Убийство в прямом эфире - Мэри Джейн Кларк

— Только есть их, пожалуйста, за столом, — сказала Аннабель.

Дети уселись на кухне, а Аннабель отправилась в спальню. Майк стоял перед кроватью. Одно полотенце было у него повязано на талии, другим он тер мокрые волосы.

— Привет, красотка, — улыбнулся он — Я не ослышался, Томас действительно кричал что-то про кондитерскую «Магнолия»?

— Не волнуйся. — сказала Аннабель. — Я и тебе купила твое любимое печенье с шоколадными каплями.

— Господи, я всегда знал, что не зря женился на тебе. — Он поцеловал ее в шею.

— Я подумала, что нужно немного задобрить тебя, прежде чем сообщить неприятную новость.

— Какую?

— Я ушла с работы.

Майк присел на край кровати.

— Давай поподробнее.

Аннабель села рядом с ним.

— Я просто не могу больше выносить этого Лайнуса Назарета. Он грубиян и несносный тип, и я не хочу на него работать. Я сказала ему об этом и ушла. Но теперь, когда я так поступила, не представляю, как мы будем платить по счетам. — Она наклонилась и обхватила голову руками.

— Погоди минутку, Аннабель. — Майк выпрямил ее и обнял за плечи. — Я чего-то не понимаю, дорогая. Лайнус — старый, хамоватый и противный тип, и он такой уже давно. Что ужасного произошло именно сегодня, отчего ты почувствовала необходимость уйти?

Аннабель рассказала ему о том, что произошло возле дома Констанс Янг, как Би Джей сообщил информацию об украденном единороге и мертвой собаке Элизе, а не Лорен, какой поднялся после этого шум и как вообще противно работать с Лорен Адамс.

— Я понимаю, что на нее сильно давят, Майк, но тем не менее. Это просто непрофессионально — бросаться на людей, которые с тобой работают. А потом я еще должна была ехать в телецентр только для того, чтобы выслушать оскорбления от Лайнуса — это уже слишком.

Майк притянул ее к себе и поцеловал в макушку.

— Знаешь, что я об этом думаю? — спросил он.

— Что?

— Тебя достали вовсе не Лорен Адамс и Лайнус Назарет. Ты сталкиваешься с их выходками постоянно и обычно просто пропускаешь мимо себя. Нет, мне кажется, что по-настоящему взволновало тебя то, что произошло с Констанс Янг.

Аннабель посмотрела на мужа и кивнула.

— Возможно, ты и прав, Майк. Я просто была шокирована, и это привело к такому срыву. Как подобное могло случиться с Констанс? — Аннабель почувствовала, как из уголка глаза сорвалась слезинка и скатилась по щеке.

Одно время Аннабель гордилась своими отношениями с Констанс, подружившись с ней в первые годы работы на «КИ Ньюс». Тогда они обе были новичками в телевизионном бизнесе: Аннабель в качестве начинающего технического работника, Констанс — как начинающий репортер. «КИ Ньюс» был для них глотком свежего воздуха после узких рамок маленьких провинциальных вещательных станции по всей стране. Констанс вкалывала без устали, тогда как Аннабель родила двойню и посвятила себя материнству. После двух неудачных попыток она наконец получила семью, которой так страстно хотела, а Констанс сохранила почти маниакальную целенаправленность в своем стремлении к успеху. В конце концов она получила должность телеведущей, и еще долго после этого ей удавалось оставаться приятным и искренним человеком, хорошей подругой и надежным товарищем по работе.

Но со временем постоянное напряжение и конкуренция изменили ее.

И все же Аннабель понимала, что, если бы не Констанс, ей бы не удалось сохранить свою работу на «КИ Ньюс». Узнав, что после 11 сентября Майк был признан непригодным для службы в пожарной команде и страдал от посттравматического стрессового расстройства, Констанс замолвила за подругу словечко перед исполнительным продюсером Лайнусом Назаретом. Аннабель знала, что Лайнус не особо жалует женщин, посвятивших себя семье, и была уверена, что он принял ее в штат только для того, чтобы сделать приятное своей популярной звезде телеэкрана. Аннабель взяли на работу, потому что ей покровительствовала Констанс Янг.

— Она была по-настоящему добра к нам, когда мы нуждались в помощи, Майк.

— Я никогда и не отрицал этого. — сказал Майк. — Но мне совершенно не нравилось то, что ты рассказывала о чей в течение последнего года. Она игнорировала тебя, а когда не игнорировала, то придиралась к твоей работе. Она стала слишком задирать нос, выросла из своих шелковых штанишек.

Аннабель с трудом улыбнулась.

— Откуда ты знаешь, что они шелковые? — спросила она.

— Я и не знаю, — согласился Майк. — Но догадываюсь, что они очень даже дорогие, из чего бы ни были пошиты.

— Я все еще сильно переживаю из-за этого, Майк. Констанс когда-то была моей подругой, и все это просто ужасно.

— Я знаю, дорогая. — Майк еще раз прижал ее к себе и встал с кровати. Подойдя к комоду, он вынул из выдвижного ящика белую хлопковую футболку и натянул ее через голову.

— А что, собственно?.. — спросил он, почувствовав, что она смотрит на него, и стараясь не улыбаться. — Одному из нас нужно идти на работу.

Аннабель швырнула в него подушкой.

— Совершенно не смешно, Майк. Что мы будем делать без моей зарплаты?

Когда ответили на звонок, в трубке стало слышно, как поблизости лают и скулят собаки.

— Привет. Помните меня? В четверг у вас взяли большого датского дога.

— Марко? — спросил Винни, и лицо его расплылось в улыбке. — Как он поживает?

— В этом-то и проблема. Марко ничего не ест. И не бегает, чтобы принести мяч, как раньше. Просто лежит и все.

— Вы обращались к ветеринару?

— Да, и он сказал, что с физической точки зрения с ним все в порядке. Я думаю, ему просто одиноко. Хотелось бы снова приехать к вам и взять еще одну собаку, чтобы она составила ему компанию.

— Прекрасно. У меня есть из чего выбрать, — сказал Винни. — Сейчас я уже закрываюсь, но вот если бы вы заехали в понедельник утром…

— А завтра вы, случаем, не работаете?

— Нет. Но вы приезжайте в понедельник утром, — снова предложил молодой человек. — И мы подберем вам еще одну классную собаку.

— А мне так хотелось приехать к вам завтра. На следующей неделе я никак не могу, и не хочется, чтобы бедный Марко ждал и страдал.

Винни посмотрел на стоявшие в два ряда клетки с собаками, он понимал: если не найти им хозяев, то, возможно, их придется усыплять.

— Ну, хорошо, тогда я жду вас здесь завтра утром, — согласился он. — В девять.

Элиза еще спала, когда в ее спальню осторожно зашла Дженни. Девочка стояла возле широкой двуспальной кровати и смотрела на маму. Когда стало понятно, что одного ее желания недостаточно, чтобы мама все-таки открыла глаза, она приблизила к Элизе свое лицо так, что едва не касалась ее. И мягкое дыхание дочери заставило женщину проснуться.