Клад замедленного действия - Андрей Трушкин

— Тэк-с, Ханс-Ульрих Рудель. Полковник «Люфтваффе».

— Ну да, значит, тоже летчик. Единственный кавалер «Рыцарского креста с золотыми дубовыми листьями, мечами и бриллиантами». Так, родился, о-о-о, аж в 1916 году. Закончил военную школу, ну, это понятно. Служил в полку пикирующих бомбардировщиков «Штука». Вот так штука! Затем летал. Как понять? А, раньше потому что был офицером-техником. Ремонтировал, наверное. Во время Второй мировой войны дослужился от лейтенанта до полковника в 1945 году. Ишь, гад, всю войну воевал! В октябре 1941-го потопил советский военный крейсер «Марат». Да, тот еще фриц. В марте 1944-го был сбит, попал в советский плен (ага!), но сумел бежать. Ни фига себе, я вообще ничего подобного не слышал, чтобы кто-нибудь из нашего плена бегал.

— Я тоже, — пожал плечами Гришка. — Наверное, не сильно это афишировалось.

— Так, потом в январе 1945-го получил «Рыцарский крест с золотыми дубовыми листьями, мечами и бриллиантами». Через месяц снова был сбит, потерял ногу. К концу войны на его боевом счету было две тысячи сто тридцать боевых вылетов и пятьсот тридцать два уничтоженных танка. Да, было за что бриллиантами награждать. После войны бежал в Аргентину, вернулся в Германию в 1953-м. Слушай, так он жив еще, наверное.

— Только вряд ли это его крест, — прокомментировал Гришка, который, в отличие от скакавшего по строкам Олега, слушал все внимательно. — Рыцарский крест он получил в январе 1945-го, а в январе 1945-го в наших лесах никаких боев уже быть не могло. Если бы его где-то в Восточной Пруссии откопали, тогда другое дело.

— Хм, — задумался Олег. — Да, действительно, вариант не лезет. Значит, в данном случае нас интересует не «Рыцарский крест с золотыми дубовыми листьями, мечами и бриллиантами», а просто с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. И потерять такой орден в наших лесах мог, скорее всего, летчик. Как они там среди берез летали, ума не приложу.

— Не знаю, — вздохнул Гришка. — Может, что-то выясним из медальона?

— Да, пожалуй, выжать из книжек больше ничего не удастся, — обрадовался Олег, предпочитавший в розысках действовать, а не исследовать.

Гришка кое-как распихал книжки по местам и присоединился к Олегу, который, поставив пластиковую бутылку на стол, глубокомысленно изучал лежащий на дне старый медальон.

— Ну и как мы его открывать будем?

— Отверткой, наверное, — неуверенно предположил Гришка.

— Да в нем и винтов-то никаких нет, — Олег повернул бутылку набок, так, что медальон покатился по ее стенке. — Вариант только один — ножиком подцепить.

— А что там внутри может быть?

— Ну обычно… Бумага, наверное, — выдвинул гипотезу Олег. — Медальоны-то зачем использовались? Если кого убьют, чтоб потом было ясно, кого, кто там смертью храбрых помер, а кто дезертировал, в болотах увяз. Ну, в общем, чтоб опознать можно было.

— Ну так значит, там и есть имя. Этого, который железный крест свой потерял.

— Может быть, может быть, — глубокомысленно изучал медальон Олег. — Только вот я думаю: если он столько лет пролежал, что от него осталось — труха одна. Да, и самое главное: зачем Рябой велел нам его в воду положить? Странно, — Олег поставил бутылку на стол и подпер рукой подбородок. — Знаешь, что я думаю, Гришка? Давай его сами открывать не будем. Мне об одном парне рассказывали. Он приятель моей сеструхи двоюродной. Вроде как в свое время занимался следопытскими делами. Может, он что скажет?

— Разумно, — кивнул Гришка. — Было бы жалко потерять документ. Ну давай тогда, ищи, что ли, этого мужика.

Олег подгреб к себе телефон и отстучал на его кнопках нужный номер. Двоюродная сеструха оказалась на месте, поскольку и она находилась на излете каникул и высыпалась впрок.

— А, так вам Пашка нужен? — наконец сообразила она, когда Олег по четвертому кругу начал пересказывать, почему это он вдруг вспомнил телефон родственницы. — Так его легко найти. Ты помнишь, где я живу?

— Ну помню, — кивнул Олег.

— Так я живу на третьем этаже, а на пятом, под крышей, у этих ребят какая-то контора оборудована. Там Пашка обычно каждый день и ошивается. Может, и сегодня там.

— Ага, спасибо, — поблагодарил Олег, положил трубку и вскочил с места. — Марш вперед, труба зовет!

— Ладно, подожди, куда поскакал, — осадил его Гришка. — Ты чего, не видишь, не могу же я за тобой марш вперед в трусах скакать.

Олег, привыкший видеть своего друга во всяком облачении, хрюкнул от смеха. Действительно, Гришка, который с утра слонялся по квартире в майке, трусах и в тапках, бежать ни рысью, ни галопом, ни иноходью по улице еще никак не мог.

Олег милостиво отпустил ему пять минут на сборы, натянул кроссовки и топтался в прихожей, как стреноженный рысак, соскучившийся по бегу на вольных просторах. Может, «Квака» и нагоняла немыслимое количество адреналина в кровь мальчишек, но разогнать ее по-настоящему, что запросто делают занятия спортом или обыкновенная беготня по улицам, уж никак не могла.

Наконец Гришка был готов, и друзья от избытка энергии пренебрегли лифтом и помчались вниз, делая крутые виражи и развороты на лестничных площадках. Чуть не сбив внизу соседку по этажу, Гришка, как пробка из бутылки шампанского, вылетел из подъездной двери да так, что та едва не соскочила с петель.

— Вот шалопаи! — пробурчала старушка, но больше в адрес ребят ничего добавить не могла, поскольку те уже, набрав одну из космических скоростей, которую возможно достигнуть в пределах Земли, скрылись за поворотом.

Нужный дом, увы, найти удалось далеко не сразу. Выяснилось, что Олег приезжал к своей двоюродной сеструхе на машине, а потому местных пешеходных троп не знал. Друзья потерянными муравьями бродили по дворам, и Олег, озадаченно постукивая себя большим пальцем по губам, вертел головой, щурился, приседал, но никак местность узнать не мог.

— Вроде это похожий дом, — бормотал он, — да там напротив мусорка стояла.

— Так мусорку могли и перенести, — заметил Гришка.

— Могли и перенести, — соглашался Олег с другом. — Еще и детские качели были, сломанные, правда.

— Если сломанные, могли и убрать.

— Могли и убрать, — снова соглашался Олег и тащил Гришку в следующий двор. — О, точно, похоже. Только деревьев не было, а тут, смотри, стоят.

— Ты когда последний раз у сеструхи был? — посмотрел Гришка в упор на Олега. — В трехлетнем возрасте?

— Не, год назад.

— Так не могли деревья так быстро за год вырасти.

— Да, не могли, — снова не стал препираться Олег. — Пошли в следующий двор. Ты не боись, где-то здесь, найдем.

— Да я и не боюсь, — рассмеялся Гришка. — Времени у нас навалом. Куда нам торопиться?

— Ага, навалом, — кивнул Олег в сторону чахлого городского деревца, вяло опустившего свои ветки с уже начинавшими желтеть листьями. — Сейчас школа начнется, только мы с тобой свободу и видели!