Пиво в Средневековье - Ричард Унгер

оно было лучше. Или, по крайней мере, считалось, что оно лучше. Это был вопрос выбора. А вот что вопросом выбора не было, так это затянувшийся период, в течение которого сохранялось такое положение. Эль с добавлением грюйта был напитком для бедных и неимущих. Пиво же оставалось чем-то вроде предмета роскоши и потому могло выдерживать определенный уровень налогов. Власти в Нижних Землях на регулярной основе занимались попытками достичь этого оптимального уровня.

Одним из результатов налоговых экспериментов стали эпизодические политические конфликты между ганзейцами и фламандскими властями, характерные для XIV века. В 1360 году, к примеру, когда ганзейские купцы из-за разногласий с графом бойкотировали фламандский рынок, бременское и гамбургское пиво попало под пристальный контроль, цель которого заключалась в том, чтобы не допустить продукт до потребителей, населявших земли южнее Голландии. В длинном перечне жалоб на фламандцев около 1379 года немецкие торговцы под пунктом 13 указали налог на импорт в размере одного грута (groot) за каждую бочку пива. Десятилетие спустя они снова выступили против дополнительного акцизного сбора, введенного в Слёйсе, порту Брюгге, и Фландрии. Они требовали установить налог на уровне не более восьми грутов за бочку и предоставить возможность каждой отдельной юрисдикции регулировать свой тариф, тем самым надеясь с помощью удачных переговоров снизить налог в некоторых портах. По крайней мере, в 1391 году им удалось удержать налог на уровне восемь грутов за бочку. Осенью 1393 года Гамбург потребовал снять со своих купцов грюйтгельд в размере двух грутов за каждую ввезенную в Слёйс или Брюгге бочку, утверждая, что это местный налог на местное же пиво, поэтому их импорт должен быть от него освобожден. Они полагали, что голландцы не уплачивают этих денег, и, по-видимому, заблуждались: только бременское пиво и английский эль (aale de Angleteerre) были освобождены от сбора. Однако призыв гамбургских властей в 1393 году сработал, и целый год они действительно ничего не платили[174]. Все это тем не менее не положило конец почти непрерывным усилиям гамбуржцев и ганзейцев добиться снижения налогов.

Торговцы Ганзы никогда не пользовались в полной мере возможностью доставлять пиво из Гамбурга в Брюгге напрямую, хотя кое-какое пиво все-таки достигало Фландрии, минуя налоги, взимаемые в Голландии: в 1370-е годы около 10 % гамбургского экспорта оказывалось непосредственно во Фландрии. Такая тенденция впоследствии получила развитие, гамбуржцы стали доставлять пиво в Слёйс без промежуточных остановок. Этим можно объяснить возникновение в Брюгге на исходе века объединений посредников, похожих на те, что существовали в Амстердаме, а также снижение доходов от налогов на гамбургское пиво в Амстердаме[175]. Модернизация судов в XIV веке позволила легче и безопаснее достигать берегов Фландрии. Преимущество прямого плавания заключалось не только в том, что оно позволяло миновать пошлины и голландских посредников, но также и в возможности обзавестись фламандской тканью и с легкостью привезти ее домой. Один английский наблюдатель начала XV века рассказывал, что пиво поставлялось прямиком во Фландрию, но пиво это было прусское и завозилось вместе с ветчиной, которую фламандцы очень любили. Прусское пиво, вероятно, было сильнее и крепче, но автор «Книжечки об английской политике» (The Libelle of Englyshe Polycye) заявляет, что при этом оно было недорогим. Прусское пиво из Гданьска тоже нашло рынок сбыта среди амстердамских купцов, правда, те, кажется, отправляли его дальше на юг[176].

Несмотря на некоторые подвижки с прямыми поставками, наблюдающимися после 1370 года, транспортировка пива по внутренним водным путям, безусловно, никуда не исчезла. Доставить пиво сперва в Амстердам, а затем по рекам и каналам во Фландрию всегда было безопаснее, чем плыть морем. Графы Голландии в XIII веке продвигали речное судоходство (binnenvaart) по всему графству, пуская доход со сбора налогов на улучшение каналов и шлюзов, подобных тем, что были в Спаарндаме и Гауде, и таким образом поддерживая относительную стоимость транспортировки пива через Голландию на низком уровне. В XIV веке голландский граф, желая помочь оплатить войны, в результате которых Фрисландия стала частью его владений, обложил торговлю налогами и даже эмбарго, но 14 августа 1403 года граф Альберт на пятнадцать лет освободил гамбуржцев от налогов и грутгельда в своих землях. Они должны были платить сбор за каждые 64 перевезенные бочки и не более 1 % налога, проходя через его владения. В графстве также была установлена максимальная плата, которую города вокруг Зёйдерзее могли взимать с гамбургского пива. Судя по всему, граф поддерживал гамбургских поставщиков в спорах о праве собственности на пиво, ввел процедуру обжалования и позволил гамбуржцам сохранять собственное торговое объединение. Его очевидной целью являлось сохранение торговли пивом через Фрисландию, Голландию и Зеландию. И — по крайней мере, частично — ему это удалось[177].

Торговля пивом в Скандинавии и Балтике

На протяжении XIV–XV веков многие города северной Германии стремились расширить экспортные рынки и даже институализировать свои связи с потребителями в разных частях Северной Европы. Соседняя Скандинавия представлялась ганзейским городам Северного моря, а также немецким городам побережья Балтики удобным местом сбыта пива. Первый контакт Бремена с Балтикой произошел в XII веке, что, впрочем, справедливо и для многих других городов, последовавших за общим наступлением в регионе под предводительством Генриха Льва, основателя Любека в 1158 году. Поскольку немецкие путешественники всегда брали с собой на борт пиво, оно вскоре было привезено сюда торговыми судами. Рига, основанная в 1202 году миссионерами и рыцарями, стала епископской резиденцией и торговым центром, где продавались все необходимые продукты питания, включая пиво. Один бременский пивовар в Риге XIII века начал производить продукт для местного потребления, но, скорее всего, что-то продавал и за стенами города. Другие города Прибалтики вскоре обзавелись собственными пивоварнями, в то время как в более крупных из них, таких как Гданьск, Любек, Росток, Штральзунд, и расположенных в других местах Пруссии, существовала собственная индустрия. К XIV веку во всех лифляндских городах, Риге, Ревеле и Дорпате существовали пивоварни. Местное производство как в новых, так и в древних населенных пунктах с переселенцами из Германии было в состоянии обеспечить рынок, что сдерживало импорт с дальнего Запада, делая рынок восточной Балтики менее перспективным, чем скандинавский[178].

Северогерманские торговые города тяготели к специализации. Раздел экспортных рынков произошел в конце XIV века, если не раньше. Висмар уже довольно рано закрепился на Севере, в то время как другие ганзейские города не переключались на скандинавский рынок вплоть до XV века, когда остальные экспортные рынки, например в Нижних Землях, стали перед ними закрываться. С другой стороны, Росток уже в XIV веке занимался экспортом на Север. Даже пиво из Любека и временами из Люнебурга доставлялось через Гамбург на Север. Тем временем Гданьск стал поставщиком восточной Балтики. Около 1184 года немецкие купцы достигли Новгорода и уже в начале XIII века, несомненно, снабжали пивом Ливонию[179].

Если в Скандинавии 1351 года король Магнус Шведский освободил от налогов висмарское пиво в Кальмаре, то интеграция в датский рынок оставалась более сложной задачей. Там в 1283 году король Эрик издал запрет на импорт любого немецкого пива. Юго-западное побережье Скании — место массового