Hitman: Враг внутри - Уильям Дитц

Последнее представление подходило к концу, и посетители были заняты тем, что выбирали исполнителей, с которыми пойдут наверх, когда наемный убийца тайком уколол Бедо в руку. Американец испуганно крикнул, начал что-то говорить, затем наклонился вперед, когда снотворное подействовало.

Служебный персонал поспешил помочь, но 47ой быстро отогнал их.

— Не беспокойтесь, так часто случается. Я отвезу мистера Бедо в отель и уложу в кровать. К утру он будет как новенький. — заверил их агент.

Не имея причин сомневаться в человеке в красной феске, и счастливые, что избавили себя от предстоящих проблем, персонал приюта поспешил сопроводить пару через систему безопасности и погрузить сонного Бедо в фургон. Уже потемнело, но уличное движение лишь чуть-чуть уменьшился, когда Агент 47 отвез американца обратно в отель „Оазис“.

Вопрос — и очень важный — нашли ли мистера Гомара или он все еще лежит запертый в кладовке. Обойдя отель дважды и не найдя полиции, Агент 47 решил, что тревоги не было. А, так как ни Гомара, ни Бедо не видели его без маскировки Куфа, не имело значения, что они расскажут полиции на следующее утро.

Хотя вряд ли Бедо расскажет о произошедшем, учитывая его визиты в приют для сирот или настоящую причину посещения Феса.

Наемный убийца въехал в гараж, выбрал одно из самых отдаленных мест для парковки и заглушил двигатель. Благодаря мощному подъемнику, он легко выгрузил инвалидное кресло, закатил Бедо в лифт и вернул американца обратно в номер. Затем, вытащив сильверболлеры из кармана в кресле, он вернул их кобуру.

Голова Бедо поднялась в это время. Маска спала с лица.

— Где я? — слабо спросил американец, пытаясь проморгаться. — Что случилось?

Агент 47 вспомнил план, по которому он хотел убить Бедо и заменить его Аль Фулани. Американец даже не знал, как ему повезло.

— Вы в своем гостиничном номере, — сказал человек в красной феске. — Это все, что вам нужно знать. И с этими словами наемный убийца ушел.

К ЗАПАДУ ОТ КУТУМА, СУДАН, СЕВЕРНАЯ АФРИКА

Куст акации одиноко стоял как страж на посту в саванне; ее огромный, похожий на зонт, навес из искривленных веток, маленьких листьев и острых как иглы шипов, отбрасывал приятную тень на высушенную земли, где остановилась на отдых группа из ста двадцати трех беженцев динка. У них были смуглая кожа, миндалевидной формы глаза, прекрасные черты лица, и они носили широкую одежду, украшенную красными, синими и золотыми рисунками. У многих были традиционные родовые шрамы на лбах. У некоторых были дети, которые были на столько худы, что просто сидели на коленях матерей, и уставшие отмахиваться от мух. У группы было небольшое стадо коз, которых они не ели из-за получаемого от них молока. Но, за исключением швейной машины с ножным приводом, которую тащили с собой старый мужчина и его семья, у группы было очень мало имущества.

Динка были немногочисленной группой черных африканцев, которых вынудили бежать в юго-западный Судан кровожадные народные ополченцы Джанджавид.[24]Хотя от природы высокие и стройные, многие члены группы были истощены из-за нехватки питания и кишечных болезней, которые постоянно преследовали их. Надежда, такая, какая могла быть, находилась на границе с Чадом, где беженцы могли бы найти приют у европейского лагеря.

Но вначале динка должны были достичь Чада, прежде чем безжалостные, передвигающиеся на верблюдах ополченцы схватят их. Если это случится, мужчины будут убиты, женщины — изнасилованы, а дети либо убиты либо оставлены умирать. Поэтому Джозеф Гаранг, неформальный лидер группы, прищурился, глядя на встающее солнце. Если проблемы настигнут их, то они придут с востока, где арабское правительство имело власть.

Гаранг был стройным мужчиной с темной черной кожей и умными карими глазами. И хотя ему было двадцать семь, он выглядел старше и считался самым старшим в группе, так как большинство настоящих стариков было убито. Многие из динка были христианами, и только что начали петь один из своих любимых гимнов, когда Гаранг заметил короткую вспышку света на восточном горизонте.

Он стоял, смотрел на ровную саванну и желал, чтобы у него была пара биноклей. Была ли короткая вспышка лишь отблеском отбитого стекла? Или чем-то более страшным? Этого нельзя было знать наверняка, но это была Южная Африка, где все живые делились на две группы: охотники и жертвы. Это означало, что угодно — даже мимолетный отблеск света — могло быть сигналом присутствия хищника.

Он принял решение.

— Встать! — скомандовал Гаранг, идя большими шагами через группу. — Поднимайтесь и идите. Ибо те, кто идет — борется, а те, кто борются должны быть вознаграждены. Так говорит Всевышний.

В старой библии, которую носил Гаранг, не было таких слов, но только десять человек умели читать, и даже они успокаивались от вероятности того, что из их усилий выйдет что-то хорошее.

Медленно, как ожившие скелеты, динка встали. И затем, не придавая делу какого-либо значения, они последовали за Гарангом в саванну в том же самом направлении, в каком они пришли. Никто из беженцев не беспокоился о том, чтобы оглянуться назад, так как не на что было смотреть позади, кроме болезненного прошлого и одинокого дерева акации.

А дерево, как любое из такого же вида, осталось стоять на месте и чтить солнце.

Мохаммед Дагаш опустил мощный бинокль 10х42 HG L DCF Nikon и отмахнулся от мухи, севшей ему на нос — единственную часть его лица, не закрытую трехметровой полоской белой материи, которая окутывала его голову.

Беженцы были очень далеко, но у него было отличное зрение, а бинокль делал его еще лучше. Дагаш увидел все, что ему нужно было, и это вызвало улыбку на его тонких губах. Потому что в мире много было удивительных вещей, включая Тойоты Land Cruiser, АК-47 и тот факт, что даже у самых бедных людей можно кое-что украсть: их самих. Мясо, кожа и кости будут работать, а в отношении детей — их можно продать иногда за очень большие деньги.

Довольный, что динка двигались, и что он имеет возможность окружить и перехватить их до того, как они достигнут границы, Дагаш аккуратно убрал дорогой бинокль, прежде чем отполз назад с горного хребта, где лежал. Затем, уверенный в том, что увидел, туарег[25]спустился большими прыжками с противоположной стороны дюны.