Иванушка Первый, или Время чародея - Карен Арутюнянц

Гарик громко расхохотался, он всегда смеялся над своими анекдотами. А я вежливо улыбнулся. Мне, конечно, тоже было смешно, но я больше люблю анекдоты про животных. Например, про слонов. Вот один.

Вывалялся слон в муке, встал перед зеркалом, потрепал сам себя по уху и сказал:

– Ничего себе пельмешка получилась!

Я проиграл Гарику эту игру, как и все предыдущие.

– Ничего, брат, – пообещал он, – сделаем из тебя классного шахматиста. Всему своё время. Мы ещё и в горы пойдём! Мне бы денег собрать на операцию… Ты чего загрустил?

– Я не загрустил! Я подумал: вот бы тебе завоевать звание чемпиона мира! Там призовой фонд миллион евро!

– Это фантазии… Чтобы стать чемпионом, надо много работать над собой. Не будем витать в облаках! Будем реалистами. Меня этому горы научили. Правда, и мечтать тоже…

Тут вошла Роза Максудовна с двумя тарелками плова.

– Ешьте, – сказала она и поставила мою тарелку на стол.

Я уступил Розе Максудовне место, и она принялась кормить Гарика с чайной ложечки.

Через полчаса я снова шагал по городу. На углу Братьев Гримм и Астрид Линдгрен я столкнулся с Сан Санычем. Он, как обычно, был в чёрном фраке и в пенсне.

А произошло это так. На переходе, перебегая дорогу, я уткнулся носом в его ладонь, которую он успел предусмотрительно выставить перед собой. Ладонь у нашего учителя литературы оказалась твёрдой, как доска. Граф Орлов даже не приостановился. Поэтому я невольно попятился и чуть было не полетел на землю, споткнувшись о бордюр тротуара. Сан Саныч поймал меня за плечо и не дал мне упасть.

– Ты всегда так ходишь? – усмехнулся он. – Или только по воскресеньям? Впрочем, можешь не отвечать. Всего хорошего!

– У вас шнурок развязался! – крикнул я ему вслед.

Граф Орлов посмотрел на свои узкие чёрные туфли, отошёл в сторонку и поставил ногу на нижнюю перекладину заборчика, тянувшегося вдоль сада имени Пушкина.

– Много свободного времени? – спросил он, покончив со шнурком, и, не дождавшись ответа, добавил: – Представь, у меня тоже. Во всяком случае, сегодня утром… Каковы ваши планы, молодой человек?

– На велике покатаюсь… – я пожал плечами. – Почитаю, может… Только это вечером.

– Ты любишь читать, – он скорее уточнил, чем спросил, – Шекспира, например?

Я и не заметил, как мы оказались в саду. Мы уже шли по одной из дорожек, вдоль которой с обеих сторон стояли нарядные разноцветные фонари. Людей в это утро было не много, только прогуливались молодые мамаши с грудными детишками в колясках.

Неожиданно Сан Саныч картинно взмахнул рукой и с чувством продекламировал:

– Быть или не быть – таков вопрос; что благородней духом – покоряться пращам и стрелам яростной судьбы иль, ополчась на море смут, сразить их?..

– Кру-уто! – выдохнул я восхищённо. – Это монолог Гамлета?

Граф весело улыбнулся мне своим длинным узким ртом и хохотнул:

– Ну что ж, мне в вашем городке удача будет!

Я не совсем понял, о чём он говорит, но почему-то тоже рассмеялся.

Когда вокруг тебя начинает бурлить жизнь, появляются новые друзья и знакомые, а тем более любимая девочка, ты забываешь о каких-то самых главных вещах в этой жизни.

День пролетел, как одна минута, я и на речке с Лёхой побултыхался, мы и к Нельке сбегали. Её маленькую сестричку уже привезли из роддома, смешная такая, нам на секундочку дали на неё посмотреть, мы и с мамой её познакомились. Эрнесто, как всегда, широко улыбнулся нам и предложил в следующее воскресенье отправиться на рыбалку.

Потом мы встретились с Толяном и он свозил меня на «Харлее» к Глафире. Я рассказал ей про кота и солдата, за что был награждён огромной коробкой «Ассорти», и домой вернулся только к восьми вечера.

Мама сидела на крыльце, видно, пришла с дежурства недавно, ещё не успела переодеться. На ней были её любимые бирюзовые бусы. Она надевает их только в праздничные дни. А какой сегодня праздник?

И вдруг меня как током садануло! Как же я забыл?! Ни открытки, ни подарка! У неё же день рождения сегодня! Вот болван! Мама печально взглянула на меня и горько вздохнула. Ничего не сказала.

Меня спасла коробка конфет. Повезло мне с Глафирой! Я сел рядышком с мамой на ступеньку, достал из пакета шоколадный набор и торжественно произнёс:

– С днём рождения, дорогая мама! Пускай тебе… – я запнулся и придумал: – будет всегда шоколадно!

Мама не верила своим глазам. Я никогда ещё не дарил ей ничего подобного. Сейчас расплачется, подумал я. А мама, наоборот, радостно рассмеялась, и я вместе с ней.

– Шоколадно! – застонала она от смеха. – Ой, Ванюшка, не могу!.. Шоколадно!.. – повторяла она, мы схватились за животы, и у нас даже слёзы выступили на глазах.

Как же давно мы не смеялись так громко!

Тут из другой половины нашего домика появился сосед – бухгалтер сахарного завода Пупс. Он был в нарядном синем выходном костюме и в белой шляпе! Выглядел он ужасно нелепо, да ещё с букетом фиолетовых роз в левой руке. Мы с мамой расхохотались пуще прежнего. Мы уже и смеяться-то не могли и начали постанывать да махать на него руками, а я вообще разыкался.

Пупс нисколечко не смутился, а лишь улыбнулся в ответ и сказал:

– Я тут прогуляться вышел… Чудесный вечер!

Потом он пожевал губами и протянул маме букет:

– Маша… Мария Семёновна, это вам… Между прочим, из Австралии. Прямым рейсом!

Любая женщина рада цветам и с ними сразу становится красивой. А мама у меня и без цветов очень красивая! От неожиданности она прямо дар речи потеряла – только руками всплеснула.

Бухгалтер снял шляпу, приложил её к груди и проникновенно произнёс:

– Искренне! От всего, можно сказать, сердца! Которое трепещет…

Мама зарделась и встала:

– Пошли праздновать, ребята! Милости прошу, Виктор Францевич!

И поспешила в дом. Я тоже, конечно, встал, чтоб пропустить гостя. И тут бухгалтер выкинул номер. Он поднялся по ступенькам, приостановился и… потрепал меня по голове. Как щенка какого. Знаете, с одной стороны мне стало неприятно, а с другой… в общем, запутался я. Потому что Пупс внезапно вызвал у меня симпатию.

А фиолетовые, точнее, голубые, розы – большая редкость. Если вам это о чём-то говорит, они генетически модифицированы. Причём ген взят у анютиных глазок и введён в генетическую структуру розы. Я, конечно, ничего в этом толком не понимаю, но ясно одно: загадка, как вывести розу голубого цвета, решена. Учёные бились над этим много лет. Кстати, вполне вероятно, что когда-нибудь голубая роза станет символом тайны, загадочности и недоступности. Интересно, знает ли об этом Виктор Францевич?