Лезвие власти - Андрей Гальперин

Он вытащил из мешка связку тонких кожаных шнурков и бросил на пол пещеры перед троном.

— Возьми это послание, — Слепой обратился к стоявшему рядом человеку, — Отправишь это в Виест. Птица-Лезвие будет в городе через десять-двенадцать дней. Проследи за связным. Он знает, что к нему направляется человек из Норка. Особо не высовывайся, это территория Гайсера. Проследи, чтобы Птица-Лезвие получил послание лично в руки. Отправь послание Монтессе, чтобы подготовил бумаги, для беспрепятственного прохода через Бадболь. Все… — старик сошел с трона, поднял с пола приготовленный мешок с едой, и направился в глубь подземелий…

31

В ближайшем городишке, Аттон купил лошадь, теплую куртку и посетил цирюльника. Цирюльник долго и без умолку болтал, рассказывая о пришедших с востока новостях. Аттон, расслабившись в бадье с теплой водой, внимательно слушал. Из рассказов цирюльника выходило, что нелюди уже вырезали половину королевства и вот-вот будут в Бадболе. Впрочем, сам он свято верил в несокрушимость дружины своего славного герцога, и поэтому не собирался бежать в более спокойную и удаленную Прассию. Когда Аттон, не спеша покидал городок, поглаживая ладонью по гладко выбритым щекам, его нагнал мальчишка.

— Господин цирюльник велел передать! — оборванец кинул ему кожаный мешочек. Аттон заглянул внутрь, и бросил мальчишке медный карат.

— Передай господину цирюльнику, что его брат открыл торговлю сукном, прямо у дома градоначальника в городе Маэнна, и приглашает его в долю… Запомнил?

Мальчишка закивал головой и прижимая к груди монету, побежал, насвистывая, к городку. Аттон вытащил из мешочка бумаги, внимательно просмотрел их и улыбнулся. Потом поднял голову и оглядел хмурое осеннее небо. Нужно было торопиться.

Форелнский тракт заполняли крестьянские и купеческие повозки. Холодная осень подгоняла людей промозглым ветром и на разбитом тракте возникали ссоры и драки. Аттон спешил проехать сцепившиеся колесами телеги, вокруг которых, в грязи и навозе, обильно покрывающих дорогу, барахтались выясняющие отношения караванщики. Порой тракт перекрывали бесконечные стада овец и коров, и тогда приходилось пробираться краем, сквозь густой мокрый подлесок. Двигаться в одиночку было намного быстрее, а полученные от цирюльника бумаги существенно облегчали продвижение, когда приходилось натыкаться на разъезды бадбольской дружины. Имея на руках торговые поручения в банк Сигизмунда Монтессы, подписанные самим герцогом, можно было, не опасаясь продвигаться до самых границ с Прассией. К вечеру, Аттон, разогнав кнутом стадо худых, грязных овец, заполонивших дорогу, а заодно и треснув по зубам здоровенного пастуха, выбрался к небольшой деревеньке и сразу же наткнулся на постоялый двор. Почистив и накормив коня, он вошел в мрачный, закопченный зал, и с блаженством вдохнул запах готовящейся пищи. Он не ел толком уже так много времени, что перестал даже обращать внимание, на ноющую боль в животе.

— Великий Иллар! Зайчатины и побольше! И пива! И что там у вас еще есть…

Он швырнул пару медных колец в хозяина, и спихнув на пол какого-то замызганного бродягу, уселся за скособоченный грязный стол. Хозяин поймал на лету монеты и тут же бросился на кухню. Аттон внимательно осмотрел зал. Несколько крестьян и небогатых купцов спешно отводили глаза, а сидевший в углу здоровенный детина, по виду наемник, покосился на стоявший в рядом боевой топор. Один из пустующих столов и часть стены были залиты чем-то темным и вязким, по-видимому кровью. Крови было много, даже на потолке. Кое-где были видны следы тряпки, так, словно кто-то пытался навести порядок, но раздумал и бросил безнадежное занятие. Хозяин, плешивый и кривоногий, с огромным синяком на скуле, поставил перед Аттоном блюдо с дымящимся мясом и бадью с пивом. Аттон кивнул в сторону кровавых пятен:

— Что же это, у тебя милейший, не трактир, а бойня какая-то… Ты, что, подлец, барана здесь разделывал?

