Волшебные миры Хаяо Миядзаки - Сюзан Нейпир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Признав, что ее рабочая нагрузка нарушала правила профсоюза, Миядзаки заявил: «Она никогда не жаловалась. Она была веселой, открытой, живой, словно глоток свежего воздуха… На нее можно было положиться»[115]. В конце концов она заболела, что неудивительно, но и тогда оставалась жизнерадостной.
Очевидно, Миядзаки рассказал эту историю для того, чтобы стало понятно, сколько труда нужно вложить в создание «хорошей» анимации, но при этом трудно не поверить, что эта исключительная молодая женщина и есть его «идеальная девушка», в гораздо большей степени, чем Кларисса или даже более сильная Лана. В некотором смысле она его альтер эго – трудоголик, который будет упорно работать независимо от всех взлетов и падений. Но она также явно женственна – самоотверженна, добра, отзывчива и заботится об окружающих, почти как мать.
В мире Миядзаки несколько фантастических образов такой юной девушки: Кики в «Ведьминой службе доставки», Тихиро в «Унесенных призраками», Софи в «Ходячем замке» – всё это разные грани того раннего идеала. Но первой и по-прежнему самой запоминающейся героиней такого типа стала Навсикая в фильме «Навсикая из Долины ветров».
После «Калиостро» Миядзаки иногда размышлял о том, что Кларисса и Люпен снова встретятся. Но в конечном счете он предпочел верно следовать щемящей душу концовке фильма. В тот момент, когда Люпен едва справляется со своими чувствами и так и не заключает Клариссу в объятия, появляется полицейский Дзэнигата с целым кортежем автомобилей Интерпола с мигалками. Люпен видит свою бывшую любовницу / коллегу / врага, красивую и сексуальную Фудзико, которая проносится мимо него на мотоцикле. Фильм заканчивается на радостной ноте и праздновании погони. Но до боли печальная песня, играющая в титрах, напоминает об эфемерности жизни и постоянной тоске.
И будьте уверены, что большинство насекомых выживет, а мы – всего лишь краткий этап на этой планете жуков. – Скотт Шоу
«Навсикая из Долины ветров» (Kaze no tani no Naushika, 1984) в тот момент стала для Миядзаки самым сложным испытанием. В 1982 году режиссер вернулся к своим художественным корням и начал сочинять мангу для недавно созданного журнала «Анимадж», утверждая, что втайне надеялся, что журнал быстро закроется и освободит его от этой обязанности. Однако «Навсикая», очевидно, создавалась с любовью. Годы спустя один журналист ссылался на семь томов манги, не законченных до 1992 года, как на «дело всей жизни» Миядзаки[116]. Режиссер, смеясь, отрицает это, но его приверженность носит сверхчеловеческий характер. Часто он днем работал над фильмами, а потом с полуночи до четырех утра рисовал мангу. Он сочинял мангу на протяжении всей своей карьеры (в том числе книгу, на которой основан фильм «Ветер крепчает»), и она является важным компонентом миров Миядзаки, но именно манга о Навсикае, без сомнения, его самое значительное творение в этой области.
Миядзаки закончил всего два выпуска, а редакторы журнала «Анимадж», в том числе Тосио Судзуки, который потом станет главным продюсером «Гибли», уже решили, что в этих книгах хватит материала на экранизацию. Но «Навсикая» была не обычной мангой. По сложности, насыщенности и объему ее можно сравнить с «эпической поэмой», как полагает Сэйдзи Кано[117]. Действие происходит в тридцатом веке и охватывает несколько цивилизаций, человеческих и нечеловеческих, а также содержит исторические и политические проблемы и образы утопии и апокалипсиса. Эпические персонажи, от главной героини до крошечной белки-лисы по имени Тэт, изображены в пейзажах широкого творческого диапазона: в пасторальной утопической Долине ветров, в разрушенном городе Физите, в кристаллической пещере под землей – и над всеми этими пейзажами царит облачное и беспокойное небо, которое преобладает в большей части действия.
Миядзаки пришлось переделывать эту замысловатую, эпически структурированную и еще далеко не законченную мангу в двухчасовой семейный развлекательный анимационный фильм, каким-то образом соединяя все разрозненные части. Навсикаю, сложную и многогранную героиню манги, должна была озвучивать актриса с идеально подходящим голосом (такой голос был у Суми Симамото, озвучивавшей Клариссу в «Калиостро»), а изобразить ее можно было только с помощью особой соответствующей визуальной палитры. Еще сложнее оказалась концовка, последствия которой долго преследовали режиссера. Волнующая кульминация, где героиня четко идентифицируется с образом мессии, позволила закончить фильм на оптимистичной ноте, но создала проблемы, которые ему придется решать в манге. Позднее Миядзаки сравнивал создание этого фильма с фуросики – квадратным куском ткани, который аккуратно завязывают, получая сумку для переноски любых предметов, начиная от еды и заканчивая игрушками и книгами[118].
Фильм о Навсикае было не так-то легко связать воедино. Миядзаки перешел в новую компанию «Топкрафт» и работал уже с другими людьми, не все из них, как он признавался позднее, были надежными[119]. Постепенно он привел туда проверенных бывших коллег и, что еще важнее, убедил Такахату стать продюсером фильма. Активное участие Такахаты, по словам Миядзаки, помогло ему чувствовать себя «в безопасности». Они пригласили нового композитора, Дзё Хисаиси, ему, похоже, самой судьбой было определено работать с Миядзаки. Несмотря на то что художник настойчиво заявляет, что у него нет музыкального слуха, они сразу же начали тесное и долгосрочное сотрудничество, и Миядзаки очень много времени проводил с композитором, чтобы найти подходящие мелодии для воплощения своего видения. Музыка Хисаиси – иногда возвышенная симфоническая, иногда более минималистичная или даже экспериментальная – стала важным компонентом общего успеха фильмов Миядзаки и Такахаты[120].
Для изображения облаков, планеров и боевых самолетов стали использовать новые анимационные техники. В одной незабываемой сцене система фильтров создает сказочное сюрреалистическое изображение прошлого. Невероятный труд, вложенный в создание этого мирового шедевра, отмечен в иронической манге Кацукавы под названием «Хроники борьбы за создание «Навсикаи» и с подзаголовком «День из жизни Миядзаки: «Прости, что накричал на тебя».
