Принцесса стоит смерти - Сергей Лукьяненко

— Я не соврал, Шоррэй. Оружие Сеятелей в моих руках.Пропусти нас с принцессой — или умри.

Его взгляд — цепкий, почти физически ощутимый, остановилсяна тонком хрустальном «карандашике». На мгновение лицо стало напряженным, азатем расслабилось.

— Ты блефуешь, Лорд, — презрительно сказал Шоррэй. — ОружиеСеятелей ушло вместе с ними. А то, что осталось, не могло попасть в рукидикаря. Ты слышал мой вопрос — отвечай.

Я посмотрел на принцессу. Эрнадо говорил, что оружиеСеятелей способно разрушить город или планету. Уцелеет ли девушка, стоящая вдесяти метрах от нас? Имею ли я право подвергать ее смертельному риску?

Принцесса стала осторожно доставать меч из ножен. Едвауловимо кивнула. Она решила, что я тяну время! И собиралась напасть на Шоррэясзади…

Любовь стоит смерти.

— Я не откажусь от своих прав, Шоррэй.

Сжав пальцы, я попытался переломить тонкий цилиндрик. И несмог. Это было не легче, чем согнуть стальной стержень.

— Тогда умри, дикарь.

Продолжая сжимать непокорный цилиндрик я поднял обломок меча— в отчаянной попытке защититься. А Шоррэй начал атаку. Красивый, рассчитанныйдо миллиметра удар, явно вполсилы, в треть доступной ему скорости. Так, чтобы яне успел ничего предпринять, но успел в полной мере испытать бессильный ужасперед надвигающимся клинком. Я даже вспомнил этот удар — один из эффективнейших,хотя и опасных в исполнении приемов из высшего разряда сложности. Удар,проникающий в сердце, которое не способно остановиться на пару секунд и выждатьпока «склеются» рассеченные плоскостным мечом ткани. Удар достойный мастера…Описав короткую дугу меч Шоррэя срезал по самый эфес жалкие остатки моегоклинка. И устремился к груди. Я увидел, как узкое лезвие касается моегокомбинезона.

Но в это мгновение хрустальный цилиндрик сломался. Легко,словно самый обыкновенный карандаш. Оружие Сеятелей само решало, когданеобходимо действовать…

И наступила темнота.

Это было похоже на гиперпространственный прыжок. Вот тольконе было ни фонтана ярких красок, ни пьянящей легкости, ни беспричинной эйфории.Наоборот. Сознание словно задернулось туманом. Я не мог думать, не мог дажеиспугаться или удивиться, и чужой, равнодушный, безликий голос, звучащий изглубины моего разума, не вызывал ни малейшей реакции.

— Темпоральная граната активирована. Вы в безопасности.

Я летел сквозь темноту. Не было ни малейшего движения вокружавших меня тишине и покое. Я не ощущал своего тела, но явно чувствовалстремительное падение. Темпоральная граната — вот как называется хрустальныйцилиндрик. Интересно…

— Применение мотивировано, опасность первой степени,рекомендуется возвращение к третьему узловому моменту…

Какое забавное оружие. Оно может давать советы. Что ж, емувиднее. Сеятели умели воевать.

— Решение принято.

Темнота исчезла. Я снова стал самим собой, и стоял возлеоткрытого подземного ангара рядом с Эрнадо.

Багровое солнце опускалось за горизонт. Небо было черным,как расплавленная смола. Красные отблески играли на прозрачном корпусе флаера,на серой броне боевого катера.

— В пустыне часто бывают пыльные бури, — сказал Эрнадо. — Носюда ветер доберется нескоро.

Сознание работало четко как никогда. Я помнил все, чтослучилось со мной до того момента, когда темпоральная граната Сеятелей откинуламеня в прошлое. А вот Эрнадо, явно, ничего не помнил. Для него, как и дляпринцессы, Шоррэя, Ланса, всех находящихся на планете — или во всей вселенной?— людей ничего еще не произошло. Эрнадо не прикрывал мой прорыв во дворец,гвардейцы не падали под выстрелами пистолета, принцесса не плакала на моейгруди, курсант Ланс не умер страшной смертью. И клинок Шоррэя не касался моейгруди, чтобы пронзить сердце.

Оружие, которое не убивает. Последний козырь, возможностьпереиграть проигранный поединок. Хрустальный карандаш, зачеркивающий всеошибки.

— Если флаер заденут, и горючее вспыхнет, я неплохоподжарюсь.

Это был мой голос. Я произнес те же слова, что и в прошлыйраз. Губы шевелились сами помимо моей воли.

Меня охватил ужас. Неужели я обречен на повторениепройденного пути? Вынужден говорить и делать то же, что и тогда?

Эрнадо протянул мне программные диски. Я взял их, опустил вкарман… и напрягся, останавливая опускающуюся руку.

Вначале это было трудно. Словно я растягивал упругуюрезиновую пленку, сковавшую мое тело, или двигался сквозь густую жидкость.Затем напряжение исчезло. Я снова владел своим телом.

Тронув карман комбинезона, где лежали темпоральные гранаты,я нащупал лишь один цилиндрик. Все правильно, так и должно быть.

— Стартуем? Тебе лучше попасть во дворец до темноты.

Я молча протянул ему руку. Снова автоматически, не прилагаяк тому ни малейшего усилия. Страха это уже не вызвало, я понял, что в любоймомент могу подчинить тело собственной воле, вырваться из потока произошедшихкогда-то событий. Осталось лишь недоумение — зачем Сеятели предусмотрели такуюзаданность, странный автопилот, выйти из-под влияния которого стоило немалыхусилий… Впрочем, ответ напрашивался сам собой. Преодолимая заданность моихпоступков позволяла сохранять неизменными все удачные действия, начиная сневедомых мне самому слов и жестов, заставивших Эрнадо изменить решениескрыться с планеты, и кончая меткими выстрелами в нападающих гвардейцев. Ясловно бы превратился в стороннего наблюдателя в собственном теле. И мог братьна себя управление лишь тогда, когда это становилось действительно необходимым.Например, чтобы убраться с авиабазы раньше Шоррэя. Или успеть увернуться отброшенного в меня ножа… Сейчас плечо не болело, и я не сомневался, что ранабесследно исчезла в момент временного скачка. Но воспоминание о пережитой болиоставалось более чем неприятным.

Размышляя я забрался в кабину флаера, поудобнее устроился вкресле. Услышал голос Эрнадо:

— Включай автопилот.

Коснувшись управляющей пластины я улыбнулся. Собственнойулыбкой, которой не было раньше. На автопилоте пойдет к цели не только флаер,но и его пилот. Удобную вещь создали Сеятели. Странно, как легко я поверил в ихоружие, а оружие — признало меня.

— Ты уже летишь, Серж.

Конечно, лечу. И ты полетишь со мной, даже если еще и сам обэтом не догадываешься.

— Еще раз удачи вам, Лорд.

Меня вдруг охватил стыд. Какой же я подлец, какаянеблагодарная свинья! Я попаду во дворец, а Эрнадо погибнет в неравномпоединке! Надо предупредить его, надо…