Хозяин беспокойно вращая глазами развел руки.

— Здеся, господин, вчерась душегубство страшное произошло…

— Душегубство, говоришь… Что же тут, пилой человека кромсали, что ли?

— Нет, господин. Пришел вчера странник, с тракта… По виду монашек, невысокий такой, щуплый, в балахоне… Рыбы, значиться, заказал — Хозяин опасливо покосился на огромный боевой нож, которым Аттон разделывал мясо. — А там, — он показал на залитый кровью стол, — сидел господин купец Теуш Гонза, по кличке Пробка, шибко, значит, богатый купец. Сидел он там со своими ребятами, эти так, плюнуть только — вор на воре, зарезать за здрасьте могут. Пробка, он Пробка и есть. Как эти места проезжает — пьет, как джайлларский свин, упокой его грешную душу. Говорил, значит он много, это… Ну… Богохульствовал очень… Он, пьяный, страсть какой ругатель. Мы, это, девок своих попрятали, от греха подальше… Ну, он это, дал мне в морду, ну еще крестьянину Сычу рубаху порвал… А потом заметил монашка и говорит: «Желаю, значить, святой церкви своего пинка дать, под самую её святую задницу» И велит, значить, своим ребятам монашка хватать, чтобы при всех пинка ему отвесить. Ну и… — хозяин замолчал, потрогал здорово распухшую скулу и уставился на окровавленную стену.

— Что ну? — Аттон заинтересовался так, что даже перестал есть.

Трактирщик перевел взгляд на Аттона и беззвучно зашевелил губами.

— Ну? — повторил Аттон.

Трактирщик вздрогнул и забормотал:

— Ну пошли они хватать его, а он… Ну, в общем, порубил их всех, вместе с купцом… Глазом никто моргнуть не успел, да так, что и не разобрали потом, где чья рука, а где нога. Собрали все в кучу, да и зарыли…

— А монашек, что же?

— Расплатился по-доброму, за свою рыбу еще и сверху дал. А потом прыг на коня, только и видели. Герцогские, значить, вояки приходили, все головами кивали… Да что… Да как… А потом, энтого барбоса прислали, — хозяин кивнул на громилу в углу, — охранять таверну, значить. А он, паскуда, только жрет и пьет, и не платит ни хрена. А, что, супротив такого монашка таких обалдуев арион цельный надобен, не соображает… — Хозяин махнул рукой и пошел к стойке. Аттон посмотрел на охранника и ухмыльнулся:

— Эй, хозяин! Ты слышал, когда-либо, об обители Долгор?

Хозяин остановился и потер скулу:

— Нет, господин. Не слышал…

32

— Господа! — Молодой Император указал присутствующим на кресла. Россенброк уселся между Корроном и казначеем, и положил руки на кожаный бювар с бумагами. — Господа, я собрал военный совет, для того, чтобы выслушать ваше мнение, в связи с положением на наших восточных границах. По уверению господина канцлера, король Могемии и Боравии Венцель Четвертый перебросил свои войска с границ Империи в глубь королевства, в связи с нападением нелюдей на провинцию Тарр. — Коррон ехидно посмотрел на канцлера. — Я считаю, господа, что настал момент, когда Атегатт может расширить свои границы, захватив западные провинции Могемии и укрепившись на подходах к Барге. На последнем Форуме Правителей, король четко определил, что считает род Атегаттов своими врагами и не смирится с тем, что Императорская корона осталась в Вивлене. Я считаю, что расширение границ Империи входит в обязанности правящего Императора, и потому прошу вас высказать свою точку зрения, касательно этого вопроса. Господин канцлер?