Дорога на Землю - Марик Лернер

— Начальству положено переваливать неприятные дела на других, — не согласился я. — Это первое правило умного Вождя. И потом, не только на тебя. У меня распределение обязанностей. На тебя, на Старшую, на Охотницу, на Псицу. Даже на Шустрика. Пора уже тебе завести собственных подчиненных, на кого можно спихивать разные проблемы, хватит изображать быка, способного самостоятельно справляться со всем. Ворочать миллионами и давать указания прекрасно можешь, переходи на следующую стадию. Мы, оборотни, потому так долго и живем, что никогда не делаем то, что могут сделать ниже по иерархии. Я в здешних краях самый главный альфа-самец! — Сказал и подумал: это я чего-то не то говорю, сейчас опять всплывет вопрос самок. Очень больной вопрос, делиться мною с другими женщинами Дашка категорически не желает, для этого имеются холостяки.

Но Даша молчала. Заснула, понял я по дыханию. Вот и славно, мне тоже совсем не мешает поспать.

— Что это с ней? — спросил Рафик, когда Таня прошла мимо него, небрежно кивнув, и завалилась на кровать в соседней комнате.

— Перебор впечатлений, — пояснил я, — слишком много всего сразу. И чудеса, и Леха бродит, и даже речной леопард, с плавником и хвостом, в реке плавает. На деревьях, скотина жирная, сидеть не желает.

— А кстати, — заинтересовался Рафик, — откуда они в реке взялись? Раньше не было.

— Типа посольство, — пояснил я. — На самом деле проверяют, как жизнь в наших реках. Можно ли там поселиться. Хватит ли рыбы, есть ли еще какие полезные ресурсы.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — возмутился он. — С какой стати делиться, они нас к себе на плавучие острова не пустили!

— Не нас, а тебя, — не согласился я. — Ты вот кто такой? Человек прохожий. А мы Клан! Не прошло и двух лет, как я познакомился с ними достаточно близко, чтобы удостоиться посещения. Я в Федерации свой парень, почти всем без мыла в задницу залез. Даже из рысиной аптеки теперь не гоняют. Разговаривать не хотят, но хоть в спину украдкой не плюют.

— Ты что, тоже думаешь, что это шутки? — обернулся он к Черепахе, задумчиво смотрящей в окно на пустой двор внизу.

— Да какие проблемы, — небрежно ответила та. — Без договора они там все равно жить не будут. У нас реки не в сезон мелеют — не знаешь фарватер, моментально на мель сядешь. Уроним за борт баржи пару десятков бомб размером побольше, и всплывут вверх брюхом моментально. Это им не озера шириной в пару километров, пусть только попробуют позволить себе лишнее. Знают они это прекрасно и будут сильно думать, чем Зверя заинтересовать, чтобы он не обозлился за самоуправство. А в принципе, если договоримся, совсем неплохо будет. И с рыбой, и с контролем над рекой никаких проблем. При случае и крыс непременно утопят, тоже неплохо, нам же потом меньше работы.

— Ты расистка, — убежденно сказал я. — Людоедов не любишь. Правильно говорить «крысооборотнетреугольники».

— Это тоже шутка? — заинтересовалась Черепаха. — А то я этот юмор не понимаю.

— Ну как, — поясняю, — если есть афроамериканцы, то непременно должны быть «крысооборотнетреугольники». Потому что у нас в Клане уже сотня, если не больше, крыс, и они могут всерьез обидеться на подобные разговоры. Слово гадкое, но лучше не придумаешь.

— Тоже верно, — согласилась она, — пора думать, как отличать хотя бы на словах, а то потом начнут друг другу морды бить. Проще всего называть тех, что чужие, каннибалами. И честно, и обид у своих не вызовем.

Она отошла от окна и, рассматривая обстановку в кухне, предложила:

— Давайте лучше делом займемся. Что у тебя?

— У меня, — гордо сказал Рафик, — все в лучшем виде. Паспорт я сделать не могу, хотя в Интернете предлагают, например, купить израильские загранпаспорта за пятнадцать тысяч евро. Европейские можно дешевле, но там фотографии владельцев хранятся в единой базе данных Евросоюза, можно влипнуть. Зато вот… — Он широким жестом кинул на стол две пластиковые карточки. — А под окнами машина, — кидая на стол же ключи, — сообщил он. — «Шестерка» девяносто девятого года.

— Это что за бред? — с изумлением разглядывая международные права на имя Алексея Михайлова с моей фотографией, спросил я.

— А ты что хотел? — язвительно поинтересовался Рафик. — Имя Гном, дата рождения шестьсот с чем-то лет от Катастрофы, адрес — остров на неизвестной планете, особые приметы — временами медведь?

— Да, но почему я вдруг Михайлов Алексей?

— Потому что права можно купить, но тогда паспорт показать придется или еще хоть что-то. А так я просто попросил взамен старых Лехиных, затертых до нечитаемости. За эти годы, — усмехаясь, пояснил он, — Леха несколько изменился внешне, но никто ко мне присматриваться не стал. Тут, главное, на лапу дать, а кто просит — даже не посмотрели. Права настоящие. Свои я тоже поменял. Наверняка и паспорт можно купить, но соваться без наводки боязно. Ездить теперь можно спокойно, машина по доверенности, но надо всерьез задуматься, где взять документы. Сунулся я по паре адресов, что мы имеем, — или тех людей уж нет, или лажа всякая. Документы, что в переходе продают, и то лучше выглядят.

— А мне нравятся, — сообщила Черепаха.

Я заглянул ей через плечо и увидел, что она отныне Татьяна Михайлова и лет на десять моложе. Неудивительно, что понравилось. Раз — и в девушку молоденькую превратилась.

— А как потом с ней? — спросил я, показывая на комнату, где лежала натуральная Таня.

— У нее свои остались, — пояснил Рафик, — как эти больше не нужны будут, переоформит. Даже не надо пересдавать с мотороллера, только фотография требуется родная. Номера совпадают, не вздумайте одновременно показывать. Замечательные люди работают в ДПС. Плати — бери. Никаких экзаменов, даже приходить не требуется.

— А с девушкой теперь как? — кивнул он на дверь. — Если начнут задавать неуместные вопросы, сразу остановка дыхания или еще какая гадость?

— Мы не звери, — подозрительно разглядывая содержимое кастрюли, — обиделась Черепаха. — Зачем такие крайности, просто автоматически сотрутся воспоминания с момента получения посылки. Правда, попутно вообще все, что происходило за это время, но ничего не поделаешь, слишком много взаимосвязано. Будет просто удивляться, чем это она занималась все это время. А это вот что? — недоумевая, спросила она.

— Каша из концентратов. Осталась еще от прежних жильцов. Должен был я что-то кушать, пока вас не было?

— Когда мужики в одиночестве едят один засохший кусок мяса, даже не попытавшись его разогреть, — обращаясь сама к себе, поведала Черепаха, — я с трудом, но понять могу. — Но почему в каше должны быть такие странные комки?

— Пакет долго лежал, — смущенно объяснил Рафик, — там весь концентрат в один кусок слипся, пришлось ломать.

— А дробил ты его рукояткой пистолета? — заинтересовался я.

— Кастетом. Мне в мастерских сделали.