Американский снайпер. Автобиография самого смертоносного снайпера XXI века - Скотт Макьюэн

Тая:

Когда Крис впервые вернулся домой, ему все казалось противным. Особенно Америка.

По пути домой в машине мы слушали радио. Никто не говорил о войне; жизнь продолжалась, как будто в Ираке ничего не происходило.

«Они говорят о всяком дерьме, — сказал Крис. — Мы воюем за страну, а никому в ней и дела до этого нет».

Он был очень разочарован, когда началась война. Он находился в Кувейте и увидел по телевидению какой-то негативный репортаж об армии. Он позвонил и сказал: «Знаешь, что? Если это то, что они думают, то имел я их всех. Я здесь и я готов пожертвовать жизнью, а они какую-то фигню делают».

Я сказала ему, что множество людей переживают, и не только об армии в целом, а лично о нем. Я, его друзья в Сан-Диего и Техасе, его семья.

Но жизнь дома давалась ему нелегко. Он вскакивал как от удара. Он всегда был нервным, но теперь, если мне ночью нужно было выйти, то перед тем, как лечь обратно, я останавливалась у постели и звала его по имени. Его нужно было разбудить в этот момент, чтобы не оказаться жертвой его «основного инстинкта».

Однажды я проснулась и увидела, что он держит мою руку в своих руках: за запястье и чуть выше локтя. Судя по звукам, он спал, и было похоже, что он готов сломать мою руку пополам. Я старалась сохранять спокойствие и повторяла его имя все громче и громче, чтобы разбудить, но не испугать его — иначе он бы точно меня изувечил. В конце концов, он проснулся и отпустил меня.

В конце концов мы приспособились к мирной жизни.

Из SEAL я все-таки не ушел.

Если бы по контракту мне оставалось еще долго, я, может быть, и поддался бы искушению и подал бы рапорт о переводе в морскую пехоту. Но такой возможности у меня не было.

У меня имелись определенные надежды. Когда «котики» возвращаются из командировки в зону боевых действий, в руководстве отряда обычно происходят перестановки, и всегда есть шанс, что у вас появится новое начальство. И не исключено, что оно будет лучше прежнего.

Я говорил с Таей и рассказал о своем недовольстве. Конечно, у нее был другой взгляд на вещи: она была просто счастлива, что я вернулся домой целым. Тем временем на начальство излился звездный дождь за участие в боевых действиях. Они получили свою славу.

Вонючую славу.

Вонючую славу за войну, в которой они не сражались и в которой заняли трусливую позицию. Их трусость оборвала жизни, которые могли быть сохранены, если бы нам дали выполнять нашу работу. Это и есть политика: кучка хитрецов в безопасности награждает друг друга, в то время как где-то гибнут живые люди.

Начиная с того раза, после каждого возвращения из командировки, я неделю не выходил из дома. Мне просто надо было побыть одному. Чаще всего нам давали месяц отпуска на отдых, разбор и сортировку багажа. Так вот, первую неделю я всегда был дома, сам с собой и с Таей. Только после этого я мог общаться с друзьями и семьей.

Меня не мучали кошмарные воспоминания о боях. Мне необходимо было одиночество.

Впрочем, после первой командировки у меня был один яркий флешбэк, хотя и короткий, продолжительностью всего несколько секунд. Я сидел в комнате, которую мы использовали как офис в нашем доме в Альпине близ Сан-Диего. Там имелась охранная сигнализация, и Тая случайно включила ее, когда пришла домой.

В жизни мне не было так страшно, просто до смерти. Я внезапно оказался в Кувейте. Я нырнул под стол. Я был уверен, что началась ракетная атака и на меня летит «Скад».

Мы, конечно, посмеялись потом. Но в те несколько секунд мне было совсем не до смеха. Мне было намного страшнее, чем тогда, когда в Кувейте я попал под настоящий ракетный обстрел, и на нас летел настоящий «Скад».

У меня было больше приключений с сигнализацией, чем я могу рассказать. Однажды я встал, когда Тая уже ушла на работу. Как только я вылез из постели, сработала сигнализация, бывшая в режиме голосовых сообщений. Компьютерный голос заверещал:

«Тревога! Посторонний в доме! Вторжение!»

Я схватил пистолет и приготовился к встрече со злоумышленником. Сукин сына, вторгшегося в мой дом, нигде не было видно.

«Посторонний в доме! Гостиная!»

Я по возможности тихо прошел в гостиную, и, используя все полученные в SEAL навыки, провел осмотр помещения. Пусто. Очень умный преступник.

Я направился в холл.

«Посторонний в доме! Кухня!»

На кухне я тоже никого не обнаружил. Хитрый сукин сын.

«Посторонний в доме! Холл!»

Вот ведь гад!

Не стану описывать, сколько еще я бегал по комнатам, прежде чем обнаружил, что посторонний — это я. Тая по недоразумению включила сигнализацию в режиме, при котором квартира считается пустой и тревога срабатывает от датчиков движения.

Можете посмеяться. Вместе со мной, но не надо мной, хорошо?

Я всегда казался более уязвимым дома. После каждой командировки что-то обязательно случалось со мной, особенно во время тренировок. Я ломал пальцы на руках и ногах, получил все возможные виды мелких повреждений. В командировках на войну я был просто неуязвим.

«Ты снимаешь кепку супергероя каждый раз, когда возвращаешься домой из командировки», — любит шутить Тая.

Со временем я убедился, что это правда.

Все время, пока я отсутствовал, мои родители очень нервничали. Они хотели видеть меня сразу, как только я оказывался дома, и моя потребность побыть в одиночестве, как мне кажется, ранила их сильнее, нежели они говорили. Когда мы, наконец, встретились, это был по-настоящему счастливый день.

Отец особенно тяжело переживал мои командировки, и внешне это проявлялось гораздо заметнее, чем у матери. Это забавно — если ситуация нам неподконтрольна, сильные люди, привыкшие к самостоятельности, чувствуют себя намного хуже, чем все остальные. Знаю это по себе.

Этот шаблон повторялся при каждом моем возвращении из командировок. Моя мама переносила все стоически; мой отец, стоик во всех остальных ситуациях, превращался в семейного «переживальщика».

Я пожертвовал частью моего отпуска и прибыл на службу на неделю раньше, чтобы попасть в школу снайперов. Я готов был ради этого пожертвовать и большим.

Снайперы морской пехоты давно и вполне заслуженно привлекают к себе внимание, а программа их подготовки считается одной из лучших в мире. По большому счету, снайперы SEAL должны готовиться вместе с ними. Но мы пошли дальше и основали собственную школу, адаптировав многие вещи, которые делают морские пехотинцы, к специфике службы «морских котиков». По этой причине подготовка в школе снайперов SEAL длится почти в два раза больше времени.