Обитель Тьмы - Антон Грановский

– А потом?

– А потом будет Черный бор. Бор этот относительно безопасен. Но дальше, верстах в пятнадцати от каменной межи, начинается гиблая чащоба. Она кишит темными тварями. Пройдя еще верст восемь, дойдем до места, где раньше была деревня Моревка. Там когда-то добывали руду. В Моревских рудниках полно волколаков, они хоронятся в пещерах от дневного света, который им неприятен. Верстах в пяти от Моревских рудников будет Кишеньский жальник. Это огромное и очень древнее кладбище. Вот туда-то нам с вами и надо.

– А что будет за кладбищем?

– Мертвый город.

– А за ним?

– Лес вечной гари.

– А за лесом?

Глеб усмехнулся:

– Вижу, тебе нравится задавать вопросы, воевода. Должно быть, в прошлой жизни ты был дознавателем.

– И все же – что там, за Лесом вечной гари?

– Я не могу ответить на твой вопрос, Бранимир. За Лесом вечной гари находится странная область, которая постоянно меняет свой облик. На сколько верст эта область тянется – никому не ведомо. Когда-то там было Пепельное озеро. Но потом оно исчезло. Что там сейчас… – Глеб небрежно пожал плечами. – Об этом тебе лучше спросить у темных тварей. Если, конечно, они захотят с тобой говорить.

Бранимир хотел еще что-то спросить, но Глеб повернулся к стрелкам и зычно крикнул:

– Слушай мою команду, парни!

Тяжелая рука Бранимира легла Глебу на плечо.

– Ходок, воевода здесь я, – угрюмым, недовольным голосом напомнил он.

Глеб, двинув плечом, сбросил его руку и холодно проговорил:

– На время похода тебе придется об этом забыть, Бранимир. – Затем вновь повернулся к стрельцам, восседающим на крепких конях. – Внимание, все! Наша экскурсионная группа отправляется в Гиблое место. Мы пройдем обычным туристическим маршрутом, главной тропою «ходоков в места погиблые». Убедительная просьба – никому от группы не отставать и не отвлекаться. Фотографироваться на фоне достопримечательностей можно только с разрешения экскурсовода. Да, и еще: Бранимир теперь такой же турист, как и вы, а потому его приказы не имеют никакого значения. А вот того, кто ослушается меня, я брошу подыхать в гиблой чащобе! Все поняли?

Стрельцы удивленно уставились на воеводу, ожидая разъяснений. Бранимир сидел на своем вороном коне с хмурым видом и на стрелков не смотрел.

– Не слышу! – грозно пророкотал Глеб. – Все поняли?

– Да… Все… Мы поняли… – прогудели голоса стрельцов.

Глеб прищурил недобрые глаза.

– Надеюсь, что так! А теперь в путь!

Глеб тронул коня с места, развернул его и рысью поехал к большаку. Стрельцы и Бранимир двинулись за ним.

Воевода смотрел на спину Глеба гневным взглядом, чувствуя жгучее желание вынуть из ножен кинжал и метнуть его ходоку в спину. Лишь огромным усилием воли он заставил себя убрать руку с рукояти кинжала.

– Ничего, ходок… – беззвучно прошептали его губы. – Ничего… Я подожду.

По пути к Гиблому месту с отрядом не произошло ничего необычного. Ехали споро. Разговаривали мало. Время от времени устраивали привалы, подкрепляли силы хлебом и мясом, поили коней.

Погода благоприятствовала походу. Ветер утих, солнце светило ярко, и набегавшие изредка облака почти не портили картину. Глеб старался ни о чем не думать. Да, собственно, и думать тут было не о чем. Здравого смысла в этом походе немного, но Голица предложила ему положиться на веру – и Глеб положился.

Мерно покачиваясь в седле, он щурился на солнце, вдыхал полной грудью свежий лесной воздух и чувствовал себя почти счастливым. Теперь уже Глебу не верилось, что на целых три года он был лишен этих простых радостей жизни.

О времени, проведенном в царстве кошмаров, он тоже предпочитал не вспоминать. Нет, он не боялся этих воспоминаний. Просто они ничего не давали его душе. Старое правило, гласившее: «Живи сегодняшним днем», срабатывало и сейчас. Позади – мрак. Впереди – туман. Все, что может сделать человек в этом мире, это положиться на волю Высших Сил и плыть по течению в надежде на то, что это течение приведет его, куда нужно. Так Глеб и делал.

Рамон ехал чуть в стороне, и вид у него был возвышенный и задумчивый. Стрельцы то и дело косились на толмача, явно потешаясь над его ухоженным, утонченным видом. В паре верст от межи один из них не выдержал и насмешливо проговорил:

– Эй, толмач, не свались с кобылы!

Рамон остановил на нем взгляд и холодно ответил:

– Друг мой, я объездил больше кобыл, чем ты насчитаешь волосков в своем венике.

– В каком венике? – не понял ратник.

– В том, который ты ошибочно принимаешь за свою бороду.

Ратник нахмурился, пригладил косматую бороду ладонью и с угрозой вопросил:

– Может, и меня объездишь, остряк?

– Вряд ли это доставит мне удовольствие, – вежливо ответил Рамон. – Хоть с виду ты и знатный жеребец.

Стрельцы захохотали, а ратник плюнул на траву и отвернулся от толмача.

У межи путешественников встретил пост охоронцев. Тут было человек двадцать воинов в броне, вооруженных мечами и мушкетами. Воеводу они, конечно, узнали в лицо, но все же Бранимир, порядка ради, предъявил им бумагу от князя, разрешающую проезд.

– Как тут у вас нынче? – поинтересовался Бранимир у начальника поста.

– Да вроде бы спокойно, – ответил тот, поводя широкими плечами. – Уже два дня без происшествий. Позавчера утром три волколака попробовали прорваться у Кривой балки, но мы им дали отпор. Одного волколака застрелили, два других утекли в лес.

– Как насчет ходоков и добытчиков? – снова поинтересовался воевода.

– Не очень-то шалят. Дней десять назад трое добытчиков пробовали перебраться через бурелом около ржавых болот. Двоих мы поймали и отрубили им головы, как и предписывает княжий указ. А третий утонул в болоте.

– Ну, добро, – кивнул Бранимир. – Пошли с нами пару человечков, чтобы пригнали обратно наших коней.

– Сделаю, воевода.

На том разговор был закончен, после чего отряд продолжил свой путь, прихватив с собой двух молодых охоронцев.

За межой дорога пошла отвратная, разбитая, что ни аршин, то буерак. Воздух был мертвый и влажный. Кое-где на голых ветках пели птицы, но как-то неуверенно и пугливо.

Ехали медленно и почти не разговаривали. Стрельцы опасливо поглядывали по сторонам. Пусть еще не гиблая чащоба, но уже Черный бор. Тут держи ухо востро.

Однако и на этот раз боги миловали. За два часа пути не встретили ни одной темной твари, хотя солнце уже клонилось к западу. Пару раз, правда, раздавался отдаленный жуткий вой. Заслышав его, ратники напряглись, однако посмотрели на Глеба Первохода и, заметив, что он спокоен, быстро расслабились сами.