У мечты должны быть крылья - Юлия Кривопуск

— А я так и сказал, — ответил сын.

— Вот и правильно сделал! Они там, в своей Москве, жируют в квартире со всеми удобствами. Пусть думают, что мы здесь не хуже живём!

— Да ладно! Насочиняешь сейчас! — хмыкнул Воробьёв. — «Жируют…, в квартире с удобствами!..» Халупа однокомнатная на окраине Москвы. Даже не Москва, а деревня там какая-то — выселки. И живут в ней вдвоём — сестрица твоя и этот чудак на букву «м». Здоровый лоб, а всё с маменькой в одной комнате спит.

— Зато у них, в Москве, все удобства! — парировала Галина Сергеевна. — И центральное отопление, и горячая вода, и в туалет на улицу бегать не надо, одно место морозить. И даже телефон в квартире! А у нас до сих пор, чтобы «скорую» вызвать, надо на почту топать. А если почта закрыта, ложись и помирай!

Мать с громким стуком убирала тарелки.

— Конечно, они там, в Москве, жируют! Вся страна на столицу пашет, а они только сливки снимают! Ещё при социализме мы тут в очередях за колбасой стояли, а у них всегда от продуктов прилавки ломились! Мы в приморском городе рыбы не видели! Потому что всю рыбу сразу в Москву отправляли! Судно только успеет из рейса прийти — уже фуры стоят, ждут. Загрузились и погнали в столицу! Если твой папаша из трюма чего утянет — значит, поедим рыбки, а нет — так и не увидим. И на проходной ещё шмонали. Плохо спрячет, так и отнимут. Зато как приедешь к Ольге в Москву — в магазинах рыба какая хочешь! Только сумки загружай и лопай, сколько влезет!

— Мам, достала уже, хватит бухтеть! — оборвал её Славка. — Сходи на рынок и купи себе рыбы! Там её — завались!

— Конечно, сейчас всего полно, — согласилась мать. — Да только покупать не на что. Государство нас обворовало, ободрало как липку. Всю жизнь провкалывали, а что имеем? Нищую пенсию, которую полгода уже не платят! Где наши денежки, а? Ясно где — в Москве! Там вся сволота сидит, которая нас ограбила! Взорвать бы эту Москву к чёртовой бабушке!

— Да, тебе только волю дай, — констатировал сын. — Ты всех взорвёшь и перестреляешь. Террористка номер один.

Славка швырнул пустую бутылку в мусорное ведро.

— Ладно! — произнёс он. — Пойду телек погляжу, а то от твоей болтовни голова пухнет.

Галина Сергеевна сердито натирала полотенцем чистые тарелки.

— Слава! — окликнула она сына.

— Чего ещё? — с недовольной миной повернулся тот.

— Ты же обещал табуретку починить!

— А! — отмахнулся парень. — Потом починю!

И зашаркал к вожделенному дивану. По пути вытащил из кармана сотовый телефон, глянул на экран. «Поиск сети» — мигала на нём издевательская надпись. Мысленно выругавшись, Воробьёв вошёл в комнату и встал на стул. Снова глянул на экран. Приём не помог — надпись продолжала мигать. Пришлось тащиться на второй этаж. Мать наблюдала из кухни за манипуляциями сына. Поднявшись наверх, Славка пристроил стул напротив окна и взгромоздился на сиденье. Только в таком положении телефон наконец-то поймал сеть. Нажав кнопку вызова, парень принялся слушать длинные гудки, мерно идущие ему в ухо.

Трубку никто не брал — Сашки в квартире не было.

Для Иры этот субботний день ничем не отличался от будней. Когда работаешь по графику «сутки через трое», общепринятые выходные теряют для тебя смысл. Девушка служила администратором в гостевом доме.

Гостевые дома пришли в курортные города вместе с новой жизнью, начавшейся для России в девяностые годы двадцатого века. Аккуратные двух-, трёхэтажные особнячки вырастали, как грибки, на тихих зелёных улочках. В них не жили миллионеры. Большинство богатых людей даже никогда не бывали в построенных на их деньги домах. Они обитали в Москве, а отдыхать ездили в Ниццу. Особнячок, построенный в маленьком курортном посёлке на кусочке земли, подвернувшемся по дешёвке, был всего лишь вложением денег. Когда, после дефолта, недвижимость резко упала в цене, некоторые особо предприимчивые её владельцы сделали из таких коттеджей гостевые дома. Эдакая судорожная попытка хоть как-то вернуть потерянные денежные средства.

Попав внутрь такого домика, обнаруживаешь, что это небольшая гостиничка номеров на пять-шесть. И сервис в ней имеется, как в настоящей большой гостинице. Есть и повар, и горничная, и администратор. К вашим услугам бильярдный зал, бассейн, сауна. В маленьком ресторанчике вам могут предложить блюдо из меню, а могут выслушать ваши пожелания и приготовить на обед, к примеру, борщ по рецепту вашей мамы. Тишина, спокойствие и домашняя обстановка сопровождают вас на протяжении всего отдыха. В гостевом доме вам просто некому мешать — цены на проживание бешеные и все имеющиеся номера редко бывают полностью заняты.

Ира работала как раз в таком заведении. Её должность называлась «администратор», но на самом деле регистрировать постояльцев ей приходилось нечасто. Большинство из них попадали сюда по рекомендации хозяина и паспорт предъявлять не спешили. Ира насмотрелась и на областных чиновников, занимающих высокие посты, и на московских депутатов, и даже на звёзд кино и эстрады. Все они старались не афишировать своё пребывание в маленькой частной гостиничке. У разных людей на то были разные причины, но в основном известные личности новой России отдыхали здесь от жён.

— Привет! — Ира вошла в комнатушку, где было её рабочее место. В малюсеньком помещении едва разместились диван, стол и телевизор. Узенький проход был перегорожен гладильной доской, на которой сменщица Ксения Прохина рьяно что-то наглаживала.

— Привет! — Ксюша обнажила в улыбке ряд испорченных зубов. Оглядела с ног до головы вошедшую девушку и спросила: — Все выходные на море, что ль, провалялась? Красная как рак…

— Ну да…

— Совсем мозгов нет? Теперь облезать будешь.

— Ну, может, обойдётся… — Ира повернулась к висящему на стене зеркалу, расстроенно поглядела на своё отражение. Потрогала пальцами уже облупившийся нос и вздохнула. — Что гладишь?

— Джинсы, — шмыгнула носом сменщица.

— Чьи?

— Мужика из четвёртого номера.

— А зачем стрелки загладила? На джинсах стрелки не делают.

— Постоялец попросил со стрелками.

— Что за постоялец?

— Фиг его знает. Москвич какой-то.

— А что, у них, в Москве, джинсы со стрелками носят?

Ксения с громким стуком отставила утюг.

— А мне без разницы, как у них, в Москве, носят. Мне сказали — я и глажу. Кстати, уже твоя смена началась. Так что бери-ка, дорогая, утюжок и наглаживай сама! — заявила она.

Ира безропотно подчинилась. Сменщица плюхнулась на продавленный, пыльный диван и закурила, выпуская струю дыма в открытое окно. Утреннее солнце весело пробивалось сквозь листву раскидистых дубов, растущих вокруг гостевого дома.

— Как смена-то прошла? — поинтересовалась Ира, разглаживая наведённые Ксенией стрелки.