Страна аистов. Саги, сказки и хроники Пруссии - Вадим Храппа

Бывает так, что по несчастливому стечению обстоятельств, в одном месте собирается сразу несколько особей из тех, что зовутся «сорвиголовами». Как правило, это люди недовольные судьбой, считающие, что они достойны лучшей доли — посытнее еды, побогаче одежды и побольше разных привилегий. Жалуясь друг другу на бедность, они постепенно распаляются, а дьявол уж тут как тут — подсовывает им очередной план внезапного обогащения. И если при этом присутствует хоть доля спиртного — жди беды: дьяволов проект они решат исполнить немедля.

Вот так в одном из трактиров Кёнигсберга в двенадцати головах сразу родилась идея запродать души языческим идолам. За приличное вознаграждение, разумеется.

Заправлял этой командой некий Иоганес, непременный участник всякой потасовки, бывший солдат, бывший моряк, известный завсегдатаям пивных тем, что ему «сам черт не брат».

Но главное его достоинство было в том, что он происходил по материнской линии из рода прусских жрецов — вайделотов. А когда-то Иоганесу даже довелось побывать на обряде жертвоприношения и заклинания богов. Такие обряды, хоть и были запрещены, но сохранялись у пруссов.

Итак, Иоганес, помня в общих чертах необходимые действия жреца, вызвался все устроить самым наилучшим образом. Мужики купили черного козла, бочку пива и отправились к холму Глаппенберг, где в древности было одно из прусских святилищ. Там Иоганес начал колдовать, применив один из самых опасных обрядов, который использовался для прямого вызова божества, обитавшего в конкретном месте.

Я не стану описывать здесь этот обряд, дабы ни у кого не возникло соблазна его опробовать. Скажу лишь, что после трехчасовых стараний Иоганесу удалось добиться желаемого. Вот только вряд ли он действительно желал того, что получил. Четверо его товарищей, увидев результат манипуляций, в ужасе бросились бежать, не разбирая дороги.

Потом выяснилось, что бежали они в сторону от Кёнигсберга, в район Северной горы. Бог сжалился над ними и привел прямо к старой кирхе Святого Якова, что стояла тогда на месте нынешнего форта № 3. В храме они оставались несколько дней, замаливая свой грех, а потом отправились в Палестину, чтобы у Гроба Господня вымолить прощение.

Но это было позже, а в тот день множество мужчин во главе со священником, бросились на Глаппенберг в надежде спасти тех, кто там остался. Увы! Четверо были найдены в состоянии бессловесных тварей — они уже никогда не оправились. Трое лежали в ряд бездыханные. А самого заклинателя собирали по частям. Казалось, будто что-то разорвало его изнутри, и он лопнул, как мыльный пузырь. Причем лихую голову Иоганеса, как ни искали, так и не нашли.

В XV веке, во времена правления Великого Магистра фон Тиффена, в кёнигсбергском замке служила одна примечательная личность — статный красавец, стрелок-арбалетчик Ганс Лозе. Умный, учтивый, обходительный, всегда трезвый, не имевший никаких нареканий по службе, он был любимцем комтура и всех, кто был с ним знаком. Причем службе он отдавался не только в обязательные часы несения вахты, но и на досуге. Любил, знаете ли, изобличать подпольных торговцев янтарем. А все операции с камнем, от его добычи до продажи, в то время были исключительной монополией Ордена.

А выглядело это обычно так. Ходит Ганс Лозе по рыночной площади этаким щеголем, товар щупает, ценами интересуется. Потом, глядишь, набежали стражники — хвать одного торговца, хвать другого, и в замок поволокли.

А там допрос:

— Янтарем торговал? Нет? А вот, смотри, что мы у тебя в пшенице нашли…

И горсть янтаря ему под нос.

У Ганса глаз верный. Не один десяток человек он на виселицу проводил. Но и кёнигсбержцы — народ тертый и тоже не слепой.

Как-то в праздник, когда никого дома не удержишь и только старухи сидят на лавочках, одна такая бабушка видит: Ганс прогуливается вдоль домов. Гулял, гулял — и шасть в одну дверь. Старуха — за ним. Он на второй этаж — и в квартиру. Старушка удивилась. Она-то хорошо знала, что хозяева этой квартиры никаких знакомств с Лозе не водили. Кроме того, их и дома сейчас не было — все на ярмарке. Бабулька взяла и подперла дверь клюкой. А потом позвала стражу из ближайшей будки и соседей, кого нашла. Скрутили Ганса, а у него из рукавов да из-за пазухи янтарь посыпался. Видать, скучно ему стало на рынке в зерно и в сукно запретный товар подсовывать. Разнообразия захотелось…

Выкололи Гансу Лозе его проницательные глаза, отрубили ноги по колени, чтобы не смог больше зайти в чужой дом, и в таком виде выбросили на рыночную площадь. Там он и умер под плевками горожан.

Однажды крестьяне Натангена, одной из прусских провинций южнее Прегеля, привезли герцогу Альбрехту на суд человека, которого они сочли оборотнем. Да и то сказать — морда у него была откровенно животная. Вытянутая вперед, с торчащими зубами, неровно поросшая клочьями пегой шерсти и вся испещренная застарелыми рубцами и шрамами. И сам мужик убедительно рассказывал, как два раза в год, на Рождество и в Иванов день, превращается в волка. Дескать, поначалу, пока не обрастет шерстью, отлеживается в стожках соломы на полях, а потом выходит в лес к своим братьям-волкам. Пожаловался, как достается порой от собачьих стай. Рассказал, как ворует крестьянских овец. Даже поплакался — вот, мол, не хотелось бы, а надо. Такова уж доля — ходить в оборотнях.

В общем, слушал герцог мужика, слушал, да и поверил в его рассказы. А поверил, так и призадумался: куда ж теперь этого мужика девать-то? На костер послать — времена не те, кругом просвещение. Отпустить с миром — он опять волком по крестьянским дворам начнет шастать.