Не убежать от искушения - Кейт Хьюит

Ей хотелось верить, что все будет хорошо. Она отчаянно надеялась, что этот вечер даст новый виток их совместной жизни.

«Совместной жизни».

От этих слов волнение Милли сменилось паникой. Они женаты уже два месяца, а тест на беременность все еще зарыт на дне ее сумки. Она словно специально запрятала его подальше, чтобы тот не попадался ей на глаза. Но было и кое‑что другое. С каждым днем Милли все сильнее понимала, что никакой тест ей не нужен. Тело говорило само за себя.

Ее груди набухли, а месячные так и не пришли. Последние сомнения отпали, когда два утра подряд ее тошнило. Милли вышла замуж неопытной девственницей, но эти знаки распознала бы и школьница.

Милли была в положении.

«Но ты не сделала тест и не можешь быть уверена», — вторил внутренний голос. И будто идя у него на поводу, Милли ничего не говорила Алексу. Она не находила в себе сил, чтобы признаться в беременности. Не была готова к очередным переменам, которые обязательно наступят.

Неминуемость этих перемен сеяла в душе Милли холод. Она боялась, что, узнав о беременности, Алекс сошлет ее на Наксос и поставит точку в их отношениях. Он недвусмысленно говорил об этом, когда они обсуждали условия брака. Один ребенок — вот все, что ему нужно. Более того, он обещал, что «больше ее не побеспокоит».

Милли понимала, что с того времени многое изменилось. Для нее. А что для Алекса? Несмотря на их страсть в постели, Алекс оставался для нее незнакомцем. И Милли уже ненавидела его эмоциональную отстраненность. Ненавидела, потому что всем сердцем любила этого незнакомца.

И в этом была ошибка. Она давала себе слово держать сердце на замке, но не сдержала обещание. Даже имея свой отрицательный опыт, она снова села в ту же лужу под названием любовь. Только теперь Милли поняла, что обманывала саму себя. Она не бежала от любви, а отчаянно искала ее. Не только сейчас, но и раньше. Иначе как она могла верить в столь очевидную ложь Филиппа?

Все это так просто и логично. Она столько лет была помехой для тех, от кого ждала чувств и заботы. Поэтому теперь наивно верила в любовь, о которой написано в сказках. Она верила в вечную, настоящую, всепоглощающую любовь между мужчиной и женщиной. Пусть она не знала такой любви сама, пусть она не встречала ее у кого‑то, но она верила в ее существование. И сейчас — как никогда раньше.

Поэтому Милли не могла признаться Алексу в своем положении. Она не могла рисковать отношениями, о которых так долго мечтала. Закрывшись, Алекс оттолкнет ее от себя. Не потому, что она ему противна, нет. Просто чтобы защитить себя. Нам всем куда проще проиграть своим страхам, чем всю жизнь бороться с ними.

Еще одну неделю. Максимум две. Пусть их отношения продлятся чуть подольше. Может быть, чувства Алекса к ней распустятся, как весенний цветок. И он вдруг поймет, как она ему нужна.

«Ты действительно веришь, что он тебя полюбит?»

Милли отошла от окна с видом на крыши римских домов. В позолоченном зеркале вновь появилось ее отражение. Даже с прической и в макияже, даже в шикарном вечернем платье она была все той же серой мышью. Она будет ей всегда. Если даже самые близкие люди — родители — не смогли полюбить ее в детстве, что уж говорить о красивом, богатом и таком закрытом Алексе?

А еще добром. Да, Алекс был добрым. Он как будто стеснялся этого, но его доброта проявлялась в поступках, в удивительной чувственности, даже в ласке при их близости. Алекс — добрый, хороший, он замечательный! Но как такой мужчина может ее полюбить?

— Милли.

Он произнес ее имя так ласково, что по Милли пробежала волна дрожи. Она может бесконечно слышать свое имя из уст Алекса. Вот только возможно ли это? Милли уже в это не верила. Она не верила, что он может хотеть ее даже физически, не говоря уже о чувстве более глубоком и важном. Их связь с Алексом была слишком зыбкой, чтобы ей рисковать.

— У меня для тебя кое‑что есть, — проговорил Алекс.

Милли повернулась вполоборота и затаила дыхание. В черном смокинге Алекс был неотразим. Впрочем, как всегда. Но сейчас его черные волосы были зачесаны назад, голубые глаза горели электрическим светом, лицо казалось особенно темным от загара. Его шрамы для Милли ничего не значат. Он — самый красивый мужчина, которого она видела в жизни. Когда Алекс рядом, ее сердце бьется в два, в три раза быстрее.

— Повернись совсем, — попросил Алекс, и Милли послушалась.

Она ахнула, когда Алекс застегнул на ее шее ожерелье с бриллиантами и сапфирами. Тяжелые камни приятно холодили кожу.

— Еще сережки, — добавил Алекс.

— Алекс, все это… невероятно красиво. — В зеркале ожерелье буквально горело огнем драгоценных камней. Никогда в жизни Милли не видела столь красивого украшения. Она поймала на себе взгляд Алекса и смущенно улыбнулась. — Я не знаю, что сказать.

— Они принадлежали моей маме, — сказал Алекс, застегивая серьги в ее ушах. От легкого прикосновения его пальцев по телу Милли бежали мурашки. — Мой отчим подарил их ей на десятую годовщину свадьбы.

Значит, это семейная ценность. Со своей историей. Передаваемая по наследству. Милли решила подумать об этом чуть позже.

— Но я ничего не знаю о твоей маме, — сказала Милли, трогая на себе бриллианты и восхищаясь их блеском. — Она… Я имею в виду, она сейчас…

— Мама скончалась от рака десять лет назад, — ответил Алекс более чем спокойно. Но его глаза вдруг заметно погрустнели. Милли захотелось прижать его к себе и пожалеть. — Так было лучше. Хорошо, что она не увидела…

Он не договорил и отвел взгляд в сторону. Милли машинально взяла его за руку. Она не станет его ни о чем спрашивать. Теплое прикосновение — это все, чем она может ему помочь в эту минуту.

Несколько минут они стояли молча, держась за руки. И эти минуты были драгоценнее камней на шее Милли. И драгоценнее любых слов.

Но вот Алекс высвободил руки и отошел в сторону. Милли с грустью подумала, что он всегда первым нарушал контакт между ними. Милли пыталась не обращать внимания, но ей было обидно. Ей было обидно каждый раз, когда Алекс так делал.

— Лимузин ждет, — сказал он.

Милли подтянула на плечи бургундский шелк платья. Осень уже наступила, и вечерами было прохладно.

В лимузин Милли садилась в состоянии стресса. Чем закончится этот вечер? Сулил ли он что‑то хорошее? Вдруг — ну вдруг! — все пройдет как нельзя лучше, и Милли ждет приятный сюрприз?

Она взглянула на Алекса. Он явно был взволнован, но стоически не показывал виду. Милли представляла, как трудно дается ему эта поездка. Она хотела как‑то подбодрить его, но боялась, что лишь усугубит ситуацию.

— Анна так ждала этот вечер, — сказала Милли, выбрав нейтральную тему. Из‑за репетиций они не смогли встретиться с Анной заранее. — Для ее возраста огромная честь участвовать в таком концерте.

— Надеюсь, у нее все получится.