Быть драконом - Андрей Стерхов

Я не успел прочитать огненные иероглифы (они состояли из неизвестных мне ключей), зато успел подняться и перехватить руку разъярённой фурии, лишив её возможности раскроить мне голову. А ей так этого хотелось. Просто ужас как хотелось.

— Животное! — кричала она, силясь вырваться.

— Ведьма, — хрипел я, сдерживая натиск.

И оба мы были абсолютно правы.

Понимая, что обычной физической силы во мне гораздо больше, она обратилась к силе магической. Почувствовав, как она начала концентрироваться, и не имея Силы для противостояния, я решил спастись бегством. Оттолкнул ведьму в сторону, подхватил пиджак с кобурой и, придерживая на ходу брюки, рванулся к выходу. От полетевшего вслед канделябра увернуться успел, а вырваться из комнаты не смог: массивная дверь захлопнулась прямо перед моим носом, торчащий в скважине ключ провернулся на три оборота и, не давшись в руки, стёк огненными каплями вниз.

«Что за мода — устраивать замки в межкомнатных дверях?» — раздражённо подумал я и, оценив дымящиеся дырки в натёртом паркете, оглянулся.

Ведьма была уже почти готова дать имя действию. Отрешённая от всего суетного, она стояла с поднятыми руками и зловеще улыбалась. Между её ладоней бился огненный сгусток, и этот сгусток с каждым мигом увеличивался и становился насыщеннее. Сила прибывала к ведьме. Впрочем, по-другому и не могло быть — она находилась в своём логове. Дома даже стены помогают, отдают хозяину накопленную за долгие годы мощь.

Я занервничал, путаясь в ремнях портупеи, выхватил кольт, но выстрелить рука не поднялась. Не потому, что пожалел подругу (собирался лишь ранить, а потом излечить), но потому, что она уже что-то сделала с моей рукой. Или с кольтом. Мне казалось, что он стал весить килограмм триста. Я приложил массу усилий, чтобы не выронить его и затолкнуть в кобуру.

Манёвр с пистолетом — это последнее, что я попытался предпринять. Можно было бы, конечно, попробовать фокус с фирменным Взором Дракона, но я точно знал, что Альбина про наши драконьи фишки знает абсолютно всё. И про Взор Дракона, конечно. Ну, снял бы я очки — а что толку? Она бы отвела глаза или просто зажмурилась. Какой смысл дёргаться? Никакого. Я и не стал.

Какие-либо иные, хитроумные и неожиданные, выходы из ситуации, сами в голову не приходили, времени на их изобретение не было. Я расслабился и — будь, что будет — стал с присущим мне фатализмом ожидать удара. А чтобы показать ведьме, что мне всё нипочём, подхватил стул и принялся кружить с ним по комнате в ритме вальса.

Смерти я не боялся. Прекрасно понимал, что не сможет ведьма меня убить. Не дано ей. Допустим, сожжёт — ну и что? И трёх часов не пройдёт, как две другие ипостаси дракона, ипостасью которого являюсь и я, возродят меня из пепла. Ведь мы, драконы, как те неопалимые купины: восстаём — из пепла ли, праха ли — как ни в чём ни бывало. Если не знаешь, где находится сердце-смерть дракона, то уничтожить его можно лишь тогда, когда все его ипостаси собираются в кучу. Например, в Ночь Полёта. Чем, между прочим, и пользуются нанятые людьми Охотники. Но до Ночи Полёта ещё несколько дней. Альбина не Охотник. Сердце — в тайнике. Волноваться не имело никакого смысла.

«Подумаешь, отгребу, — думалось мне. — Ну отгребу и отгребу. Приятного, конечно, мало, но не смертельно же. Боль? Ничего страшного. Переживу»

И только времени мне было жалко.

Не знаю, собиралась ли она меня действительно сжечь или хотела лишь основательно потрепать, но у неё не вышло ни то и ни другое. Хотя и сделала всё по науке: выбрала момент наивысшего резонанса, выкрикнула свои «Сирас! Этар! Бесанар!» и запулила от щедрот приличной силы флюидом.

Но — облом.

Нет, она не промазала (Сила — не туфелька, мимо не пролетит), просто-напросто огненный заряд попал в пантакль, который лежал в нагрудном кармане моей рубашки. Как отобрал я его у Зои, так и не трогал, даже помнить про него забыл. А он меня, получается, спас.

Дальше произошло то, что и должно было произойти.

Динамический заряд, столкнувшись с зарядом статичным, но той же природы и даже того же создателя, срикошетил, продолжил движение по замысловатой траектории, а затем, не зная, куда себя приложить, образовал мощнейший энергетический вихрь. Этот огненный круговорот, словно бур горную породу, разорвал пространственно-временной континуум Пределов. Раздался хлопок, похожий на звук, сопровождающий самолёт при прохождении звукового барьера, и мы с Альбиной в ту же секунду провалились в тартарары.

Даже ахнуть не успели.

Трудно сказать, сколько мы находились в Запредельном. Внутренние мои биологические часы убеждали, что секунд пятнадцать, не больше, но испытал я столько всего и всякого, сколько за год жизни в Пределах порой не испытываю. Правда, источник львиной доли переживаний находился внутри меня, а не вовне, но проще мне от этого не было. Всё, что накопилось за прожитые годы и скрывалось по тёмным сусекам, воспользовалось оказией, и попёрло наружу.

Говорят, что умирающий за несколько секунд успевает прокрутить в обратном порядке все события своей жизни в масштабе один к одному. Не врут. Могу подтвердить — так и есть. Столкнувшись с Вечностью, время повело себя противоестественно. Поначалу. Потом уже оно никак себя не вело. Потом оно растворилось в Вечном без следа.

Я и раньше попадал в Запредельное, бывал и не раз, но чтобы вот так, без специального ритуала, без определённой цели и без защиты — такое со мной приключилось впервые. Ощущение, признаться, не из самых приятных: одно дело, когда сам в воду ныряешь, дождавшись тихой волны, другое — когда тебя кто-то швыряет, да ещё и на стремнину.

Всё вокруг (если так можно сказать о том, что не имеет никакого отношения к пространству) выглядело не так, как обычно. Запредельное на этот раз не стало воплощать буйные фантазии воспалённого разума, не пыталось обставить наше в нём пребывание вычурными декорациями, а предстало таким, каким, видимо, оно и является на самом деле. Никаким. Или, как утверждают мудрецы, многообразным. Что в практическом плане, одно и тоже, поскольку мы, существа Пределов, не способны ничего выделить ограниченным своим умом из этой абсолютной полноты. Не знаю как Альбина, а я наблюдал лишь бескрайнее море света, в котором хаотично плавали бесчисленное количество смутных теней всех трехсот семидесяти пяти оттенков серого. Я даже Альбину не видел. Только чувствовал. И то — не понять как.

Наверняка, то же самое испытал бы тот, кого выкинули бы в открытый космос без скафандра из летящего со скоростью света межзвёздного корабля. Если бы, конечно, существовал такой корабль и существовал тот, кто до такой самоубийственной степени достал бы всех членов экипажа своими тупыми анекдотами.

Всё складывалось ужасно. Но, как справедливо заметила моя помощница Лера, нет худа без добра.

Не успели мы с Альбиной как следует перетрухнуть, а Запредельное уже начало нас выдавливать. В таком неподготовленном виде мы были для него чем-то инородным, чем-то ненужным, чем-то таким, отчего необходимо срочно избавиться.