Остров Русь 2, или Принцесса Леокады - Станислав Буркин

Он явно перегрелся в этом амбаре. Никто, естественно, ни изкакого сумрака не вышел, а вот мотоциклисты и велосипедисты стали заметноближе.

— Не получилось, — грустно протянул Стас и тут жевоспрял: — Еще идея! Надо сбросить балласт, и трактор пойдет быстрее!Предлагаю сбросить Перескокова!

— Это неправильная идея, — поспешно заявил, какоказалось, внимательно прислушивавшийся к нам продюсер.

— А какая правильная? — с интересом спросилСтас. — Считаю до трех. Если не скажешь, какая правильная, сбрасываем.Раз!

— Надо, надо, надо, надо… — быстро затараторилПерескоков, вытаращив глаза…

— Два!

— Надо, чтобы… Надо, чтобы…

— Три! — рявкнул Стас, и мы подхватили беднягу подруки.

— Надо, чтобы они подобрели! — крикнул тот сгримасой озарения на лице. — Надо, чтобы они услышали Леокадию!

— Е-рун-да! — сказал Стас. — Может быть, у тебяс собой радио есть или телевизор? Костя, сбрасываем бестолкового продюсера…Бестолкового продюсера сбрасываем. Ты — за? Против? Воздержался? Ая — за. Продюсера надо сбросить…

Я понял, что он тянет специально, надеясь, чтоперескоковская сообразительность с перепугу все-таки что-нибудь сгенерирует. Ион оказался прав.

— У нас есть телефоны! — возопил тот.

— Точно! — воскликнул я. — Стас, собирай увсех трубки! Там в настройках есть опция «звуки»…

— Не успеем! — сказал Стас. Действительно,ближайший мотоцикл был уже метрах в пяти от нас, за его рулем зверски скалилсяздоровенный колхозник, а в коляске сидел Комбинезонов и хорошо поставленнымголосом кричат:

— Э, нет, друзья мои гламурные! От народа не уйдете!!!

— Идея! — воскликнул Перескоков и выдернул изкармана трубу. — Я сейчас ему позвоню!

«Кому?» — не сразу понял я. Но он, тыкая в кнопки,бормотал:

— Так… «Контакты»… Комбинезонов…

Теперь я все понял. Но если мобильная связь не работает? Аесли тут вообще нет сети? А если у того не Леокадия на звонке?! Но — очудо! — миг спустя со стороны преследовавших тихо, но отчетливо послышалсязвонкий голосок певицы:

Милый, милый, милый,

Поцелуй меня…

Колхозник за рулем тут же расплылся в улыбке, и мотоциклотстал.

— Сработало! — прошептал Стас.

Наш продюсер вновь поспешно набрал номер, и песенка заигралауже где-то на платформе.

— Коллега! — от волнения визгливо обратилсяПерескоков к Шпулькину. — Это я вас набрал, не отвечайте! Бросьте свойтелефон нашим сибирским друзьям! Подарите его народу, не жадничайте!

— Легко! — отозвался Шпулькин и швырнул свойпоющий «сименс» в толпу.

Несколько мотоциклистов замедлились и свернули на обочину.

— Лелик, Лелик, Лелик! — заорал Перескоков. —Я тебя очень прошу, будь так добр, позвони Клавочке!

— Так вот же она, — глупо хохотнул тот, нопринялся послушно набирать номер.

— Кролик! Кролик! — суетился Перескоков,параллельно отбирая у примадонны уже поющий голосом Леокадии телефон ипередавая его Стасу. — Мармеладный мой! Позвони мне. Ну, пожалуйста!..

Через минуту несколько пиликающих дурацкие мелодии«сименсов», «самсунгов», «нокий» и «моторолл» поочередно улетели в народ.Бегущие впереди остальных начали останавливаться, те, что неслись следом, сталиспотыкаться о них и падать… Вскоре погоня превратилась в кучу-малу, и мы от нееоторвались.

Немного спустя мы увидели, что сельчане, побросав колья ивилы, радостно машут нам вслед.

— Ур-ра!!! — снова закричали миролюбивые звезды.

Как раз в этот момент трактор выбрался на трассу и пошел поней уже с приличной скоростью.

Отдышавшись, мы со Стасом протиснулись в началоприцепа — к кабине. Оттуда раздавался зычный голос Петра Петровича,проникновенно распевающего:

А напоследок я скажу!

А напоследок я скажу…

Я заглянул в окошечко. Одной рукой директор совхоза вертелбаранку, в другой держал ружье, а в зубах его дымилась здоровенная папироса.

— Петр Петрович! — что есть силы замолотили мы покабине. — Петр Петрович, стойте! — Наконец Ядрышников нас услышал,оглянулся и смущенно замолк. «Кировец» сбавил обороты, сошел на обочину иостановился.

— Здорово, хлопцы! — выбрался директор изкабины. — А я тут, понимаете ли, песней увлекся… Все ли живы? Самогудиха,главное, цела?

— Еще как цела! — жеманно отозвалась примадонна ивстала в соблазнительную, по ее мнению, позу: выпятив грудь и отклячив зад.

— Ох-х ты! — восхищенно хлопнул себя по ляжкепредседатель.

— Петр Петрович, — отвлек я его внимание отнепотребного зрелища, — от погони мы ушли, спасибо вам огромное…

— Да не за что! — махнул тот рукой. — Мнеодно удовольствие! Не каждый день простому человеку случается такихзнаменитостей спасать…

— А куда мы едем теперь? — спросил Стас.

— В Томск мы едем, куда ж еще? В славный город Томск, вцентр наш областной, — ответил директор с явным благоговением. — Вотдоедем, сдам вас с рук на руки губернатору, тогда и назад в деревню отправлюсь.Народ-то у нас хоть и буйный, но хороший, сам воспитал. Побузят, побузят да иуспокоятся. Они вообще-то добрые…

«Теперь-то уж точно», — подумал я, но промолчал. А Стаспопросился:

— А можно тогда к вам — в кабину?..

— А чего ж нет?! — обрадовался Ядрышников.

…Двигатель «Кировца» гудел монотонно, уютно, убаюкивающе.

— Сибирь-то она большая! — перекрывая этот гул,продолжал развивать свою мысль Петр Петрович. — Не то что Россия. Здесьлюди правильные живут. Бесхитростные. Вы зла на них не держите. У меня-товзгляды поширше, я в техникуме учился… А они подумали, вы их обидеть хотите.Кто ж знал, что в Москве теперь так модно? — тут он лукаво глянул на меняи резко сменил тему: — А правда, кстати, что в Москве люди хлеб масломснизу намазывают?

Честно говоря, я не понял, шутит он или нет, и посмотрел наСтаса.

— Бывает, что и с обеих сторон намазывают, —серьезно ответил тот. — А случается, и без хлеба масло едят, прямоложками.

— Во народ! — искренне изумился Ядрышников.

— А я вот тоже хочу спросить, — сказанСтас. — Правда, будто бы у вас в Томске прямо по улицам медведи ходят, а?

— Конечно, правда! — и глазом не моргнулпредседатель. — И по улицам ходят, и в дома заглядывают. Бывает, чтоужинаем вместе, выпиваем… Бальзам они кедровый любят, с пельменями. А я вот чтоеще хотел про Москву выяснить…