Луиза Сан-Феличе. Книга 2 - Александр Дюма

Триста человек под командованием Этторе Карафа и отряд патриотов пробьются до наступления утра к воротам крепости Сант'Эльмо; две сотни усилят гарнизон, сотня отобьет у лаццарони монастырь святого Мартина.

После кровопролитной битвы Келлерман овладел высотами Каподикино; но он не смог пройти через camposanto 9. Ему пришлось в штыковом бою одну за другой брать фермы, церкви, виллы, каждый раз преодолевая героическое сопротивление. Главную силу его составляла кавалерия, но в условиях холмистой местности она оказалась бесполезной. Со своего бивака он видел перед собой длинную улицу Фориа, заполненную лаццарони; огромное здание приюта Неимущих служило им прикрытием. Во всех его двухстах окнах светились огни; завтра из каждого окна полетят пули.

На улице Сан Джованелло установлена батарея пушек; на площади Пинье расположился отряд, составленный в основном из солдат королевской армии. Две пушки защищают подъем к Бурбонскому музею, выходящему на широкую улицу Толедо.

При помощи подзорной трубы Келлерман видел, как вожаки лаццарони разъезжали верхом по улицам, подбадривая своих людей. Один из них в одежде капуцина сидел на осле.

Матьё Морис и командир бригады Бруссье захватили болота. Овладеть ими удалось со значительными потерями и только после того, как в них прорыли целую сеть рвов, потому что республиканцы атаковали в открытую, а лаццарони прятались за неровностями местности. Республиканцы дошли до здания Гранили, которое никто не думал охранять, и перерезали дорогу на Портичи. Бруссье разбил свой лагерь на побережье Маринеллы. Матьё Морис, легко раненный в левую руку, остановился на мельнице в Инферно. На следующий день на заре им предстояло атаковать мост Магдалины, теперь сверкающий огнями, зажженными перед статуей святого Януария.

Из окон Гранили был виден весь Неаполь от Маринеллы до фонаря на Молу; город был переполнен лаццарони, готовившимися к защите.

Шампионне выслушивал последнее донесение, когда вдруг за его спиной раздались громкие возгласы и началась стрельба по огромной дуге: один конец ее упирался в дорогу на Капуа, другой — на Ареначчу. Пули взметали золу костра, у которого грелся главнокомандующий!

В одно мгновение Шампионне и Дюгем, Монье и Тьебо были на ногах. Три тысячи человек, составлявшие корпус главнокомандующего, построились в каре и открыли огонь по невидимому врагу.

Это были повстанцы из тех деревень, через которые французы прошли за день; теперь они объединились и в свою очередь напали на французов. Воспользовавшись темнотой, они приблизились настолько, что стреляли почти в упор.

Множество ружейных выстрелов указывало на то, что французы имели дело с корпусом по меньшей мере в четыре — пять тысяч человек.

Но среди треска ружейной пальбы, перекрывая крики и вой лаццарони, с другой стороны от линии огня вдруг послышался барабанный сигнал к атаке и звук боевой трубы. Вслед за тем раздалась оглушительная стрельба залпами, возвестившая о приближении регулярного войска. Лаццарони, считавшие, что им удалось захватить французов врасплох, были удивлены.

Откуда явилась эта помощь, столь же неожиданная, как и нападение?

Шампионне и Дюгем недоуменно переглянулись.

Звуки барабанов и фанфар приблизились, раздался крик «Да здравствует Республика!» и такой же ответный клич солдат Шампионне. Главнокомандующий вскричал:

— Солдаты! Это Сальвато и Вильнёв идут из Беневенто! Проучим же каналий — ручаюсь, что сегодня они нас не ждут!

Дюгем и Монье перестроили свои каре в атакующие колонны, егеря вскочили на коней, и все пришло в неудержимое движение. К рассвету гусары Сальвато, егеря Тьебо и штыки Дюгема и Монье превратили войска лаццарони в груду трупов, на которой встретились и обнялись солдаты двух французских армий с возгласами «Да здравствует Республика!»

Шампионне и Сальвато быстро обменялись короткими фразами. Сальвато, как всегда, прибыл вовремя и возвестил о своем появлении громовым ударом.

Со своими шестьюстами солдатами он должен был стать подкреплением Матьё Морису и Бруссье. Если рана Матьё Мориса окажется серьезнее, чем предполагают, или если этот генерал, без конца рискующий, ибо он всегда на линии огня, получит новую рану, Сальвато примет командование.

Он передаст генералу Матьё Морису приказ атаковать мост Магдалины на рассвете. Этот мост находится под защитой домов с бойницами на улице Марина и в предместье Сан Лорето; за ним как оплот обороны высится форт дель Кармине, защищаемый шестью пушками, батальоном албанцев и тысячами лаццарони, к которым присоединилась тысяча солдат, вернувшихся из Ливорно.

К трем часам ночи разбудили Шампионне — он спал, закутавшись в плащ. Адъютант Келлермана только что сообщил ему последние вести о ночной экспедиции к замку Сант'Эльмо.

Под покровом темноты Этторе Карафа со своим отрядом прошел холмистую местность между Каподимонте и замком Сант'Эльмо. Помимо трудностей продвижения из-за резких неровностей почвы, он должен был в течение четырех часов, пока длился поход, вести непрерывную, часто неравную и всегда кровопролитную борьбу. Ему надлежало преодолеть одну за другой пять тысяч засад и сверх того пересечь восставший квартал Неаполя.

Приблизившись под огнем крепости Сант'Эльмо, которая поддерживала его как могла, стреляя холостыми зарядами из страха ошибиться и вместо врагов поразить друзей, Этторе Карафа не стал делить людей на два отряда, а собрал все силы воедино и в ту минуту, когда думали, что он двинет их на крепость Сант'Эльмо, бросил отряд в атаку на монастырь святого Мартина. Лаццарони, никак не ожидавшие здесь нападения, пытались защищаться, но тщетно. Патриоты, жаждавшие показать французам, что они никому не уступают в мужестве, бросились впереди колонны и с криками «Да здравствует Республика!» первыми ворвались в монастырь. Не прошло и десяти минут, как лаццарони были оттуда выбиты и французы закрыли за собой монастырские ворота.

Сто республиканцев, как было условлено, остались в монастыре; другие двести по откосу Петрайо поднялись к крепости, ворота которой открылись перед ними не просто как перед союзниками, но еще и как перед освободителями.

Николино просил передать Шампионне его просьбу: разрешить ему завтра, с первыми лучами солнца, дать выстрелом из пушки сигнал к началу сражения.

Эта честь была ему предоставлена, и генерал послал своего адъютанта ко всем командирам частей уведомить их, что сигналом к атаке будет пушечный залп, данный неаполитанскими патриотами с высоты форта Сант'Эльмо.

Ровно в шесть утра огненная стрела прочертила след в сумеречном небе над темной громадой замка Сант'Эльмо и раздался пушечный залп: сигнал был подан.

Ему ответили трубы и барабаны французов, и по всем улицам Неаполя, на высотах, где за ночь генерал Эбле установил пушки, грянул общий орудийный залп.