Не стирайте поцелуи. Книга 1 - Виктория Мальцева

– Лея! – почти мгновенно слышен голос Лео. Больше даже оклик.

Я оборачиваюсь только чтобы ответить ему:

– Напиши, когда они уедут. Совсем.

У него глаза по блюдцу. Он открывает было рот, чтобы ответить, но я разворачиваюсь и хлопаю дверью. Переговоров не будет.

Через час приходит сообщение:

WTF_LEO: Они уехали.

Ещё минут через десять звонит Марлис:

– Лея! Пожалуйста, вернись к нему! Пожалуйста-пожалуйста! Ты даже представить себе не можешь, как это важно для него сейчас! Умоляю, прости этого идиота-кретина-недоумка-придурка и вернись!

На заднем плане Келли что-то односложно возражает, после чего всё тот же голос Марлис, но теперь намного более глухой – видно, она прикрыла ладонью трубку, буквально орёт, поэтому мне слышно каждое слово:

– Да ты кретин конченный! Понял?! На хрен он Карле больше не сдался, ясно тебе? Она хочет, слышишь? Хо-о-о-чет, чтобы он оставался здесь! Он не нужен ей! А кому теперь он нужен? Тебе нужен? Нет? Ну так и включай хоть иногда свои прокуренные чёртовы мозги!

– Он же любит её… – едва слышу растерянное от Келли. – И Карла, она…

– Мужик! Ей уже есть, кого любить! Понятно?

После этих слов Марлис на мгновение замолкает, подумав, очевидно, что ладонь – недостаточное средство защиты, затем её голос резко сменяется короткими гудками.

Минут через тридцать она снова звонит. Я сразу не поднимаю, а когда делаю это, слышу тысячу извинений и вопрос:

– Ты вернёшься?

– Посмотрим.

Марлис также сообщает, что они с Келли поселились в недорогой гостинице в пригороде, и прежде чем попрощаться берёт с меня слово выпить вдвоём «кофе завтра с утра и где-нибудь неподалёку от Лео». И чтобы у меня не возникало сомнений в безопасности её намерений она добавляет «Мы с Келли больше не будем вам мешать!», на что я в полнейшей уверенности отвечаю «Лично мне вы и не мешали». Она больше не комментирует и мы, наконец, прощаемся.

Я ночую дома. Саванна с первого взгляда на мою физиономию понимает, что душевных бесед на этот незапланированный вечер не предвидится, и закрывается в комнате. Хотя я ни разу не позволяла себе неуважительного к ней отношения, она интуитивно чувствует, что лучше спрятаться и не провоцировать мою нервозность, потому что в случае ссоры идти ей будет некуда. Мне становится стыдно за себя и больно за неё, но улыбаться, когда внутри всё печёт, я так и не научилась.

Ближе к двенадцати ночи от Лео приходит сообщение.

WTF_LEO: Ты вернёшься?

Я не отвечаю и не возвращаюсь, хотя прекрасно помню, что обещала. В пятницу пишу ему, что у меня неотложные дела, сама провожу весь день с Саванной на клубничной ферме.

Перед клубникой всё-таки забегаю на четверть часа в кафе, чтобы встретиться с Марлис. Она выглядит уставшей и серьёзно расстроенной.

– Не злись на Келли! – призывает меня Марлис вместо приветствия. – Я не имею представления, что произошло, но зная этого дурака столько лет, могу догадаться. Он идиот, уверенный, что образ бесстрастного подонка ему к лицу. На деле же, это единственный человек, на кого можно положиться.

– А как же Лео? На него нельзя положиться?

– Можно. Лео тоже хороший парень. И теперь, когда он… не такой мобильный, как раньше, в моём личном списке тех, кому можно доверять, он первый.

– А раньше?

– А раньше он месяцами торчал в Богом забытых местах на планете, где нет никакой связи. И хотя каким-то образом Лео всегда был при деньгах и времени не жалел, если был нужен, звонить ему, как правило, было некуда во время отъездов. Всех это бесило. И угадай, кого больше всего?

Я не спешу радовать её ответом. Но решаю заверить:

– Я не оставлю Лео. В понедельник вернусь.

– А завтра не можешь? Мне неспокойно.

– Почему?

Марлис застывает и смотрит на меня в упор остекленевшими глазами.

– Я не знаю. Слышала бы ты, как он орал… когда ты ушла.

Хорошо, что я не слышала. С этой стороны он уже достаточно доходчиво себя показал.

– Нет, не могу, Марлис. По субботам я работаю в хосписе.

Она застывает на мгновение, потом понимающе кивает.

– А в воскресенье?

– А в воскресенье я отдыхаю.

– Да-да, конечно. Но я скажу ему, что ты вернёшься в понедельник, ладно?

Я пожимаю плечами:

– Ладно.

Утром понедельника под моими балетками хрустят осколки. Лео в своей коляске стоит у окна и рассматривает капли на стекле – всю ночь шёл дождь. Да и не только ночь – все выходные тоже. Он прекрасно слышит мои шаги, но не поворачивается и не здоровается. На кухне было бы чисто, как в аптеке – ни посуды, ни бутылок, ни окурков, ни даже коробок на столешнице или столе, нигде ни крошки – если бы не одно «но». Весь пол завален осколками: белыми, чёрными, прозрачными и полупрозрачными. Я прохожу по ним к шкафам, проверяю – все пустые. Всё перебил. Хорошо, что сковородки не бьются. Возвращаюсь в холл, проверяю ванную – идеальная чистота. Лео вначале везде убрал, и только затем перебил посуду. Что это может означать?

Я опираюсь бедром на край дивана и долго смотрю на завитки волос на его затылке.

– Мне кажется, тебе пора укоротить волосы. Подстричься, в общем. Хочешь помогу? Я умею.

– Нет, мне нормально. Спасибо.

Наконец, Лео поворачивается: на щеках щетина, под глазами круги, во взгляде измученность и… обвинения. У него снова был приступ, а рядом никого. Он с такой усталостью смотрит мне в глаза, что мои внутренности сами собой отрываются от всего, к чему были до этого прилеплены. Мне кажется, я физически ощущаю, как рвутся ткани, тонкие оболочки, нитки сосудов, плёнки внутри меня.

Ane Brun – You´ll Never Walk Alone

Во вторник в Ване снова дождь, и Лео фотографирует капли на оконном стекле. Я так тихо, словно шёпотом, крадусь за своей камерой и немо возвращаюсь. Прижимаю живот к арктически холодным плитам пола, настраиваю объектив. В кадр попадает только часть его затылка. Я жду. Жду, пока он почувствует моё присутствие – жужжание назойливого комара. Это происходит скоро: Лео немного поворачивает голову в сторону, но ещё не смотрит. Я делаю снимок. Он разворачивается сильнее – в моём объективе чёткая линия его полупрофиля – снимок. Ещё немного, и в кадре длинная, ровная, задранная кверху кривая ресниц на его веке – снимок. Чёткий профиль – снимок. Ещё доля секунды, и на меня направлен цепкий, бьющий, сочащийся раздражением взгляд. Этот парень способен даже искоса смотреть так, что земля рассыпается под тобой фиолетовой пудрой. Я назову этот снимок Взглядом Ориона из Преисподней.