в любви.

А что, только он умеет играть словами?

Между тем, лицо Егора Дмитриевича вытянулось, он резким движением руки захлопнул ноутбук, и смотрел на меня, будто сканируя – не отрываясь.

Ох, может зря это я решила пошутить?

– В любви к вашему сыну, Егор Дмитриевич. – поспешно добавила, пока он меня тут не расчленил на кусочки.

– Эээ, нет! Так дело не пойдет! – мужчина тут же поднялся и вплотную подошел ко мне. А я стояла, затаив дыхание. Потому что, сейчас рядом со мной был не серьезный бизнесмен, не начальник, не… А самый настоящий соблазнитель!

Его глаза вдруг стали такими темными, бездонными и полными опасности. Хищник на охоте! Совратитель, который задался целью погубить меня, лишить воли и чести. Я чувствовала себя рядом с ним как на вулкане. Маленькая мышка перед коварным котом, который только и ждет, когда же мышка сделает неверный шаг и сразу же попадет в его лапы.

Никогда я еще не видела Егора Дмитриевича таким. Помнится, я думала, что у него нет ауры Казановы и совратителя? Так вот, либо он умело “включает” этот образ когда ему надо, или это я просто глупая дурочка, не разбирающаяся в мужчинах.

– Слова любви вы произносите замечательно Варенька, вот я и надеюсь их услышать от вас, но только не в адрес моего сына. – голос начальника звучал хрипло. Так, что даже мурашки проносились по телу. Что это с ним? Почему вдруг такие перемены? – Вы же пришли сюда не за тем, чтобы рассказать мне о том, как вы любите Игната?

Его теплое дыхание обжигало мой висок, потому Егор Дмитриевич находился так близко. Можно было просто поднять руку и дотронуться до него. Но я стояла с ровной спиной, готовая броситься бежать прочь отсюда, и боясь посмотреть ему в глаза. Лишь секундные взгляды, в виде проявления уважения к начальнику и не более. Потому что, если вглядеться в его пугающие глаза, можно навсегда потерять себя. Прямо здесь и сейчас.

В воздухе витала страсть, я ощущала ее, будто она второй кожей налипла на меня. Мое дыхание участилось, я ощущала тревожный жар, что прокатывался по телу, заставляя меня нервничать. Я не хотела его. Я не хотела его желать. Не представляла, чтобы это было возможно.