Красная помада для бибабо - Алёна Воля

Не знаю кого как, а меня всегда поражали врачи своей хладнокровностью. Нужно иметь недюжинную невозмутимость и бесстрастие, чтобы спокойно тыкать в живого человека иголками. Пусть даже во благо. Мне, например, такой холодной выдержки не дано от природы.

— Зачем вы это делаете? — спросила, когда он протирал место для укола.

— Расслабь мышцы.

Закусив губу, с достоинством вытерпела экзекуцию.

— Хочу хоть немного реабилитироваться в твоих глазах. — Вынимая шприц, вздохнул. — Я не такая гнида, как тебе, возможно, показалось.

— Показалось?!

— Саш, я сглупил. Очень. Признаю. Злость ослепила.

— И вы всем так мстите, кто дурно о вас отзывается? — отталкивая его руку с проспиртованной ватой и усаживаясь опять на пятую точку, презрительно скривилась.

Он не ответил. Молча одел колпачок на иглу.

— Хотя нет, не отвечайте. Я не хочу этого знать. Спасибо за помощь. Сколько их надо будет колоть?

— Три дня, потом посмотрим по твоему состоянию.

Отвернув одеяло, намеревалась встать.

— Куда собралась? — вопрос острым лезвием полоснул слух. Точно такой же, пару дней назад уже прилетал мне в спину.

Поежившись, сказала:

— Пить хочу. И я вас не задерживаю, Марк Янович.

— Лежи, я сделаю тебе чай.

— Издеваетесь? Или вы садист?

Его правая бровь поднялась вверх.

— Вашему поступку нет названия. Такого слова еще не придумали! Как вы считаете, мне легко сейчас выносить ваше присутствие?! Сколько месяцев вы вынашивали план мести? И теперь вдруг совесть заела? Извините — не верю! Вам нравится издеваться над людьми, да?

— Саш, не было никакого плана. О кличке я узнал недавно.

— Когда? — словарный поток вдруг остановился.

— Это важно?

— Когда?!

— Не помню точно. — Он подошел, и присел рядом, заставив чуть отодвинуться.

— И вы после этого решили поехать со мной в отпуск, да? — догадалась на интуитивном уровне.

— Да.

Ребус в голове сложился, но и другой вопрос возник тут же.

— А соглашение? По поводу Дианы?

— Я не хотел тебя отпускать, что тут не ясного? — криво улыбнулся.

— Что значит «не хотел»?!

— Саша, вся твоя блажь по поводу отношений на работе — для меня ровным счетом ничего не значит. А отказывать себе в своих желаниях я не привык.

— Чего? — прошептала ошеломленно в ответ.

— Если тебе вкусно, то это понимаешь сразу, с первой порции в рот или первого глотка. И я не о еде сейчас. Инстинкты не обманешь.

— И что?

Марк Янович поднялся и молча ушел на кухню, оставив меня в одиночестве переваривать услышанное. Минут через пять принес чашку с чаем и поставил рядом на тумбочку.

— Измерь температуру.

Парацетамол, судя по всему, оказал необходимое воздействие, потому как термометр пропищал, показывая тридцать семь и четыре.

— Хорошо. Завтра будешь измерять каждый час и записывать. Покажешь потом.

— Когда потом? — у меня даже челюсть отвисла.

— Вечером, Саш, вечером. Я заеду. А сейчас ложись спать. — Он развернулся, намереваясь уйти.

— Верните телефон. И ключи.

Директор сделал шаг в мою сторону и положил рядом мобильный. Покрутил на пальце связку, раздумывая, но не отдал, а спрятал в карман.

— Уверен, что у тебя есть запасные.

Я почувствовала, как на нервной почве задергался правый глаз.

— Вы не имеете права…

— Давай не будем сейчас. Поговорим, когда выздоровеешь.

И ушел!

Буря, которая мгновенно охватила меня от такой бесцеремонности, заставила подняться. Схватив стул, потянула его за собой и подперла входную дверь. «Ах ты ж своенравная скотина… мразь с человеческими потугами… мало меня унизил?! Что тебе от меня еще надо?» — шипя себе под нос далеко не литературные ругательства, подумала, что придется менять замки.

Открыла дверь туалета, решив разобраться с естественными потребностями на ночь, чтобы мочевой пузырь не поднял меня завтра в шесть утра, да так и остановилась. От порыва ветра что-то колыхнулось на уровне глаз. Протянув руку, сорвала свое заявление об увольнении, которое Вульф пришпилил кнопкой явно намекая как именно могу его использовать.

То, что я прочувствовала и какие нецензурные слова произнесла — можете себе только представить. Выплеснув накопившуюся злость, отправилась в кровать, где взяла телефон и стала искать помощи у всезнающего интернета. Заснула как младенец — со спокойной душой и четким планом действий.

На следующее утро Марк Янович позвонил мне примерно в десять. Не ответила. Чуть позже написал: «Не забудь измерить температуру. Отпишись». Я и не думала перед ним отчитываться, если бы через пять минут не пришло новое сообщение: «Тебе помочь? Мне приехать?»

— Ссссс… — поджав губы и сдерживая проклятия, потянулась за градусником.

В тот день, мое самочувствие было еще плохим для выхода из дома, а потому, здраво рассудив, что лучше подождать, провалялась перед телевизором до самого вечера. Договорившись со Светкой, чтобы она после работы заехала ко мне и сделала укол — сообщила директору, что в его услугах по этому поводу не нуждаюсь. Ответ был шикарным: «Ты знаешь дозировку?»

Ну не сволочь? Пришлось искать по названию лекарство и читать об инъекциях и прочей медицинской ереси. Понять сколько он мне вколол вчера, не представлялось возможным. Пустых ампул нигде не было. Да, в мусорной корзине я тоже порылась, если что. Насколько у меня «тяжелый» случай, никто ж не сообщал. В том месте, где указывалось, что растворителем может использоваться лидокаин, и, обнаружив его упаковку в кульке, поняла, что придется смириться. Понимаю, что для медработника мои страхи и опасения смешны, но думаю, что обычный человек поймет мои опасения в данной ситуации.

Дала Свете отбой и позвонила к себе на работу, где у секретаря узнала почтовый адрес «Софитэля».

Чем сильнее темнело за окном, тем заметнее даже для себя самой я начинала нервничать. Плюс скачки температуры вымотали до предела. Целый день как в бреду — то впадала в сон, то просыпалась мокрая от пота. Но было гораздо легче, чем раньше, так как периоды с нормальным состоянием увеличились во времени и это очень радовало.

Директор открыл дверь в квартиру, не позаботившись позвонить. Заглянул в комнату:

— Привет. Как самочувствие?

— Здравствуйте. Нормально.

— Температуру записывала?